Гостиная вновь осветилась мерцающими свечами и тусклым электрическим светом. Дилан опрашивал свидетелей преступления. Рядом с ним стояла Флисс.

— Итак, ребята, устраивайтесь поудобнее. — Дилан прижал монокль к левому глазу, опустил руку в карман и достал усы, которые он криво приклеил к верхней губе. — Кажется, сегодня в этом доме произошло одно жуткое событие. Кажется, двое из наших великолепных гостей «убиты».

Со всех сторон послышались театральные вздохи и восклицания, и собравшиеся в гостиной гости начали рассматривать друг друга. Некоторые из них тихо захихикали, уже зная, кто совершил преступление.

— Боюсь, это было страшным зрелищем, — продолжил Дилан, восторженно переигрывая, — но я привык к таким вещам, поэтому я сумел проигнорировать пролитую кровь и набросал несколько записей, которые помогут нам определить коварного злодея и раскрыть это ужасное преступление.

Он достал блокнот и открыл его на первой странице.

— К нашему ужасу и прискорбию, Диззи Окел, полоумная служанка, и Перегрин Фитцакоффин, шулер и мот, были задушены на спустившейся надувной кровати в спальне, расположенной наверну. Очевидно, их застали на месте преступления. Орудие убийства было оставлено там же. — Дилан взял белый мужской шейный платок и показал его всем присутствующим.

— И это тоже. — Он поднял вверх темные очки с маленькими стеклами.

— Кажется, — перебила его Флисс, с удовольствием думая о том, что Айен, лишившийся своих очков и платка, сидел в углу с полупустой бутылкой ликера и пьяно хихикал, — сюда прибыли доктора, чтобы сообщить нам некоторые подробности и назвать точное время смерти.

— Она показала на дверь, где стоял Селвин, одетый в белый халат, вместе с Надей, которая сняла передник и чепец и осталась в черном платье, пытаясь изображать медсестру. Она показывала ноги в черных чулках и сжимала в руке стетоскоп, больше напоминая певицу кабаре, чем медсестру «скорой помощи». Тем не менее ей хватило смелости попытаться.

Слегка покраснев, они направились к Флисс и Дилану, стоявшим на импровизированной сцене перед камином. За ними в комнату вошел Феликс, который выглядел так, словно только что пережил настоящее покушение на убийство. Его глаза запали, в лице не было ни кровинки.

— Итак, ребята, расскажите нам о том, что вы обнаружили, — сказал Дилан докторам, прежде чем извиниться и торопливо подойти к Феликсу.

— Где ты пропадал? Тебя не было несколько часов. — Дилан подвел его к лестнице.

— Гулял. — Феликс выпил немного кока-колы. Его руки тряслись так сильно, что большую часть напитка он пролил себе на рубашку. — Я заблудился. В темноте одно поле кажется удивительно похожим на другое. Видел много коров. Они тоже в темноте очень похожи.

Посмотрев вниз, Дилан заметил, что его брюки были покрыты росой, семенами трав и грязью. Он снова взглянул на Феликса и закусил губу. Его усталое лицо осунулось, искривилось и побелело, как передержанная фотография.

— Ты выглядишь чертовски плохо.

— Честно говоря, сейчас это меня меньше всего волнует.

В гостиной Селвин привлек всеобщее внимание детальным описанием полового акта, который предшествовал смерти. Флисс, исполнявшая роль матери жестоко задушенного Перегрина, добавляла веселья шокированными возгласами, обмороками и вскриками.

— Послушай, — Дилан поспешно отклеил свои фальшивые усы и увел Феликса в укромный угол под лестницей, — я весь вечер пытался тебя найти. Я должен…

Он застыл, когда из двери в коридор, расположенной справа от них, выбежала Саския и быстро прошла через холл, вытирая носовым платком слезы и не замечая их. Остановившись перед дверью в гостиную, она осторожно вошла внутрь, сверкая жемчужинами в пламени свечей.

— Я знаю, что происходит, — без всякого выражения сказал Феликс. — Тебе не нужно меня предупреждать.

— Ты знаешь?

— Я более или менее догадывался, а потом о близком возмездии меня попыталась предупредить Фоби.

— Тогда тебе нужно уходить отсюда. До того, как она это сделает. Ради бога, отправляйся в Лондон. Возьми мою машину. В конце концов, сегодня ты не пил ничего, кроме кока-колы.

— Я никуда не поеду.

— Но они собираются унизить тебя! — умолял Дилан. — Уходи, пока она не разорвала тебя в клочья перед всеми — перед Манго, Жасмин, Флисс, Селвином — всеми.

— Она не сделает этого, — тихо сказал Феликс.

— Почему ты так в этом уверен?

— Я ее знаю. Я люблю ее. Она не сделает этого.

— Тогда почему ты похож на ожившего мертвеца, если с такой уверенностью говоришь об этом?

— Потому что я чертовски сильно боюсь, что ошибаюсь, Дилдо. Если она унизит меня, я потеряю всякую надежду. Она так похожа на меня. Если она все испортит, то я никогда не смогу пойти прямой дорогой. Я так сильно люблю ее.

Они вздрогнули, когда вниз по ступенькам сбежал Манго с сигаретой во рту. Он весело вертел в руках теннисную ракетку, что-то напевал себе под нос и пылал еще ярче.

