– Пусть ему поможет Хопкинз, если нужно, – сказала Лора. – Что бы там ни произошло, не стоит устраивать сцену.

– О чем ты говоришь? – проворчала Ребекка. – Неужели мое появление перед собственным домом в обществе супруга может привести к скандалу?

– Вообще-то… нет. Но видели бы вы себя сейчас! У вас истерика. Если вас увидят в подобном состоянии, люди подумают самое плохое. Не о вас, а о вашем муже. Учитывая его репутацию… Так что пусть ему помогает Хопкинз, пока они оба не войдут в дом.

Ребекка тут же кивнула. Лора была права. Ведь если она выбежит навстречу мужу в столь поздний час, люди наверняка подумают, что она уличила его в супружеской измене. А этого допустить нельзя, даже если – не дай бог! – это правда. Ребекка гнала от себя мысль об измене, разрывавшую ей сердце. Подумать только!.. После всех клятв, которые он ей давал! Нет-нет, такого быть не могло, но что, если он все-таки…

Тут она увидела Дэниела, и один страх тотчас сменился другим. «О боже!» – воскликнула она мысленно. Однако взяла себя в руки и, стараясь говорить спокойно, распорядилась:

– Лора, готовь горячую воду, полотенца, простыни, бренди и… В общем, что может пригодиться. Быстрее же…

Лора убежала, а Ребекка распахнула дверь пошире, чтобы дать пройти Хопкинзу, помогавшему хозяину подняться по ступенькам; причем рука Дэниела была заброшена на плечо слуги. И в этот момент Ребекка увидела, в каком ужасном состоянии находился муж. Он был весь в крови: кровь запачкала его щеку, залила галстук и особенно – рубашку и руки. Боже милостивый! Что же случилось? И выживет ли он? Ребекка пыталась бороться со слезами, уже подступавшими к глазам. Нет, только не плакать! Ему нужна помощь. Какой толк от глупой женщины, рыдающей над ранами супруга?

– Вы сможете отвести его наверх? – спросила она у Хопкинза, который с трудом удерживал Дэниела в вертикальном положении. Хопкинз был высоким сильным мужчиной, но и Дэниел тоже, и сейчас он повис на руках камердинера.

Утвердительно кивнув, Хопкинз направился к лестнице.

– Я справлюсь… – пробормотал он, тяжело дыша. И к удивлению Ребекки, действительно справился. Уложив Дэниела в постель, он шумно выдохнул и утер пот со лба.

– Спасибо, – сказала Ребекка, снимая с мужа сюртук; нужно было осмотреть рану.

– Да-да, давайте посмотрим, что там у него… – пробормотал Хопкинз.

Ребекка дрожавшими руками пыталась расстегнуть пуговицы на рубашке Дэниела, но так нервничала, что у нее ничего не получалось. Она тяжело вздыхала, ругала себя за неловкость и от этого все сильнее нервничала.

– Дайте-ка я попробую, – сказал Хопкинз, осторожно отодвигая хозяйку.

– Да, конечно… – кивнула Ребекка. Она молча наблюдала, как Хопкинз расстегнул все пуговицы и стащил с Дэниела окровавленную рубаху; ткань липла к телу, и он осторожно отрывал ее вместе с запекшейся кровью, отчего на боку раненого выступила свежая кровь.

В этот момент пришла Лора и отвлекла хозяйку от жуткого зрелища.

– Молли скоро поднимется сюда с водой и бренди, – сообщила горничная, выкладывая на комод стопку полотенец. Ребекка заметила, что она принесла еще и теплую воду, а также маленькую бутылочку с лауданумом. – А пока давайте смоем кровь как уж получится… Надо как следует осмотреть рану.

– Справитесь без меня? – спросил Хопкинз. – А я пока сбегаю за доктором.

– Отличная мысль! – воскликнула Лора. – Спасибо вам, Хопкинз!

Но камердинер уже выскочил из спальни, и через минуту Ребекка услышала, как хлопнула, затворяясь, входная дверь. А Лора тем временем уже смывала кровь с раны Дэниела. Ведь это следовало делать ей, его жене! Но она, казалось, не могла даже пошевелиться – будто приросла к полу. Попыталась что-то сказать, но издала лишь хриплый стон. А что, если Дэниел умрет? Боже милостивый, что, если он умрет, так и не узнав, как сильно она его любит? И как же она будет жить без него?

Тут дверь открылась и вошла Молли, которая принесла еще один кувшин с водой. Ребекка на миг прикрыла глаза – и вдруг оцепенение, парализовавшее ее, как рукой сняло. Она не понимала, как это произошло, а просто знала, что не может стоять и смотреть, как умирает Дэниел. Она обязана была что-то предпринять, по крайней мере – попытаться.

Схватив с комода чистое полотенце, Ребекка окунула его в горячую воду и наклонилась над Дэниелом.

– Позволь мне, – сказала она Лоре, и девушка поспешно отошла в сторону.

Через несколько минут Ребекке удалось смыть почти всю кровь, и ее взгляду открылась круглая рана размером чуть меньше фартинга.

– В него стреляли, – сказала она. – Доктору придется вытащить пулю. Дайте мне бренди и еще одно полотенце. Нужно очистить рану.

Кто-то подал ей спиртное и полотенце – она даже не поняла, кто именно.

– Теперь нужно чем-нибудь зажать, – минуту спустя сказала Лора, стоявшая у нее за спиной. – Попытайтесь остановить кровотечение.

Молча кивнув, Ребекка прижала полотенце к ране, и с губ Дэниела сорвался слабый стон.

