Она не перебивала, но отметила, что Мэтт по-настоящему переживает. За то недолгое время, что они были знакомы, Лорен всего несколько раз слышала, чтобы он называл брата полным именем. Только тогда, когда был действительно не прав или виноват перед ним: начиная от рассказа, как заигрался в волейбол и не уследил, как десятилетний Дэнни решил прыгнуть с волнореза, разбил голову об скрытый под водой железный поручень и чуть не утонул, заканчивая отношениями с самой Лорен.

– Он тебе не поверит, – предчувствуя, что именно сегодня решится, чем закончится весь этот спектакль, заключила Лорен. – Сейчас твое слово против моего. Я скажу, что ты лжешь, чтобы поссорить нас.

Была, конечно, еще Магда. Но Лорен списала ее со счетов, потому как в спальню к ним она не врывалась и свечку не держала, а все остальное – это предположения, догадки и домыслы.

Мэтт рассмеялся, но ничего веселого в этом смехе не было.

– Ты ведь собиралась стать актрисой, может, устроим тебе пробы, посмотрим на сколько тебя любит камера.

«Этого только не хватало!» – про себя воскликнула Лорен, а вслух произнесла:

– Давай, Мэтт. Вернешься в Бостон, будешь любоваться и вспоминать, как развлекался с невестой брата.

Мэтт потушил вторую докуренную сигарету, подошел к ней и, обхватив руками темно-рыжую голову, сжал.

– Кто ты такая, Лорен? – Она вздрогнула, а он чуть усилил давление. – Что происходит у тебя в голове? Ты ведь не такая уж и тупоголовая девица, какой хочешь казаться.

– Мне больно, – тихо сказала она. Мэтт переместил руки на ее щеки и с неясной для самой Лорен интонацией, произнес:

– Ну почему ты такая, Лорен…

– Какая – такая? – дернув головой в тщетной попытке вырваться, вызывающе спросила она.

– Заткнись, Лорен, просто заткнись! – Он наклонился и закрыл ей рот поцелуем, обрубая на корню все попытки продолжить спор.

– Я уже готов принять любую девушку в качестве невесты Дэнни, но только не такую как ты, – оторвавшись от ее губ, заговорил Мэтт. – Любую, но только не тебя, Лорен.

Она усмехнулась. Мэтт и сам не знал, насколько эти слова были желанны для нее, именно этого заявления Лорен добивалась с момента их знакомства. Но почему тогда на душе так паршиво?

– Завтра у меня соберутся друзья. – Он отстранился от нее и строгим взглядом окинул гибкую загорелую фигурку. – Ничего особенного, небольшой коктейль вечером, и я не хочу тебя там видеть. К сожалению, ты совершенно не умеешь вести себя в приличном обществе, а отменить уже ничего нельзя.

Лорен сглотнула, первая пощечина достигла цели.

– Но это даже к лучшему. Если ты еще лелеешь надежду на продолжение отношений с Дэнни, то завтра мы похороним ее. Завтра, в том числе, будут и наши общие с ним знакомые, но его тут нет, и живешь ты со мной. Ты ведь понимаешь, людям свойственно обсуждать чужую личную жизнь и делать самые нелицеприятные выводы. – Мэтт развел руками, предлагая ей самой додумать, что придет на ум его друзьям.

«Ну что же, вторая пощечина тоже засчитана», – отстраненно подумала Лорен, и прикинула: ударит ли он ее в третий раз? Заявление о том, что завтра в его дом приедет женщина, которая ему дорога и которую он не желает оскорблять присутствием временной любовницы, стало бы венцом вечера, вишенкой на торте. Но Мэтт молчал, ожидая какой-то реакции со стороны Лорен. А она поняла, что и сама не хочет присутствовать на этой ярмарке тщеславия. Да и уверенности, что выдержит полный игнор Мэтта у нее не было. А что таковой был бы сомневаться не приходилось. Одно: появиться с ней на вечеринке или в ресторане, как со случайной знакомой, и совсем другое: представить Лорен друзьям в собственном доме, они ведь ненароком могут решить, что у такого мужчины, как Мэттью Джеймс Рейнольдс, может что-то быть с такой девушкой, как Лорен Вудс.

– Пятнадцать минут и меня здесь не будет, – наконец ответила она и сама удивилась, насколько спокойно звучал ее голос.

– Нет. Ты останешься здесь. Послезавтра приезжает Дэнни. Мы поговорим втроем и все решим.

– Прекрасно. Тогда я найду, чем занять себя завтра, чтобы не мозолить глаза тебе и твоим знакомым.

– Лорен, брось! Ты думаешь, я хочу спрятать тебя в твоей спальне? – Он громко вздохнул на ее красноречивое молчание. – Я хочу, чтобы ты хотя бы попыталась вести себя прилично!

– Мэтт, ты не поверишь, но у меня тоже есть гордость. Если ты не хочешь меня видеть, то не увидишь. – Лорен оттолкнулась от стола и, развернувшись, направилась к выходу. Она открыла дверь и, на секунду заколебавшись, повернулась к стоявшему позади мужчине.

– Но я тоже не хочу тебя больше видеть в своей спальне. Ты мне надоел. – Лорен не стала дожидаться его реакции и просто вышла. Когда она осталась одна в погруженной в вечерние сумерки гостиной, то бегом направилась в свою комнату, опасаясь, что взвоет от бессильной ярости и обиды прямо здесь.

