Как назло, лежащий рядом мобильный запиликал, оповещая о входящем сообщении.

— Ну? — хмыкнула родительница. — Все еще не идешь?

— Это от Маши. И я пока не знаю, по какому вопросу она ко мне обратилась.

— Вы же только вчера виделись.

— Мало ли какая проблема за ночь появилась.

— За ночь…

— Именно.

Слова резали по израненному сердцу будто нож. Было так больно слышать от родного человека обвинения. И в чем? В том, что я не каждый день драю полы и наготавливаю супы? Больно и обидно…

В голове сам собой созрел план действий. Считает меня тусовщицей и гулякой — пускай считает. Я не буду разубеждать ее в этом. Надоело. Хватит. Уйду якобы с ночевкой к Маше, а сама погуляю по ночной Москве. Подругу попрошу прикрыть — скажу, что к Сашке на дачу укатила. Она ведь спит и видит, чтобы мы с ним сошлись. Хоть будет, за что выслушивать мамины претензии. Уйду часов в шесть…

— А то, что я переживаю, тебя не волнует? С кем ты. Где ты. Что за клуб и какой там контингент…

Демонстративно взяла смартфон в руки и пару раз тыкнула пальцем на оповещение. В принципе, ничего нового Мария мне не написала. Просто осведомилась, как я, и все. Ни слова про Сашу или Рика. Мама тоже молчала, ожидая, по-видимому, ответа. Я же колебалась. С одной стороны хотелось побыть одной, а с другой — закрываться в комнате на целые сутки был не вариант. Да и постоянно заглядывать в шкаф буду. Я же, теперь стала как маньяк в плане присвоения себе Валеркиных рубашек в клеточку. А я вчера отхватила новый трофей, так что…

— Пока не ясно, — я пожала плечами. — После четырех определится.

— И ты побежишь за ней, как собачка? — родительница скептически хмыкнула.

А снова разозлилась. Вот почему сразу надо выдавать мне подобное… Не могла подобрать других эпитетов к сложившейся ситуации? Почему у нее в последнее время все плохо? Что, мне теперь уже и общаться ни с кем нельзя? А то, мало ли, украдут, испортят, перевоспитают или еще что.

— Мы уже давно вынашивали идею, чтобы я переночевала у нее дома, — я решила зайти издалека. — При ее родителях. Знаешь ли, ей тоже не особо доверяют в этом плане.

— Эй! На что это ты намекаешь? — мама стала заводиться. — Теперь понятно, какого ты обо мне мнения. Спасибо, дочь! Я от тебя такого не ожидала!

— А чего ожидала? — не выдержав больше, выпалила я и вскочила со своего места. — Что я вырасту зажатой, закомплексованной серой мышью? Так уже почти такой стала…

— Агата? — тихо позвала мама. — Что с тобой происходит?

— Ничего со мной не происходит, — я начала медленно отступать к входной двери. — Просто не надо на меня орать с утра пораньше и обвинять в том, в чем я не виновата.

— Но я же беспокоюсь за тебя! Дура ты малолетняя…

Всхлип вырвался из груди сам собой. Я развернулась и пулей выбежала в коридор. Было обидно до жути. Что ей сделали мои друзья? Ведь ясно же, что ей не нравится Валера, и что отныне перестала нравиться и Маша. Которая вытаскивает меня по ночам из дома и знакомит с непонятными Александрами, которые одним своим присутствием в моей жизни вызывают у матери антипатию. Ревнивица. Но я же не могу вечно быть рядом, ждать ее с работы и доверять то, в чем иной раз самой себе признаться стыдно.

Не поймет и посоветует забыть. Для нее я всегда останусь маленькой девочкой, которая должна возвращаться домой не позднее восьми вечера. Но при этом уже довольно взрослой для того, чтобы помогать ей по хозяйству. А мне свободы хочется. Хочется любить и страдать, веселиться и печалиться, петь, кричать, смеяться и плакать. Короче, жить нормальной жизнью, как и все девушки моего возраста.

Я не понимала ее метаний. То можно, то нельзя. Как же я от всего этого устала!

— Агата, вернись, — судя по звукам, кто-то тоже психанул и ударил со всего размаха кулаком по столу. — Вернись, мы еще не договорили!

— Договорили, — срывающимся от рыданий голосом провыла ей в ответ.

Я заскочила к себе в комнату и заперлась изнутри. Дрожащей рукой поднесла смартфон к лицу и активировала дисплей. Начала писать Машке ответ:

«Да вот, нормально все. Почти. Потому что мама не отпускает с Сашкой к нему на дачу. Как раз тебе хотела написать и попросить, чтобы прикрыла перед ней. Сказала, что мы вместе сегодня тусим»

Не могла же я действительно пойти к ней на ночь? Нас бы не поняли. Да и мало ли, какие у Марии планы на этот вечер… Меня-то в них не посвятили, значит, либо отоспаться решила, либо там еще все сложно. Да и Сашу снова начнет навязывать в роли самого действенного успокоительного. А нужна я ему, если по-прежнему не могу забыть Лерика. Меня даже на свидание звали, а я, вместо того, чтобы открыть парню свое сердце, рассказала ему обо всем и даже фотку показала. Вдруг вчерашние дела, ради которых он отменил нашу встречу, были лишь отговоркой? Что, если он вообще расхотел со мной общаться? Успокаивать, ждать какой-то там взаимности, надеяться на то, что я все-таки оценю его, как мужчину.

