Варвара Оболенская - Поцелуй меня или заткнись!

И сейчас понимаю, что я могу быть счастлива не только, как мама, но и как женщина. Как же я давно не ощущала себя такой… Всегда было какое — то «но», которое так и не могло позволить мне вдохнуть полной грудью. А теперь… У меня крылья есть. Я опять чувствую то, что уже думала никогда не смогу прочувствовать…

И в чем суть? В чем суть этой любви? Кто — то точно задастся этим вопросом.

В том, чтобы поворачиваться спиной и знать, что там тебе не крутят дулю, не показывают язык, не передразнивают твои интонации, не достают скомканную бумажку с чьим — то номером и не закидывают ее ноги себе на плечи.

В чем соль? В чем прикол этого всего?

В том, чтобы запускать руку ему в волосы и чувствовать, что там в его черепной коробке только ты, и хватит уже бояться, маленькая, иди сюда, целуй как в последний раз, царапай, кричи.

А какой смысл в этом?

Смысл в том, что нет времени на истерики — надышаться бы друг другом и вашим общим. В том, что с каждым новым днем мы будем любить друг друга еще сильнее.

И что вы этим хотите доказать?

Что любовь есть. В том, что вдвоем легче, ярче, лучше. Замысел в счастье, которое мы будем дарить не только себе, но и своим детям, внукам.

С такими мыслями добралась до кухни, желая заварить себе чай. Прислушиваюсь к каждому шороху, доносящегося из радио — няни, ведь опустить тот момент так и не смогла.

«А как отнесется Назар, когда узнает, что ты скрыла от него рождение сына?» — удар по мозгам. Открываю бутылку и вместе с ней скатываюсь по стенке.

Долго пробыла счастливой, Эмира?

— Ну и что ты свои сопли по всему полу размазала? — рассерженно спрашивает Лев, заходя на кухню.

— Ничего.

Совсем не по — женски вытерла рукавом слезы с щек и поднялась на ноги, немного покачнувшись. Время начало третьего. Бутылка опустошена, но не все слезы выплаканы.

— ОЙ, вот кому ты пиздишь, а? Ты бы еще Марату в таком состоянии ляпнула. Он не посмотрел бы на то, что ты сама мать и отшлепал по заднице за вранье. А потом морду пошел бить обидчику, не смотря на свой фейс, — усмехнулся Лев. — А с тебя кажется уже хватит, — приближается, забирая бутылку и его выражение лица, словно он только что дракона увидел, удивляет.

— И чему ты так удивляешься — ик?

— Мать, ты че в одно лицо всю бутылку вылакала? Ты вообще как? Жива? Или может уже стоит отвести в больницу прокапаться?

— Вот знаешь, даже когда в моем организме плещется бутылка вина, твои шутки все равно дебильные, — фыркаю и отхожу к холодильнику, доставая макароны по — флотски. Война войной, а «еда» по расписанию.

— О, и мне! Я жрать хочу, как конь, — воодушевился моментально Лев.

— Подожди, ты сказал «не смотря на свой фейс». Что ты имел ввиду? Что могло случиться? — замерла со сковородкой в руках. — Что случилось, Лев? Что с Маратом?

— Да угомонись ты! — отобрал наш ужин и поставил на плету разогреваться. — Эмир, ты вчера, где была вообще? Ему еще вчера Морская фейс подпортила, — гоготнул Лев.

— В смысле? Я вчера вечером заходила домой и не заметила ничего!

— Да как ты не заметила? У него еще вчера наливаться начало, но администраторша Черепа ему подкрасила чуток, может, поэтому и не заметила? Но сегодня уже ни одна краска это произведение не закрасит.

— Лев, ты сейчас серьезно вообще?

Алкоголь выветрился из организма за эти две жалкие секунды, и на его место пришла паника. Черт дери! Она вообще жива? Зная натуру Марата, опасаюсь, что не смогла спокойно уйти. А что она делала у Черепа? Так стоп, я была с Назаром, а он ничего не сказал по этому поводу; значит жива. Это главное… фух… Я бы не простила себя, да и Назар…

— Да, естественно, подруга! Морская вчера заявилась к Черепу типо татуху делать, а я как раз там был с Маратом. Ну ты ж знаешь, что хочу себе…

— Лев ближе к сути! — перебиваю его.

— Ой какие мы нервные… Короче Марат увидел эту девку. Ну разговор завязался. Она кстати и правда ничего такая. Все при себе. А потом упорхнула на пару секунд и вернулась с кейсом. Блять, — матюкнулся Лев, запуская пятерню в волосы.

Если это то, о чем я думаю, то прибью этого плешивого!

— Это еще что за кейс? Зачем? — сделала шаг к нему.

— Эмира… Не надо резких движений!

— Ты подлая скотина! Все — таки затребовал с этих людей деньги! Ты же обещал мне только поговорить с ними! Ты понимаешь Даша и Ваня остались сиротами! Как ты так можешь, Лев? — в моих глазах плескалось разочарование. Его глаза опустились вниз, как у побитого пса, и сделал шаг ко мне.

— Эмира, я тебе обещал, и я бы сдержал слово! Поверь мне! Я реально хотел припугнуть, но откуда знал, что эта чокнутая побежит к Кире? Я понятия не имел!

— Ты вернешь эти деньги! — недовольно сомкнула губы.

— Хорошо! Я и так собирался их вернуть. Только давай после аукциона? И кажется у тебя пригорает.