Мэтт молча проводил ее взглядом и, устало взъерошив волосы, открыл дверцу мини-бара. Полупустая бутылка виски, тусклый свет полной луны и благоухающий весенними цветами теплый ветер стали его спутниками этой ночью. Уже два часа как Мэтт сидел на террасе, пил и пытался понять: где он ошибся? В какой момент все пошло не так? И почему стало так сложно? Не так он представлял себе поездку в Хэмптонс. И взаимодействие с вульгарной невестой брата тоже должно было быть другим.

Дэниел… Мэтт залпом осушил бокал и налил еще. Послезавтра им предстоит тяжелый разговор. А что, собственно, он ему скажет? Что Лорен – шлюха, и он просто хотел открыть на нее глаза? А так ли это? Мэтт был в этом уже не уверен. А циничные планы по ее нейтрализации сначала с помощью жесткого прессинга и непрерывного давления, потом секса и, возможно, даже, влюбленности с треском провалились. Он невесело улыбнулся. Это и не удивительно. Разве так влюбляют в себя женщину? Где подарки, ухаживания и красивые слова? Мэтт вспомнил вчерашний день и подумал, что поздно спохватился. А спохватился ли? Как раз-таки вчера он просто хотел порадовать Лорен, сделать приятное и никаких других целей не преследовал. И им было хорошо. Очень. А сегодня он все испортил. Опять.

Мэтт непонимающе уставился на дно бокала: то ли размышляя – куда подевался виски, то ли удивляясь – почему в последнее время ведет себя, как полнейший идиот? Он ведь всегда имел успех у противоположного пола и с женщинами был неизменно ласков, щедр и внимателен, пусть и недолго. Постоянство, к сожалению, не являлось его основной добродетелью. А еще Мэтт всегда считал себя спокойным, здравомыслящим и рассудительным человеком, но с Лорен он превращался в животное. Грубое и сексуально-озабоченное. Будто эволюция обернулась вспять, и у него остались только инстинкты: любой ценой заполучить понравившуюся самку! И он получил. Получил ее тело, а хотел еще и сердце. Но его Лорен отдавать не собиралась, как не собиралась и отступать. А Мэтт уже не чувствовал, что способен просто взять и вылить на нее тонну грязи, хотя именно это заслужила Лорен. Она ведь изменница, предательница, такая же, как и он сам.

– Какого черта все так сложилось?! – в ночную тишину притихшего дома в сердцах воскликнул Мэтт. Он ведь просто хотел, чтобы Дэнни хорошо подумал, прежде чем вступать в брак. Чтобы не допустил ошибку. Хотел, чтобы у них обоих все было по-другому, не так, как у родителей. Мэтт отлично помнил последние десять лет их семейной жизни. Мать с отцом находились за одним столом, а казалось, что по разные стороны земного шара. В какой-то момент между ними не осталось ничего, кроме двух сыновей. А ведь они были равны по социальному статусу, воспитанию, уровню образования, и то не смогли найти общего языка. Их влюбленность не переросла в глубокое сильное чувство, а больше у них не было ничего общего: ни увлечений, ни интересов. Только дети склеивали семью, заставляя родителей хоть как-то взаимодействовать. А о разводе, естественно, и речи быть не могло. Отец считал, что брак – на всю жизнь, но это, конечно же, не мешало ему иметь легион любовниц. А такой семьи Мэтт не хотел: ни для себя, ни для брата.

Он и сейчас был абсолютно уверен, что правильно поступает, препятствуя отношениям Дэнни и Лорен. Мэтт вообще не понимал, почему она так держится за них. Неужели только из-за денег? Но за то время, что они провели вместе, Лорен не показалась ему корыстной. Сукой, стервой и даже шлюхой, но не меркантильной девицей, а у Мэтта имелся опыт общения с такими. В Лорен он этого не видел, как и не видел любви к Дэнни. Он чувствовал привязанность и теплоту, но страсть, желание, чувственное томление – все то, что сопровождало любовь мужчины и женщины… Нет, этого он не ощущал. Потом в памяти всплыла вчерашняя ночь: Лорен во сне крепко прижималась к нему, согревала плечо своим теплым дыханием, а он любовался ей. Такой безмятежной, юной и прекрасной.

Мэтт не знал, чему верить. Ее словам, в которых она без устали твердила, что не выносит его, или ее телу, которое отзывалось на малейшее, даже самое невинное, прикосновение. А может, Лорен настолько хорошая актриса, что могла заниматься любовью, как неискушенная девушка, одаривая любовника верой в то, что он особенный, единственный и любимый?

Мэтт потер переносицу и налил еще виски. Бутылка стремительно пустела, а он так и не ощутил пьяного забытья, снова и снова возвращаясь мыслями к Лорен. Он хмыкнул, вспомнив, как спокойно, глядя в глаза, соврал ей о том, что рыжие не в его вкусе. А ведь она действительно красива. Украшение любого мужчины, достойная спутница на любом мероприятии. Но это только внешне. Или нет? Мэтт запутался. Если раньше у него было четкое мнение на ее счет, то теперь он ни в чем не был уверен. То, что Лорен не глупышка с интеллектом, как у стаканчика с мороженым, Мэтт догадался. Только не мог взять в толк, какого черта она настойчиво старается убедить его в обратном? А может, изначально он был настолько предвзято настроен, что не видел очевидного? Ответов на вопросы, как Мэтт ни старался, найти не получалось. Как и не получалось понять: отчего его так тянет к Лорен?