В тот момент я была сама себе противна. Мама ведь правильно назвала меня дурой… Потому что не надо ни за кем прятаться, а брать себя в руки и взрослеть. Без слез, переступив через врожденную сентиментальность и разбитые вдребезги мечты, пойти дальше по яркой дороге отведенной мне судьбой. На ней будет еще много поворотов и ухабов, но я справлюсь. Нельзя опускать руки и ставить на себе крест. Теперь все зависит только от меня. И надо это принять и показать всем меня новую. Быть может, и мама поменяет свое мнение обо мне. И уже сама смогу пригласить Сашку на свидание. Надеюсь, не опоздаю. А Лерик продолжит быть моим очень хорошим другом в настоящем, и болезненная любовь к нему останется в прошлом.

К счастью, подруга перезванивать не стала и с радостью согласилась принять от моей родительницы «неожиданный» звонок. Пожелала нам с Сашей удачи и выразила надежду на то, что у нас с ним все получится. Я тоже на это надеялась, потому что парень мне нравился. Но эти странные, сумасшедшие эмоции, которые я все еще испытывала к другому, не давали мне покоя.

Хотела уже было отправиться к ноуту, чтобы просмотреть новостную ленту в социальной сети, когда услышала тихие шаги за дверью. Потом кто-то сполз на пол и пару раз всхлипнул. В носу тут же защекотало, а глаза наполнились слезами. Я — идиотка. Своими словами и поведением довела родную мать…

— Ма-а-ам… — произнесла я, отпирая входную дверь и открывая ее. — Прости меня, пожалуйста.

Говорить, что не хотела и так далее было бы не очень честно с моей стороны. Я была зла на нее и осознанно не выбирала выражений — это факт. Даже более того, отчасти чтобы высказать свое «фи» закрылась и подговорила лучшую подругу на вполне себе сомнительную авантюру. Но мне нужно было развеяться. В одиночестве.

— Сокровище ты мое глупое, — тихонько прошептала родительница, медленно поднимаясь и заключая меня в свои объятия. — Как же ты меня напугала.

Спрашивать, о чем она опять-таки не стала. И так понятно, что мама подумала о самом худшем. По ее мнению, мы, молодые и горячие, все на одно лицо. Не сдержанные, ленивые и совершенно не приспособленные к жизни. А еще буйные и непредсказуемые, со слабой психикой. Это называется, понаслушалась россказней тети Шуры с работы о двух близняшках-оторвах, которые постоянно отравляют бедной женщине жизнь. И если Александра Сергеевна ни капли не наговаривает на своих дочерей, то моя родительница пускается во все тяжкие. Одно то, что я не работаю и гуляю с друзьями является для нее самым ужасным грехом в мире.

Мой живот призывно заурчал в самый неподходящий момент, когда мы просто стояли и молчали. Идиллия. И если бы организм не напомнил нам обеим, что я не доела свой завтрак, то, скорее всего, меня бы не взяли под локоток и не повели бы как маленькую на кухню. Я решила немного потерпеть и, тяжело вздохнув, позволила себя накормить еще и сырниками. Которые, кстати сказать, были очень вредны для моей фигуры.

После завтрака таки залезла в интернет, где совершенно случайно наткнулась на селфи, которое Людка выложила на своей страничке. На фото они с Лериком тянулись друг к другу за поцелуем… Но я ведь обещала себе больше по нему не плакать?

Сделав несколько глубоких вдохов, свернула браузер и выключила комп. Лучше почитать учебник и помочь маме с пересадкой цветов, чем впасть в депрессию. Мне ведь еще гулять всю ночь по холодной, дождливой Москве.

От осознания предстоящего безумства, по позвоночнику побежали мурашки. А если дождь или сильный ветер? Интересно, до какого часа работают кафе… Надо посмотреть расположение круглосуточных. Но пути назад уже нет. Чтобы вздохнуть полной грудью, мне необходима встряска. Завтра никуда не надо идти, так что успею выспаться.

— Агатик, моргни один раз, если ты сейчас на Земле, — на этом скептическом замечании я вздрогнула. Это когда же так задуматься успела, что перестала замечать все вокруг? — Если на Марсе, то можешь не моргать.

Я перевела растерянный взгляд на родительницу. В глазах матери плясали смешинки. Интересно, о чем она подумала?

— Что? — я вопросительно на нее посмотрела.

— Ты влюбилась, и это видно невооруженным глазом, — для особо одаренных пояснили мне.

— Только сейчас стало заметно? — нахмурилась.

— Да где-то месяц уже такая неадекватная ходишь, — отмахнулась мама. Но улыбка слетела с ее губ, как только коснулась больной для нас обеих темы: — Надеюсь, это не Валера?

— А если и он? — я не стала отрицать очевидного. Ведь столько рассказывала о нем и пыталась отстоять его перед матерью. — Это ничего не меняет.

— В смысле? — мать прищурилась. — Он тебе не пара, пойми…

— У него есть девушка, и мои чувства не взаимны, — довольно жестко перебила я. Однако, видя, как сидящая напротив женщина напряглась, поспешила заверить в следующем: — Но все нормально, правда. Машка мне в помощь. Она, кстати, также обо мне волнуется, поэтому и вечно вытаскивает погулять, в клуб, в кафе, кино.