Домой пришла раньше, чем планировала. Мама поинтересовалась, как прошло мое свидание, и я спокойно ответила. Требовать подробности родительница не стала. Будь на месте Саши Рик, был бы допрос с пристрастием. Или уже нет? Ведь утром она была очень доброжелательна по отношению к нему.

Валера. Моя больная любовь. Безумие, которое причиняет боль и не дает нормально жить, встречаться с другими парнями… свободно дышать. Тот, кто, войдя чуть больше двух месяцев назад в аудиторию, надежно поселился в сердце. И теперь я не представляла, как жить дальше, без него. Понимала, что время лечит. Но в моем случае, это будет долгий и болезненный процесс. Завтра снова понедельник, и я опять увижу его. Скорее всего, с Милкой. И мои мучения продолжатся.


Валерий


Уходить от Агаты откровенно говоря, не хотелось. Чувствовал острую потребность прижать ее к стенке и выпытать всю правду. То, что она ушла из дома — это вообще венец всего произошедшего за последнюю пару недель. Еще хотелось посмотреть, что она сделала с моими рубашками. Ведь для чего-то же они ей понадобились? Дрянная девчонка… В ее присутствии я совершенно перестаю себя контролировать. Вон, как за завтраком на нее смотрел. А она просекла и не смолчала. Повезло еще, что не сильно накосячил, а то еще неизвестно, кто кого бы прижал к…

Домой ввалился как раз в тот момент, когда в голову полезли откровенно пошлые мысли. И это при том, что еще не успел расстаться Людкой. Надоела. Я не того ожидал от девушки-идеала, которую, думал, люблю. А любить, оказывается, особо не за что.

— Сын? — из спальни родителей показалось заспанное лицо отца, который по-видимому услышал, как я открываю дверь с внешней стороны. — А ты чего так рано?

— Так получилось, — передернул плечами. — Дома оказалось спокойнее, чем там.

Я пока что не торопился рассказывать о своих приключениях. Вот сядем завтракать (как же, мы же всегда все вместе садимся за стол), тогда и поговорим. Когда они проснутся, оденутся, придут в себя…

— За завтраком расскажешь, — сонно зевнув, словно прочитав мои мысли, произнес отец.

Они у меня крутые. Никаких заморочек, претензий и осуждения во взгляде. Всегда поймут и помогут советом. В этом плане мне с ними повезло. У Агаты, кстати, мать тоже неплохая. Только дотошная сильно и суетливая. Как ни странно, мне таки удалось завоевать ее расположение. И это моя маленькая победа. Если подруга не будет со мной откровенна, то я знаю, кто прольет свет на ситуацию. И не важно, что вчера вечером Марина Федоровна дала мне понять, что без согласия дочери не станет со мной откровенничать. Станет. Еще как станет.

Скинув с себя верхнюю одежду и разувшись, взял рюкзак и направился к себе в комнату. За стенкой слышалось громкое копошение. Да уж, мое раннее появление произвело настоящий фурор. Но сладко спать в непосредственной близости от Агаты было тяжело. Не знаю почему, но меня так и подмывало сунуть нос к ней в комнату и заставить ответить на мои вопросы. Я слышал, что она легла не сразу, и потому не боялся ее разбудить. Но что-то мне подсказывало, что даже найдя ее спящей, я бы все равно растормошил девчонку.

Мое состояние меня пугало. После завтрака я продолжал на нее смотреть, что спровоцировал вполне закономерный вопрос со стороны Агаты. Но я ничего не мог с собой поделать. Мне понравилось вот так просыпаться поутру и видеть ее сонной, всклокоченной и в пижаме. Она была какая-то своя, родная. И у меня захватило дух, когда мы столкнулись у ванной. Она так мило смутилась, что я постарался побыстрее скрыться. А вдруг не сдержусь и таки прижму ее в темном уголке. Или еще к какой-нибудь плоской поверхности.

После того, как вернулся в Москву, о Люде думал, только когда она сама о себе напоминала. И вот, что странно: скотиной я себя при этом не чувствовал! Я подсознательно понимал, что меня обводят вокруг пальца. Хоть и не имел ни одного доказательства, осознавал это. Даже в субботу, когда мы все вместе возвращались домой. Позвонила Милка, и меня внутренне перекосило от перспективы выслушивания ее возмущения по поводу и без повода. Да, уехал с тусовки, да наплевал на нее ради Агаты и игнорил вплоть до следующего утра. Надоело. Из-за этой девчонки я почти потерял подругу. Интуиция просто кричала мне о том, что мои новые отношения как-то повлияли на дружбу с той, которая приняла меня с первого же учебного дня. Которая не оттолкнула и не осудила за внешность. Она послушно отошла в сторону, когда я получил надежду на взаимность со стороны Людмилы.

Я разочарован, но не убит. Потому что знаю, что нужен одной несносной девчонке. Сегодня утром я увидел достаточно, чтобы понять это.

Быстро переоделся в домашнее и включил комп. Все, пора на время отключить мозг…

Нет, я все-таки скотина. Но в отношении Агаты. Как клоун (влюбленный Пьеро из сказки про Буратино) вел себя в институте, кидая украдкой нежные взгляды (до розовых соплей) на звезду нашего курса. Черт…

— Валера? — в комнату вошла улыбающаяся мама. — Идешь завтракать?