Когда его брат возбужденно ворвался в гостиную, Феликс вздохнул, потирая лоб ладонью, и сделал еще один глоток из банки с кока-колой.

— У тебя есть сигареты?

Дилан протянул ему пачку «Лаки страйк».

— Не самые подходящие при данных обстоятельствах.

— Я уверен, что она тебя любит. — Дилан тоже зажег сигарету. — Флисс тоже. Я почти уверен, что Саския каким-то образом заставляет ее.

— Если она действительно сделает это, — Феликс затянулся, — то я не хочу, чтобы ты вмешивался. Я говорю серьезно. Держись от этого в стороне.

— Ты шутишь? — Дилан моргнул. — Я не могу просто стоять и смотреть.

— Тогда закрой свои чертовы глаза, — сквозь сжатые зубы пробормотал Феликс.

— Возвращайся в Лондон, Феликс, — в последний раз попытался уговорить его Дилан.

— Давай зайдем и посмотрим, кто это сделал. — Он отбросил сигарету и направился в шумную, переполненную людьми гостиную.

Наступив на горящий окурок Феликса, Дилан последовал за ним.

В гостиной полным ходом шло расследование. Один за другим сыпались вопросы и ответы, которые в основном касались более точных подробностей последнего полового акта жертв, а не улик, оставленных на месте преступления. Стэн угрюмо держал в руках доску для голосования, словно надутая модель, выходящая на ринг с номером раунда.

— Как насчет подозрительно молчаливого сводного брата погибшей женщины? — спросил сэр Деннис голосом Шерлока Холмса. — Что вы делали в полночь, мистер Шэгги Окел?

— А? — Гоут казался крайне озадаченным. — Я был в туалете.

Несколько человек рассмеялись, считая это великолепным образцом актерской игры.

— Какое классное, веселое, чертовски хорошее представление. Не пора ли начать голосование, ребята? — громко спросил Дилан. — Не знаю, как вы, парни, но мне бы хотелось быстрее покончить с этим делом и продолжать веселиться.

Потеряв интерес к происходящему, все радостно поддержали его предложение.

— Прекрасно. — Дилан взял кочергу, стоявшую рядом с камином, и указал ею на Стэна, который держал в руках щит для голосования. — А теперь я буду читать имена подозреваемых, а вы должны поднять руки, если считаете, что преступление совершил этот негодяй. Предупреждаю, если кто-то проголосует дважды, то я заставлю его сделать двадцать отжиманий и провести остаток выходных в казармах. Итак, начинаем. Дворецкий Местик. Неумелый слуга. Царапины на серебряной полировке и разбавленный водой портвейн. Поднимите руки, если вы считаете, что именно он задушил ослепленных страстью жертв.

Флисс сосчитала руки.

— Три, дорогой Пигги.

Стэн мрачно поставил три черты рядом с собственным именем.

— А кто считает, что на это гнусное злодеяние оказалась способна, пристрастившаяся к наркотикам певица в стиле блюз? — спрашивал Дилан. — Особый наклон головы является признаком склонности к насилию — по крайней мере, так мне говорила няня. Нажмите на кнопки, если вы думаете, что она задушила сладкую парочку.

Флисс посчитала.

— Только один голос, мой безумный Пигги.

— Один, старина Местик. — Дилан откашлялся. — Чудесно. А сейчас мы переходим к баронессе, автору детективных романов. Я жду ваших голосов. Помните, ребята, она моя бывшая жена. Немного не в себе.

— Двадцать, мой идеал мужественности.

— Спасибо, моя маленькая щекотунья. Двадцать голосов, Местик. Двадцать — это четыре раза по пять, так что тебе придется посчитать до конца своих познаний в математике четыре раза. Это не займет много времени. А я пока покурю. — Он зажег сигарету.

— Затем идет наш процветающий символ удачи… э-э-э… мистер Тесс Тостерон. — Дилан сверился со своими записями. — Владелец клуба в Нью-Йорке. Сегодня он держался незаметно, но в целом довольно изворотлив. Возможно, отдыхает наверху после долгой прогулки по полям. Очень любит коров.

— Особенно одну, — раздался негромкий голос у двери.

Дилан застыл.

Пытаясь зажечь дрожащими пальцами сигарету, Саския подняла глаза, сияющие триумфом и благодарностью.

В дверях стояла Фоби, ослепительная и беспощадная.

— Я уверена, что это сделал он. — Она вошла в комнату. — Он настолько ядовит, что убивает все, к чему прикасается.

Сжав банку кока-колы с такой силой, что она помялась, Феликс больше не сделал ни одного движения.

Думая, что это был очередной непредсказуемый поворот сюжета, почти все гости с ожиданием посмотрели на Фоби. Она завладела нужным вниманием аудитории. Единственным человеком, который не смотрел на нее, был Феликс. Фоби сделала еще несколько шагов, чтобы находиться на одинаковом расстоянии от него и от Саскии.

Он продолжал неподвижно смотреть на банку кока-колы. Она быстро отвела взгляд, зная, что не сможет пройти через это, если будет смотреть на его реакцию, не сможет произнести слова, которые Саския заставила ее выучить.