Светлана Лубенец - Поцелуй под дождем

– Получится! – тихо, но убежденно возразила Лариса. – Вы только разрушьте стену, которую сами построили.

– Какую стену?

– Ну… про которую говорили… между нами и вами… Честное слово, наши ребята расстроены, что все так отвратительно получилось. Все еще может быть хорошо! Вот увидите!

Макароныч покачал головой:

– Я подумаю над всем тем, что ты мне сегодня сказала, Лариса. И вообще, спасибо, что пришла, спасибо за… откровенность. И вот что я еще тебе скажу. Наташа Лазарева – девушка необыкновенной внешности. На нее все всегда будут оглядываться. У меня у самого голова все время поворачивалась в ее сторону на том единственном уроке, на котором она у меня присутствовала. И я имел возможность наблюдать, как смотрел на нее Андрей Разумовский, поскольку они сидели вместе.

– Влюбленно, вот как! – горько воскликнула Лариса.

– Нет, он смотрел всего лишь удивленно. Восхищенно, может быть…

– Разве это не одно и то же?

– По-моему, нет. Повторяю, Наташиной внешностью все будут восхищаться. А у влюбленных взгляд другой…

– Какой?

– Наверное, такой, как у тебя, Лариса.

Пока Лариса беседовала с Макаронычем, на улице похолодало. Легким белым пушком засыпало лужи и грязь. Дышать стало легче, и даже настроение у девушки несколько поднялось. Может, преподаватель прав: Андрей всего лишь удивлен сказочной белизной Наташи и ее непохожестью на других, а душа его свободна для Ларисы, только он просто об этом еще не догадывается?

Лариса, задумавшись, занятая своими мыслями, шла быстро и не глядя перед собой. Завернув за угол, она вдруг натолкнулась на парня в черном пуховике с надвинутым на глаза капюшоном и… рухнула, поскользнувшись, прямо ему под ноги.

– Смотреть надо, куда идешь, тетеря! – зло выкрикнул парень, но все-таки помог девушке подняться на ноги.

Лариса, потирая ушибленное колено, ничего не ответила.

– Идти-то можешь? – спросил парень и, откинув капюшон, встревожено заглянул Нитребиной в глаза.

Лариса тоже посмотрела ему в лицо и, несмотря на саднящую боль в коленке, рассмеялась:

– А я тебя знаю! Ты пару часов назад наряжал елку в витрине кондитерской «Белочка».

– Ну… вообще-то… было дело… А ты откуда знаешь?

– Видела!

– Видела? И что? А знаешь-то меня откуда?

Лариса уже пожалела, что заговорила с парнем, убрала с лица улыбку и по-деловому ответила:

– На самом деле я тебя вовсе не знаю. Я заглянула в витрину магазина, когда вы с девушкой-прадавщицей вешали на елку игрушки. А твоя подруга заметила меня и почему-то на это вдруг рассердилась.

Лариса хотела уже отправиться дальше, но парень загородил ей дорогу.

– Прекрасно! Замечательно! Тебя-то мне и надо! – ядовито и даже как-то брезгливо воскликнул он.

Лариса в испуге прижалась к стене дома. Вечно она влипает в какие-то истории. И кто ее за язык тянул? Шла бы себе тихо домой.

– Кто тебя просил соваться к нам, заглядывать в витрину? – продолжил парень, в своем толстом пуховике нависая над Нитребиной. – Из-за тебя Дашка на меня надулась, хотя я тебя до этого момента ни разу в жизни и не видел!

– Надулась? – Лариса вспомнила, что уже тогда, стоя перед витриной, почувствовала недовольство девушки, которую, оказывается, зовут Дашей. Но она никак не думала, что то мимолетное происшествие может иметь какое-то продолжение. – Больно надо мне к вам соваться! Я просто разглядывала елку, игрушки и думала о Новом годе. Кто сказал, что этого нельзя делать? Витрины, между прочим, для того и существуют, чтобы в них люди заглядывали! Ты в курсе?

– Нет! Вы только посмотрите на нее! Она, видите ли, думала о Новом годе… А меня потом Дашка заподозрила в каких-то с тобой отношениях!

– Я не виновата, что твоя Дашка такая ненормальная! – рассердилась Лариса.

– Много ты понимаешь! Сама-то ты нормальная? Лезешь в витрину, где у людей только-только начинается самое главное…

У парня сделалось такое смешное от огорчения лицо, что Лариса расхохоталась.

– А нечего начинать это ваше «самое главное» в витрине, у прохожих на виду! Пригласил бы девушку в кино на последний ряд и начинал бы там!

– Очень умная, да? – Парень засунул руки в карманы пуховика и весь как-то съежился от расстройства. Нитребиной даже стало его жалко.

– Ну… хочешь, пойдем к твоей Дашке, и я скажу, что ты ни в чем не виноват и вообще меня не знаешь и никогда раньше не видел? – предложила она.

– Совсем с ума сошла! Да если я тебя приведу, то она вообще никогда и ничему не поверит! Неужели не понимаешь?

– Вообще-то, ты прав, – согласилась Лариса. – Я тоже не поверила бы.

– И что же теперь делать?

– Откуда я знаю? Я же не нарочно вас рассорила! Слушай, а может, она завтра уже все забудет, а?

– Ты Дашку не знаешь. Она ужас какая злопамятная!

– Ну и зачем тебе такая злючка?