– Не покидай меня, – прошептала Ребекка, и по щекам ее покатились слезы. – Не вздумай меня покинуть! Я люблю тебя, Дэниел. Ты меня слышишь? Я люблю тебя всем сердцем.

Но ответа не было – слышалось лишь тяжелое дыхание человека, боровшегося со смертью. Казалось, Дэниел был безучастен ко всему происходившему.

С помощью Лоры Ребекка сумела влить ему в рот ложечку лауданума. Ничего другого она пока не могла сделать – только снотворное и полотенце, плотно прижатое к ране.

Казалось, прошла вечность, прежде чем Ребекка услышала, как входная дверь снова хлопнула. А потом топот ног на лестнице, и дверь спальни отворилась.

– Я привез доктора Феннимора, – сообщил Хопкинз.

Ребекка подняла голову. Сквозь слезы она увидела пожилого джентльмена.

– Вы хозяйка дома? – спросил он.

Ребекка кивнула, и доктор поставил возле кровати свой саквояж.

– Рад познакомиться, миледи, хотя предпочел бы, чтобы это случилось при других обстоятельствах. Можно взглянуть?..

Ребекка кивнула и отступила от кровати, чтобы доктору Феннимору было удобнее осматривать Дэниела. Он убрал полотенце и осторожно прощупал рану. Потом повернулся к Ребекке:

– Как вы уже, наверное, поняли, в вашего мужа стреляли. Однако ему очень повезло. Кажется, пуля не задела внутренние органы. Он сможет поправиться, но пулю необходимо извлечь. И это будет очень болезненно.

Ребекка знала, как это больно – сама не так давно претерпела подобную процедуру. Она кивнула и тихо сказала:

– Я дала ему лауданум. Всего чайную ложечку. Чтобы ему было легче пережить самое тяжелое.

Должно быть, доктор одобрил ее действия, поскольку ничего не сказал. Устроившись на краю кровати, он открыл саквояж и, порывшись в нем, извлек несколько инструментов. Потом снова обратился к Ребекке.

– Если хотите уйти – сейчас самое время.

Уйти? Ну уж нет!

– Я останусь, – ответила Ребекка. Она твердо решила, что будет верна и преданна Дэниелу до конца.

– Что ж, хорошо. Мне нужен яркий свет. Вероятно, вы могли бы…

Но Ребекка уже схватила ближайшую к ней масляную лампу и замерла над Дэниелом, освещая рану. В такой позе она оставалась полчаса, не меньше. Стояла прикусив губу, чтобы не набрасываться на доктора с ругательствами каждый раз, когда Дэниел стонал. Несколько раз Хопкинз и Лора предлагали ее сменить, но она отказывалась. Это бы ее долг, ее ответственность, ее муж. И будь она проклята, если отступится от него!

– Вот и все, – сообщил наконец доктор Феннимор, отрезая нить; минуту назад он уже извлек пулю и теперь зашил рану. – Но ему нужен долгий отдых. Полагаю, неделю он проведет в постели. Я уверен, что ваш муж поправится. Он молод и силен. Причин для тревоги нет. А что до моего гонорара…

– Да-да, конечно, – перебила Ребекка. – Сколько?

– Десяти фунтов будет достаточно, – ответил доктор, когда она протянула руку к своей сумочке. Достав деньги, Ребекка вручила их Феннимору без малейшего колебания. Она была так благодарна ему за помощь!

Как только доктор ушел, Ребекка обратилась к слугам:

– Спасибо вам всем. Вы отличные помощники, и я вам очень благодарна. Однако уже поздно. Вы, должно быть, устали. Почему бы вам не отдохнуть? Я позвоню, если что-нибудь понадобится.

Но никто не двинулся с места. А Молли тихо сказала:

– Кухарка еще на кухне. Она будет рада собрать вам что-нибудь поесть, миледи. После всего случившегося вам необходимо подкрепиться. Вы ведь ничего не ели с самого ленча.

«Неужели действительно?..» – подумала Ребекка. Она пыталась сообразить, сколько часов прошло после трапезы на кухне. И только сейчас Ребекка поняла, что и впрямь ужасно проголодалась.

– Спасибо, Молли. Это было бы замечательно.

Присев в реверансе, горничная быстро направилась к двери. Задержавшись у порога, сказала:

– Если позволите, миледи… Я вот что хотела сказать… Сегодня вечером вы были просто героиня. Будь я на вашем месте – наверняка хлопнулась бы в обморок. – Улыбнувшись, Молли вышла из комнаты.

– Да, верно, – подхватил Хопкинз, глядя на Ребекку так, будто видел впервые. – Вы, миледи, выказали такое мужество, которого я никак не ожидал от столь юного создания. Простите меня… Я не хочу вас обидеть. Просто… Ну, женщины в таких случаях обычно плачут да падают в обморок, а вы – нет. И поэтому я вами восхищаюсь. – Помолчав, он добавил: – Мистеру Невиллу повезло, что у него есть вы.

– Благодарю вас, Хопкинз, – сказала Ребекка, смутившись. Но ей было очень приятно услышать от камердинера такие слова.

Пожелав ей спокойной ночи, Хопкинз вышел из комнаты.

– Знаете, они ведь правы, – заметила Лора. – Вы держались замечательно.

Ребекка пожала плечами.

– Я просто выполняла свой долг. Да и не сделала я ничего особенного. Все это заслуга доктора Феннимора. А если бы я не держала лампу, то это сделал бы кто-нибудь из вас.

– Пусть так, но это не умаляет вашей роли, – возразила Лора. – Не говоря уж о том, что вы были необычайно спокойной и собранной! Должна признаться, что была поражена вашей выдержкой.