Майлз с минуту помолчал, тоже сделал глоток бренди, а затем медленно, тщательно выговаривая каждое слово, сказал:

— Стало быть, в соответствии с законом вы имеете полное право его продать, если, конечно, захотите?

— Ну, если вы так ставите вопрос… — пробормотал сэр Джон. — Отвечу: да, такое право я имею. Только делать этого не стану. Я и Виктории не позволю его продать, если уж на нее найдет такая блажь. Только это вряд ли. Уж кто-кто, а Виктория Кингз Рэнсома не продаст — ни за что на свете.

— Понятно.

Сэр Джон поставил свой бокал на стол и некоторое время внимательно рассматривал сидевшего перед ним молодого человека.

— Послушайте, Уэлсли, — какого черта вы прицепились именно к Кингз Рэнсому? Вы ведь даже его не видели?

— Я много о нем слышал.

— Правда? И от кого же?

— Да как вам сказать? — Майлз старательно избегал конкретного ответа. — Многие мне о нем говорили. Как говорится, слухом земля полнится. Но дело в том, что все эти люди, как один, возносили достоинства жеребца чуть ли не до небес. Ясное дело, что я тоже был заинтригован.

Сэр Джон широко улыбнулся и расправил плечи, раздуваясь от гордости.

— Что верно, то верно. Этот конь — само совершенство. И я с радостью завтра утром вам его покажу, хотя продавать и не собираюсь.

— Охотно взгляну на него, — с кислой улыбкой произнес Майлз, после чего решил сменить тему разговора. Помня о финансовых неурядицах Пемброков, Майлз не отказался от мысли тем или иным путем заполучить жеребца, но решил, что на ранней стадии игры нет смысла демонстрировать чрезмерный интерес к лошади. — В таком случае, — сказал он, — расскажите мне о жеребцах, которых вы можете мне уступить по сходной цене.

Поскольку сэр Джон только этого и ждал, он мигом подхватил тему и в течение последующего получаса без устали расписывал стати и достоинства двух других своих жеребцов, которых Майлз, признаться, уже видел, и знал, что они значительно уступают Кингз Рэнсому. Тем не менее молодой человек вежливо выслушал речь хозяина целиком и лишь изредка перебивал его малозначащими вопросами или короткими комментариями, выказывая таким образом интерес к тому, о чем вещал сэр Джон. На самом же деле все это время он напряженно думал, в какую сумму ему обойдется приобретение лошади, которую он мысленно давно уже поставил в свое собственное стойло.

Рассказ сэра Джона был прерван в ту самую минуту, когда в библиотеку вошла очаровательная светловолосая женщина лет сорока.

— Так вот где вы прячетесь! — объявила она громким голосом, в котором все еще сказывался легкий американский акцент.

Майлз вскочил на ноги и одарил женщину своей знаменитой ослепительной улыбкой.

Леди Фиона прошла к креслу, в котором расположился сэр Джон, присела на его широкий подлокотник и потрепала мужа по плечу. При этом ее русалочьи глаза неотрывно следили за молодым человеком, чье кресло находилось напротив.

— Я все ждала, когда вы выйдете из библиотеки, чтобы лично приветствовать нашего гостя, но потом не утерпела и решила сама зайти в библиотеку, чтобы поздороваться.

Сэр Джон с обожанием взглянул на жену.

— Извини, дорогая, — виновато произнес он, тяжело поднимаясь с кресла и поворачиваясь к Майлзу. — Я так увлекся, что совсем упустил из виду, как следует поступать, когда в доме гость. Позволь представить тебе мистера Майлза Уэлсли. Мистер Уэлсли, позвольте представить вам мою жену леди Фиону Пемброк.

Майлз вышел из-за стола и склонил голову над холеными пальчиками белокурой дамы.

— Знакомство с вами делает мне честь, леди Фиона. Фиона ответила на слова Майлза хорошо отработанным кивком головы и любезной улыбкой.

— Рада познакомиться с таким милым молодым человеком.

— Я и представить себе не мог, дорогая, что мы с мистером Уэлсли так засиделись в библиотеке, — продолжал извиняться сэр Джон. — Надеюсь, ничем другим мы тебя не обеспокоили?

Леди Фиона положила руку на локоть супруга.

— Какие могут быть беспокойства, дорогой? Правда, наш повар очень волнуется, он утверждает, что первая перемена блюд будет безнадежно испорчена, если мы не сядем за стол сию же минуту.

— В таком случае мы сразу же двинемся в столовую. Надеюсь, девочки готовы?

— Они давно уже в столовой, — заверила мужа Фиона.

Супруги Пемброк и их гость вышли из библиотеки, пересекли холл на первом этаже и вошли в столовую — большую, изящно обставленную комнату, в центре которой царил массивный дубовый стол. Вокруг стола были расставлены двенадцать стульев, а у стены находился резной буфет красного дерева.

Джорджия и Каролина стояли рядом со своими стульями. Они были одеты в одинакового покроя пышные платья из розового и голубого атласа.

— Мистер Уэлсли! — воскликнула та из них, что была в розовом. — Наконец-то мы вас дождались!

— Леди Джорджия? — поклонился Майлз, втайне надеясь, что он правильно назвал имя девушки.

— Рада приветствовать вас, мистер Уэлсли.

Майлз с облегчением перевел дух. Начало получилось удачное.

