Арина Ларина - Поцелуй с разбега!

Учитывая богатый жизненный опыт, Виктория Игоревна побоялась ставить мужа перед выбором, поскольку внутренний голос упорно гундосил про изначальную проигрышность данного варианта. Таким образом, обманутая жена вернулась на исходную позицию и снова встала перед необходимостью выработки тактики и стратегии. Ночь четверга плавно переходила в пятничный рассвет, а выход так и не был найден. Спасти могло только чудо…

Верочка чувствовала себя героиней, совершившей подвиг, который не умрет в веках. Всю ночь она работала не зря: перевод был сделан усилием воли и вопреки обстоятельствам.

Пришедшая на работу Лариса еще издалека углядела у своих дверей ссутулившуюся фигуру, обнимавщуюся с толстой папкой и покачивающуюся на длинных ногах.

– Что, с похмелья? – ядовито поинтересовалась секретарша у бледно-зеленой Верочки, по лицу которой бродила торжествующая улыбка неизвестного происхождения.

– Нет, я не пью, – опешила Верочка, не ожидавшая, что героиню дня можно столь бесцеремонно и походя унизить.

– Надо же, – тряхнула пышным «хвостом» Лариса. – А по виду не скажешь.

– Я перевод принесла, – запальчиво воскликнула Верочка, ожидая как минимум похвалы.

– Давай. – Лариса равнодушно шлепнула его на стол, даже не посмотрев.

– Я все перевела, – дрожащим голосом прокомментировала Вера, не желая уходить.

– И дальше что? – пожала плечами Лариса. – Что стоим? Иди к себе, красотка.

– Могла бы спасибо сказать! – выкрикнула Вера, едва сдерживая слезы.

– Че-го-о-о-о? – изумленно протянула Лариса. – Милая моя, ты за зарплату работаешь, а не за «спасибо». И никто тут перед тобой приседать не будет. Развели детский сад: берут по протекции всяких невменяемых, а я им сопли утирать должна! Это работа, а не кружок тимуровцев: тебе поручили, ты сделала. Если хочешь получать благодарность «спасибами», то я тебе сочувствую. Все. Кругом, и пошла работать!

Верочка выскочила, хлопнув дверью.

– Истеричка, – прошипела ей вслед Лариса.

Ларису била внутренняя дрожь: сегодня должно решиться все, ну, или почти все. Как легко можно вершить чужие судьбы, подгоняя их под свой сценарий!

Когда около одиннадцати в офис ввалился сияющий Алексей Константинович, Лариса судорожно выдохнула и стиснула зубы. От шефа волнами исходили флюиды абсолютного довольства жизнью, из чего можно было сделать один вывод: скандала у него дома не случилось.

Ситуация развивалась непредсказуемо, а результат был размыт и неопределен. Не использовать эту ситуацию на сто процентов было бы непростительной ошибкой, но и ошибиться при использовании не хотелось.

– Вы из дома? – натянуто улыбнулась Лариса.

– Нет, не успел. С бала на корабль, – хохотнул шеф и поставил ей на стол маленькую коробочку, завернутую в яркую подарочную бумагу.

Конечно, вряд ли он наконец-то заметил, какая красота пропадает в приемной, и догадался подарить кольцо, но вдруг…

Лариса развернула бумагу и свирепо выдохнула:

– Какая прелесть!

В маленьком кубике из оргстекла застыла в прыжке грациозная лошадка.

– Я знал, что вам понравится, – довольно потер руки Алексей Константинович и удалился в кабинет.

Посмотрев ему вслед мутным темным взглядом, Лариса схватила телефонную трубку:

– Алло, вам нужен телефон мужа любовницы вашего мужа?

– Да! – нервно взвизгнула Виктория Игоревна, безумно уставшая от ночных размышлений, но всеми фибрами своей израненной души проникшая в сложную конструкцию предложенного и моментально понявшая открывающиеся перспективы.

Демонически хохотнув, Лариса продиктовала номер и отсоединилась.

После чего встала, одернула короткую юбочку и постучала в кабинет шефа:

– Алексей Константинович, можно?

– Всегда, – радостно подтвердил Дудкин.

Изобразив на лице крайнюю степень растерянности, Лариса смущенно вздохнула и виновато сказала:

– Вам звонила Краепольская. Сказала, что у нее из-за вас какие-то огромные проблемы. Она там еще много чего сказала про вас, но в основном нецензурно. Соединить я не успела – она трубку бросила. Еще она передала, чтобы вы не вздумали ей звонить. Так и сказала: «Пусть забудет мой номер!»

– Спасибо, идите, – выдавил враз поникший директор. Кому ж приятно, когда твое грязное белье трясет собственная секретарша…

Лариса пожала плечами и исчезла. Конечно, нужно было основательно продумать последствия, но мысли мигрировали по сознанию однородной кашей и не желали выстраиваться в логическую цепь.

Четкой была только цель – сам шеф со всеми потрохами и горячим непостоянным сердцем.

– Вер, ты серьезно решила дуться? – тихо бубнил Филипп, стараясь не привлекать внимания коллег ко внутрисемейной разборке.

– Я не дуюсь, я уже лопнула, – равнодушно ответила Верочка, старательно изображая занятость. Работы после сданного перевода не было абсолютно никакой, поэтому изображать кипучую деятельность было довольно затруднительно.