— Черт, Лев! — моментально выключила плету. — Хорошо. После аукциона. Вместе поедем, я прослежу!

— Ты мне не доверяешь? — надулся Лев. Его нахмуренные брови выражали, как он оскорблен моим высказыванием. Шут.

— Я просто хочу поговорить.

— Скажи еще, что хочешь на работу эту припадошную пригласить!

— Лев! Она нормальная! Понятия не имею почему ты так въелся на нее, — поставила перед ним тарелку с едой и сама села за стол.

— Вот ты нормальная, а она нет.

— Она тебе понравилась, но отказала?

Как резко опустил глаза Лев, поняла, что мое ни к чему незначащее предположение, попало в точку.

— Да ладно?! — засмеялась от души. — Неужели этот день настал?

Сколько женских сердец Лев разбил вдребезги и то, как вел себя с женщинами… не сосчитать. Все — таки бумеранг существует! Давно пора было проучить этого мерзавца, как следует вести себя с женщинами. Я согласна, многие сами достойны этого из — за своего блядского характера, но как Лев с ними обращался, когда получал желаемое…

— И чему ты так радуешься?! — повысил голос Лев.

Прикрыв рот руками:

— Прости — прости… — хихикнула.

— Ты понимаешь, что она чуть льва младшего на тот свет не отправила?

— Ух щет… Значит эта девчонка может за себя постоять! Вот и поделом тебе! — показала ему язык и наконец отправила в рот макароны с мясом.

— Тебе вот смешно, а я после нее через силу на кого — то смотрю… — его фраза удивила меня.

— Так может стоит попытаться не смотреть на кого попало, а попытаться добиться наконец — то стоящего?

— Не все так просто, Эмир… — вздохнул друг.

— Все проще, чем ты думаешь, — подмигнула ему.

— Я, наверно, настолько пропах алкоголем, сексом и сигаретами, что действительно боюсь замарать по — настоящему светлое.

— А ты не бойся, Лев. Поверь, это действительно того стоит!

— Ты наконец — то нашла сама с собой компромисс?

— Я наконец — то готова сказать, что люблю…

Выйдя из ступора, Лев произнес:

— И как? Ты познакомишь меня с ним?

— Чуть позже. Обещаю.

Кажется уже давно надо было сбросить все маски… И я верю, что у нас все получится.

Ночью я спала на удивление спокойно. Самое главное, что Егора больше ничего не беспокоило и с утра уже носился по первому этажу, круша все подряд.

— Эмир, сделай кофе, — доносится сонный голос Марата. — Иди сюда разбойник, — слышу звонкий смех сына и мне не надо оборачиваться, чтобы догадаться о том, как Егора уже поймали.

Ставлю на стол чашки с тарелками, как раздается жалостливое сына: «Бо — бо», поднимаю взгляд:

— Мать честная.

— Эмир, давай не будем. Принеси лучше свои девичьи прибамбасы и закрась это, — пальцем указывает на черно — фиолетовое — желтое озеро под своими глазами и на носу.

Мда… На самом деле все оказалось куда печальнее, чем рассказывал Лев. И как только Марат спустил все это с рук. В самом деле не стал бы он проучить девчонку? Уж что — то в его черствой черепушке должно быть.

К моменту, как я собрала все свое «боевое» оружие и спустилась вниз, мужчины уже умяли свой завтрак и сидели в зале, собирая гусеницу.

— Не хочешь рассказать? — неловко произнесла я, аккуратно очищая кожу от пыли, и наношу праймер.

— А тебе Лев не рассказал? — ухмыляется Марат.

— Рассказал, но хочется услышать это от тебя, — следом тональный крем.

— Я удивлен.

— И все? Ты серьезно?

— Это уже многое, Эмира. Разве нет?

— Ты слишком черствый, — разочарованно вздыхаю нанося уже предпоследний штрих. — Но послушай меня! Правда! Нельзя никогда грести всех под одну гребенку. Все люди разные…

— Эмира! Перестань жить в сказке! И взгляни уже на мир трезвыми глазами, — посмотрел прямо мне в глаза, в которых читалось осуждение.

— Вот знаешь, что! Достал! — пока сын занят на полу кубиками, беру Марата за шиворот и отвожу на кухню. — Бояться — это нормально. Боятся все: самые крутые и самые обычные. Не боятся только те, кому абсолютно нечего терять. Бояться — это не стыдно. Стыдно накапливать, а потом рушить все из — за какой — то мелочи! А ты столько лет копишь все в себе, что мне самой страшно представить, что будет, когда это все рванет! Твоя проблема в том, что ты боишься быть счастливым! Боишься быть любимым! Боишься быть отцом! — тыкаю в его грудь своим пальцем, а он от шока пятится назад. — А пора бы уже понять, что ты сам блокируешь все! Закрылся в своей чертовой скорлупе и носа показать боишься! Весь такой независимый, большой и страшный волк! Только запомни одно, по — настоящему ты счастлив будешь, когда твоя жена и мать твоих детей будет готовить тебе борщ с помпушками, а дети бегать по дому, заливаясь смехом. И моя сила в сыне. Как бы ты не думал, что я живу в сказке, но, Марат, его будущее начала строить я, а вы лишь облегчили мне немного задачу. А теперь я уезжаю на работу, — вижу силует, который направляется к дому. — О, как раз няня приехала!