— Сегодня вы выглядите просто очаровательно, — пробормотал он, стараясь не смотреть на низкий вырез голубого платья девушки, стоявшей рядом.

— Вы тоже сегодня прелестно выглядите, леди Каролина.

— Благодарю за комплимент, сэр, — сказала Каролина. — Ваши слова для меня — живительный бальзам.

— Хотел бы я знать, где Виктория? — спросил между тем сэр Пемброк, пододвигая леди Фионе стул. Майлз, в свою очередь, пододвинул стулья девушкам, решив, что леди Каролина не слишком на него обидится за то, что первой он помог усесться Джорджии.

— Должно быть, она все еще одевается, — ответила на вопрос отца Каролина. — Она каталась верхом и несколько припозднилась, но я уверена, что она не заставит себя ждать слишком долго.

— Я уже здесь, — прозвучал женский голос у дверей в столовую.

Этот голос показался Майлзу до удивления знакомым, и он стремительно повернул голову.

«Не может быть», — подумал Майлз.

При виде старшей дочери сэра Пемброка у него перехватило дыхание.

Однако ж это была она — та самая девушка, с которой он, правда, в несколько своеобразной манере, познакомился в конюшне. Она вошла в столовую, на мгновение задержала взгляд на удивленном лице Майлза, а потом как ни в чем не бывало проследовала к своему месту за столом.

Сказать по правде, теперь она не слишком походила на девицу в бриджах и запыленных сапогах, которую он, Майлз, сжимал в страстных объятиях час назад перед дверью в стойло Кингз Рэнсома. Ее пышные темные волосы были тщательно причесаны, а вместо сапог, бриджей и блузки на ней красовалось платье с высоким воротом и длинными рукавами, сшитое из тяжелого серого атласа. Хотя ее одеяние и впрямь напоминало платье старой девы, красота и грация молодой женщины явно противоречили этому блеклому оперенью.

— Мистер Уэлсли, — торопливо произнес сэр Джон. — Позвольте представить вам мою старшую дочь — Викторию.

— Мы уже познакомились, — сухо заметила Виктория, бросая в сторону Майлза взгляд, который сразу отметал любую попытку с его стороны отрицать этот факт.

На лице у сэра Джона проступило неподдельное удивление.

— Неужели?

— Да, это правда. — Повернувшись к Майлзу, девушка наградила его не слишком любезной улыбкой — словно намекала, что сию минуту его тайные грешки будут разоблачены.

Однако, вместо того, чтобы сделать тайну Майлза всеобщим достоянием, девушка сказала:

— Мы встретились с этим джентльменом, когда его карета въезжала в наши владения.

Майлз отказывался что-либо понимать. Почему, спрашивается, Виктория его не выдала? Ведь она отлично знала, зачем он приехал в Пемброк-хаус, и понимала, что он, утверждая, будто оказался на конюшне с согласия сэра Джона, самым бессовестным образом лгал.

На самом деле тому могло быть две причины. Первая — ей не хотелось вдаваться перед своими домочадцами в подробности их с Майлзом встречи, поскольку при этом могли всплыть кое-какие пикантные детали — в частности, поцелуй, которым наградил ее на конюшне Майлз. И вторая: леди Виктория Пемброк была и впрямь умна и скромна — ведь так, кажется, отзывалась об этой молодой даме бабушка?

Как бы то ни было, но молчание Виктории Пемброк было Майлзу весьма на руку, и он, придвигая стул и помогая девушке усесться, едва слышно шепнул ей на ухо:

— Благодарю вас!

Виктория и бровью не повела, хотя лицо ее заметно порозовело.

Усаживаясь за стол, Майлз не удержался и одарил Викторию благодарной улыбкой, но она снова сделала вид, что ничего не заметила.

Тем не менее все это было замечено другой особой, которой ни шепот, ни улыбка не предназначались.

Сидевшая на противоположном конце стола леди Фиона сразу взяла на заметку все то, что происходило между молодым интересным гостем и ее падчерицей.

Неужели Майлз Уэлсли может увлечься Викторией? Это очень и очень странно — тем более Джорджия и Каролина делают все, что в их силах, чтобы только привлечь его внимание.

Леди Фиона покачала головой и снова устремила взгляд на падчерицу и симпатичного джентльмена, сидевшего с ней рядом. То, что она увидела, основательно ее покоробило, — гость по-прежнему не отрывал глаз от Виктории, хотя последняя, казалось, не обращала на него ни малейшего внимания. Более того, леди Фиона заметила в голубых глазах молодого Уэлсли самое настоящее вожделение. Сомнений не оставалось: молодой человек заинтересовался Викторией — и весьма!

Фиона ощутила искреннее разочарование. Хотя у Джорджии и Каролины недостатка в поклонниках не было, стоило леди Пемброк бросить один только взгляд на Майлза Уэлсли, как она сразу поняла, что это «он» — тот самый мужчина, который, когда бальный сезон будет подходить к концу, наденет на безымянный палец одной из ее горячо любимых дочерей обручальное кольцо.

Лучшего зятя леди Фиона себе и желать не могла: Майлз Уэлсли высок, светловолос, хорош собой и к тому же удивительно богат. Это уже не говоря о том, что он американец, а сыскать американца в этом затхлом маленьком графстве и выдать за него одну из своих дочерей было самой заветной мечтой леди Фионы, которую она лелеяла на протяжении последних двадцати лет — с тех самых пор, как поселилась в Англии.