Филиппу очень не хотелось расставаться с мечтой об идеальной женщине, одинаково довольной визиту мужа как при шляпе и цветах, так и ползком после встречи с друзьями. Верочка казалась уравновешенной и надежной, как Сбербанк, разочаровываться в ней было тяжело.

– Давай посмотрим на вещи трезво…

– Трезво на вещи надо было смотреть позавчера, а сегодня уже «не сезон», – перебила его Верочка.

– Не придирайся к словам!

– Да отстань ты от меня. – Вера держалась из последних сил. Прогонять Филиппа было очень тяжело. И еще – больно.

– Ну, не дури! Что такого случилось?

– Чего такие перевернутые? – вклинилась в разговор любопытная Яна, прибежавшая тестировать Верочкин компьютер на предмет вирусов. – Воркуете или ссоритесь?

Опасность сближает даже самых злейших врагов. Поскольку оба знали, что ни одна новость у Яны не задерживается, обрастая дополнениями и выплескиваясь на каждом углу, оппоненты изобразили подобие кривых улыбок, а Филипп выдавил:

– Не можем выбрать ресторан для торжества.

– Ну-ну, – многозначительно шевельнула белесыми бровями Яна. – Может, подвинетесь, а то мне бы поработать. Ничего, что я вам ругаться мешаю?

– Ничего, мы дома поругаемся, – сморщился Филипп и удалился за перегородку.

Больше попыток объясниться Филипп не делал. В кабинете началась веселая суета: народ начал бегать в бухгалтерию за зарплатой. Перед этим долгожданным событием меркли все сиюминутные заботы. Даже Верочка взволнованно вытягивала шею, мучительно соображая: может ли она тоже, как и все, пойти за деньгами или в этом месяце ей ничего не причитается, а если причитается, то у кого спросить… Завистливо посмотрев на окружающих, шуршавших конвертами, она полезла в Интернет почитать анекдоты и отвлечься. За перегородкой жизнерадостно басил Филипп, довольно быстро утешившийся и переставший униженно выпрашивать прощение. Самое смешное: как только Верочка поняла, что он перестал лебезить и надеяться на продолжение отношений, к ней пришла мысль – немедленно, собственно, Филиппа можно бы и простить. При определенных усилиях с его стороны. И было чрезвычайно обидно, что рыцарь «спекся» так быстро, перестав бороться за радости жизни в лице Верочки. Анекдоты проскальзывали мимо сознания, а мысли крутились вокруг бывшей жены Филиппа. Хотелось сравнить себя с ней, но все фотографии из прошлой жизни были вынуты из альбома, поэтому Вера вынуждена была фантазировать. То, что ноги у бывшей супруги хуже, было неоспоримым фактом. А как оценивать все остальное, было не очень ясно. Проще всего было предположить, что самое главное у женщины – ноги, тогда Вера выигрывала этот раунд по умолчанию.

В нижнем углу замигал конвертик, подсказывавший, что пришла почта.

«В 12.30 на углу у остановки за офисом. Ф.»

– Наконец-то, – выдохнула Верочка. – Дозрел.

Домой ей не хотелось, объясняться с мамой было самым страшным вариантом окончания этого длинного дня. Проще было уступить Филиппу и помириться. Неплохо было бы предварительно позвонить Руслане и посоветоваться, но трубка подруги была отключена, а звонить ей домой Вера постеснялась: если соскучившийся по жене Гоша сейчас там, то этому звонку он вряд ли обрадуется.

– Ты куда? – удивился Алексей, глядя, как Вера торопливо одевается.

– Да, так…

– А обед?

– Я в другом месте пообедаю.

Она стояла на остановке почти час, пока совсем не продрогла. Филипп не пришел. Что это могло означать, Вера не понимала. Такой пакости от него она просто не ожидала, поэтому обошла все остановки в радиусе полукилометра от офиса. Чуда не случилось, он не пришел.

В ярости она ворвалась в пустой кабинет, бросила пальто и пошла в столовую. Коллеги жизнерадостно чавкали, сплетничали и ржали. Верочку вдруг замутило, она выскочила и понеслась по коридору плакать.

На лестнице ее едва не сшиб с ног Алексей Константинович, бежавший вниз с вылупленными глазами и приоткрытым ртом.

А дальше случилось нечто дикое. Не поддающееся описанию и пониманию…

Когда смывшая остатки слез и обид Верочка вернулась в кабинет, сотрудники встревоженным ульем клубились у входа, а начальник службы безопасности Горский что-то устало втолковывал наскакивающей на него Ульяне.

– Что случилось? – оторопело поинтересовалась Верочка у мрачного Ромы, восседавшего на столе, сложив свой бочкообразный живот на коротенькие толстые ножки.

– Деньги сперли, – односложно оповестил ее Роман. – У всех. Свои проверь.

– А мне нечего проверять, я ж даже не получала. Мне, наверное, в этом месяце еще не положено.

– Везет. Ты хоть остатки проверь, а то домой пешком пойдешь. Подчистую все выгребли. У меня только мелочь в куртке осталась.

– Так, спокойно! – перекрыл нараставший ропот зычный голос начальника службы безопасности. – Давайте по порядку. Кто когда ушел, кто когда вернулся, кто оставался на обед в помещении…