– Вообще-то, она не злая… хорошая она… Просто все у нас как-то непросто получается, а тут еще ты встряла… Зовут-то тебя как? – Парень повнимательнее вгляделся в лицо Нитребиной.

– Ларисой. А тебя?

– Антоном.

– Как Чехова?

– Ага. Как твоя нога? Болит?

– Не очень. Кожу, наверно, слегка содрала. Тут лед под снегом.

– Хочешь, немного провожу, а то везде лед? Все равно домой идти неохота. Расстроился я… Держись за меня.

– А вдруг Дашка увидит?

– Не увидит. У нее смена в девять часов кончается. Я потом за ней зайду. Как думаешь, может, она меня простит?

– Я думаю, простит. Ты же в самом деле ни в чем не виноват.

– Вообще-то я ей наговорил всякой ерунды от злости.

– Ну ты же, наверно, попросишь прощения?

– Попытаюсь…

И они медленно пошли по улице, болтая о всякой всячине. Лариса узнала, что Антону двадцать лет, что он не так давно закончил училище и поступил механиком-оператором на конвейерную линию по упаковке макарон. Она никогда еще не беседовала с молодым человеком на столько лет старше себя, и ей было интересно окунуться в другую, неизвестную ей жизнь. Она оживилась и заинтересованно задавала ему вопрос за вопросом. Антон весело отвечал, бережно держа ее под локоть, чтобы она ненароком опять не упала.

– А ты вроде ничего, – сказал Антон, – веселая и симпатичная!

Лариса улыбнулась. Она как раз хотела в свою очередь похвалить молодого человека и сказать, что Дашка обязательно его простит, и… наткнулась взглядом на Разумовского – он шел навстречу и с презрением глядел на их с Антоном сомкнутые руки.

– Ну вот… – огорченно произнесла Лариса, когда Андрей был уже далеко. – Ты, Антон, отомщен на все сто!

Андрей писал на кухне очередной реферат для подготовительных курсов и злился. Эти девчонки совершенно выбили его из рабочей колеи. Нет, так больше продолжаться не может! Девушки – это все-таки потом! Сейчас главное – написать реферат по НЭПу. За стенкой, в бывшей его комнате, шуршит бумагами Наташа. Тоже готовится к занятиям на подготовительных курсах. Битых два часа шуршит, а вот ему ничего в голову не лезет! Три листа уже испортил. Говорил же отцу, что надо купить компьютер, а то живем, как пещерные люди!

А этот Романенко – настоящий питекантроп. Чего Наталья в нем нашла? Прямо летает по дому! Счастливая, как… Андрей так и не смог придумать сравнение. И ведь в кого влюбилась… В Никитку, кретина и плейбоя! Андрей чувствовал себя оскорбленным. Вот если бы она увлеклась каким-нибудь умным, серьезным человеком, разве он сказал бы хоть слово? Да никогда! Пожертвовал бы собой – что делать, насильно мил не будешь. Но Романенко… Конечно, он красавец, ничего не скажешь. Как в кино. Все девчонки по нему с ума сходят, даже Лариса…

Андрей вздохнул. Где-то в районе желудка опять стало холодно. Вообще-то, глядя сейчас на Нитребину, и не подумаешь, что она недавно говорила ему о своей любви. Проходит мимо, даже не смотрит, а у него все тело мурашками покрывается. Гордая, высокомерная… Андрею временами кажется, что ему приснилось ее объяснение в любви. А если и не приснилось, то было не более, чем игрой. Наверняка это она Никитке назло. Думала, что Андрей сразу растечется вокруг нее, как желе, гулять позовет, а она станет вместе с ним перед Романенко дефилировать, чтобы тот ревновал. Не выйдет! Вся ее игра шита белыми нитками.

Да-а-а, подложил ей Никитка свинью… Школа неделю гудела о том, что Романенко бросил Нитребину. А ей – как с гуся вода. Подумаешь, Романенко бросил! Да у нее таких Романенко, как грязи! Вполне возможно, что общественное мнение сильно ошибается на ее счет. Скорее всего, это она его бросила. Андрей же видел Нитребину с каким-то парнем под ручку! Конечно, тот не такой красавчик, как Никитка, но тоже ничего. Похоже, старше Ларисы. А как она улыбалась! И парень был доволен, за локоток ее держал… Конечно, Лариска красивая… Да, очень красивая. Может быть, даже красивей, чем раньше. Что-то в ней неуловимо изменилось, и Андрей никак не мог понять, что. На литературе они с Карповой садятся за первый стол у стены, и Андрей уже несколько раз ловил себя на том, что не может оторвать взгляда от точеного профиля Нитребиной. И ведь ни разу не повернула головы! Ни разу! Бесчувственная кукла!

Андрей скривился. Да что же это такое? Опять он думает о какой-то ерунде. Совершенно невозможно заниматься! Пожалуй, надо пойти прогуляться.

Андрей выскочил из квартиры и удивился, увидев на подоконнике лестничной площадки Романенко.

– Что ты тут делаешь? Наталью ждешь? – спросил он Никиту. – А она вроде никуда не собирается, свой английский зубрит.

Никита бросил взгляд на часы и ответил:

– Да мы минут через сорок договорились встретиться.

– Чего ж тогда рано заявился?

– Так… Что-то дома не сидится.

Андрей хмыкнул. Интересно, почему он не испытывает к Романенко каких-нибудь злобных чувств? Вроде даже подрались из-за Наташи. Теперь она всюду ходит с Никитой, а он, Андрей, почему-то не умирает от ревности. Ничего не понять в этой жизни!