— Конечно, — я подарил ей ответную улыбку. — Вообще-то я не голоден, но ради тебя…

— Молчи уж, подлиза, — мать погрозила мне пальцем. — А вот когда сядешь, подробно мне обо всем и расскажешь.

— Готовься, там длинная история.

— А…

Мама округлила глаза и, молча развернувшись, пошла звать папу.

Из кухни уже вовсю доносился аромат омлета и свежезаваренного кофе. Хм, все как всегда, да не очень. Родители так поздно обычно не встают. И я не прихожу домой с утреца. Значит ли это, что они не ожидали моего прихода и потому решили посвятить это время друг другу? Если вспомнить папин внешний вид при моем появлении, то можно смело предположить, что они либо еще не начинали, либо уже закончили. Кхм, посвящать время друг другу.

О Милке я вспомнил за столом всего один раз, когда начинал свой рассказ с ее загородного дома. И то, там не было ничего интересного, так что я быстро переключился на поиски подруги. Мне было абсолютно все равно, до какой кондиции допилась в компании друзей моя девушка. Намного важнее мне было рассказать о выходке Агаты. Которая этой ночью умудрилась так растревожить мне душу, что я до сих пор не мог успокоиться.

Нет, когда я во второй раз садился завтракать, то думал, что все переживания уже улеглись и что я смогу нормально поведать обо всем случившемся. Как бы не так. Меня как будто подменили. Переклинило. Едва я дошел до того момента, когда понял, что она соврала собственной матери и лучшей подруге… И при этом ушла из дома в неизвестном направлении… Я этот сжавшийся на лавочке комок теперь всю жизнь помнить буду. А что, если она снова подобное учудит? Мало ли, Александр вновь не оправдает ее ожиданий?

— Дорогой… — мама изо всех сил старалась спрятать хитрую улыбку, но у нее ничего не получалось. — Не переживай ты так. Вот увидишь, скоро все само собой разрешится.

— Как?! — дожевав последний кусок омлета, вопросил я. — Она же сама по себе не расколется. Зуб даю, что будет молчать до победного.

— Ты про которую? — встрял со своим странным уточнением отец.

— В смысле? — мои брови взлетели вверх.

— Какую из девушек имеешь ввиду?

— Агату, конечно, — пожал плечами. — А что?

— Думал, ты про Людмилу свою говоришь, — удивленно заметил тот.

— С чего бы?

— Так она вроде твоя девушка.

— И что?

— Да так… — батя, не таясь, хохотнул. — Ты уж определись, сын.

— С чем?

— Нехорошо да сразу с двумя девушками…

Я оставил его замечание без комментариев. И главным образом потому, что не знал, что ему на это ответить. Агата и Люда странным образом сами собой соскочили со своих позиций друга и девушки в моем сердце. Теперь я и сам не знал, как их обеих называть. Однозначно, дороже всего мне была та, за которой я, сломя голову, помчался на ночь глядя в Москву. Но та, вторая, которой я бредил столько времени… Зачем она мне, в самом деле?

— А кто сказал, что с двумя? — придя в итоге к одному логически верному умозаключению, через пару минут, но все же сказал я.

— Играть такими вещами, как чувства, не стоит… — задумчиво глядя на меня, покачала головой мать.

— А я и не играю, — я поджал губы, не желая скрывать горечи, что накопилась внутри. — Все наоборот. Со мной играют.

А дальше разговор сам собой сошел на «нет». Родители прекрасно понимали, что учить меня жизни в таком возрасте уже не стоит. И правильно, я сам разберусь и с Милой, и с Агатой. Одну пора бросать, а вот вторую м-м-м… Черт! Да что ж такое-то?!

— Посуду помоешь? — как будто сквозь вату донесся до меня голос матери.

— Что? — от неожиданности я дернулся и чуть не разлил подстывший кофе на белую скатерть. — Да, конечно.

Отца в кухне уже не было. Мама, погрозив пальцем, тоже вышла. Так даже лучше…

Стены у нас с хорошей звукоизоляцией, так что после мытья посуды мне удастся часок-другой поспать. Без всяких там девчонок с их странными, понятными только им одним заморочками.

И почему посуды оказалось так мало? Никогда бы не подумал, что работа по дому может быть такой интересной, расслабляющей и, что самое важное, полезной. Ведь когда звонит человек, которому не хочешь отвечать, можно с чистой совестью мысленно отметить, что у тебя мокрые руки и проигнорировать вызов. А потом вообще сказать, что не слышал, что был в кухне, что громко звучала вода и так далее. Но почему-то именно сегодня на мою долю выпало не так много работы.

Голос солиста группы Skillet, и я как раз вхожу в свою комнату, все еще надеясь, что мне дадут поспать. Люда. Конечно… А кто же еще? Ну, не Агата же. Лицо непроизвольно скривилось от нежелания поднимать трубку. Когда-то же надо ответить этой красотке.

— Алло? — язык не повернулся назвать ее заей или еще кем-нибудь подобным. — Привет, Мил. Я только встал.