Дэвид остановился в тускло освещенном коридоре под самой дверью музыкальной комнаты и подождал, будет ли она играть дальше, когда закончит эту пьесу. Мия продолжила, на этот раз она заиграл а какой-то гимн. Дэвид не мог вспомнить его название. Он слышал, что она поет, но не различал слов, песня продолжалась, и Мия играла все громче, так что Дэвид даже засомневался, выдержит ли инструмент такой напор.

Дэвид толкнул дверь и вошел в комнату. Горел только один подсвечник. Мия подняла взгляд и перестала петь. Потом посмотрела на клавиши и закончила гимн звучным аккордом. Эхо смолкнувшей музыки сменилось полной тишиной. Дэвид подошел к банкетке и сел на краешек, рядом с Мией. Банкетка не была рассчитана на двоих, и их плечи соприкоснулись.

— Прошу прощения, я играла слишком громко.

Мия отодвинулась, чтобы не касаться его, но он все еще чувствовал аромат ее духов. Тех самых, которые напоминали ему о пряных цветах и о том, как ее волосы смотрелись на фоне обнаженной кожи.

Он начал говорить, но обнаружил, что в горле встал ком. Ему пришлось прокашляться, прежде чем он смог произнести слово.

— В этой части дома никто не спит. Мы проходим через нее, когда хотим срезать путь к спальням на восточной стороне, но сейчас уже поздно, так что все наверняка в своих постелях.

Мия кивнула и взяла несколько нот наугад. Ее длинные, мягкие пальцы составляли контраст с жесткими, плоскими клавишами из слоновой кости.

— Джанина подумала, что вы пропали, и попросила вас найти.

Мия перестала перебирать клавиши.

— Господи, она могла бы спросить лакеев.

— Мне показалось, что она по-настоящему расстроена. Хотя теперь, когда я об этом думаю, мне кажется это странным. Что могло с вами случиться?

«Может быть, девчонка пытается играть роль свахи?»

— Она волнуется из-за каждого моего приключения. Если бы я начала исследовать замок без сопровождающего, она бы занервничала. — Мия собрала ноты. — Как прошел обед у Гарретов?

— Очень хорошо. — Дэвид снова придвинулся к Мие, его забавляло, что она старается к нему не прикасаться. — Прошу прощения, что я не пригласил вас пойти со мной.

Дэвид подумал, что не было бы ничего страшного, если бы он взял Мию с собой. Неудивительно, если она думает, что никогда не впишется в этот дом. В довершение всего она спустилась на обед и обнаружила, что там никого нет. Ее первый вечер в Пеннфорде получился ужасным.

— Что ж, сейчас я с вами. — Мия встала. — Дэвид! — Она дождалась, когда все его внимание будет принадлежать ей. — Сегодня вечером мне очень хотелось увидеть вас и сказать, что я сожалею, если в Сэндлтоне сделала хоть что-нибудь, что помешает осуществлению вашего проекта.

— Не помешает, если мы никому не расскажем.

Дэвид постарался ответить рассудительно, хотя мысли, возникшие у него при упоминании о Сэндлтоне, были какими угодно, только не разумными.

— Елена мне объяснила, насколько это важно для вас. Жаль, что я не понимала этого раньше. Жаль, что вы сами мне это не объяснили.

— А того, что я проводил каждый свободный час за изучением планов и написанием писем, было недостаточно?

— Я думала, это только предлог, чтобы избегать меня.

— Мия…

Дэвид замолчал на полуслове. Вряд ли он мог винить ее за такие мысли, отчасти они были справедливы.

— Признайтесь, Дэвид, вы, может, и работали, но ведь вы всячески старались меня избегать. — Казалось, Мия только теперь заметила, как стемнело. — Который час?

— За полночь, я думаю.

— Ой, мы не должны в такой час оставаться наедине.

— Где же ваша любовь к приключениям?

— Сегодня я поняла, что моя любовь к приключениям могла поставить под угрозу ваш проект, который для вас так важен. — Мия говорила так, будто он сам этого не понимал. — Не стоит меня за это винить. Одно то, что я хочу быть независимой женщиной, еще не означает, что я думаю только о том, чего я хочу и что мне нужно.

Дэвид встал, и ее книга упала на пол.

— Что это?

— Книга, которую вы забыли в восточной комнате.

Мия опустилась на корточки, чтобы поднять книгу, и задела его ноги. Даже от этого невинного прикосновения по его телу проскочили искры. Дэвид попытался не обращать на это внимания, не думать о возможностях, которые предлагает эта ситуация, не думать о том, что они одни.

— Мия, не надо, я подниму.

Ее аромат был таким же пьянящим, как сны о ней. Дэвид попытался ее оттолкнуть. Его пальцы задели ее щеку и замедлили движение, задержались.

— Дэвид, — прошептала Мия. — Ты должен знать, что я все еще тебя хочу.

Она встала на колени, но даже не попыталась поднять книгу. Ее взгляд сказал Дэвиду, что она понимает, как выглядит, стоя перед ним на коленях. Мия опустила глаза, ее взгляд остановился на его брюках. Дэвид видел, как она чуть заметно улыбнулась в своей озорной манере, которая означала то, что она назвала бы приключением, а он назвал бы проблемой. Она посмотрела ему в глаза, потом быстро, словно мигнув, снова взглянула вниз. Потом вытянула губы и подула.

Это было всего лишь дуновение, не больше, но все тело Дэвида содрогнулось в ответ.

— Ах, вот бы ты желал меня так сильно, что послал бы весь мир к черту и сделал бы меня своей, чего бы это ни стоило!

Дэвид положил руку ей на голову. Ему самому хотелось, чтобы он мог сказать слова, которые она хотела от него услышать, хотелось принять ее приглашение. Собственное тело молило его сделать полшага вперед, приблизиться к ней, прикоснуться, а там — будь что будет.

— Дэвид! Мия!

Мия ахнула.

— Я не собираюсь спрашивать, что вы здесь делаете в таких позах.

Мия вскочила. Стоило Дэвиду услышать голос брата, как его возбуждение мгновенно прошло.

— Я искала книгу, которая упала на пол. Она под банкеткой. Ваша светлость, это правда. Вам не видно, потому что фортепиано загораживает.

— Не оскорбляйте меня выдумками.

— Лин, это правда.

— Но это не объясняет, что вы вообще делаете здесь в такой час наедине. Спален вам недостаточно? Или спальня — это для вас слишком банально?

Повисло долгое, напряженное молчание, оно передавало отвращение герцога не хуже, чем слова. Наконец он заговорил:

— Завтра в десять утра жду вас в моем кабинете. Обоих.

Дэвид быстро прикрыл рот Мии своей рукой: он был уверен, что она собиралась закричать «нет».

— Да, ваша светлость, — сказал он. — Мы оба будем.

Он обращался уже к спине брата. Мерион не стал ждать ответа.

— Господи, Дэвид, что же нам делать?

Мия повернулась к нему лицом, приложив к губам два пальца. Казалось, она обдумывала разные варианты их действий — как будто такие варианты были.

— Явимся в его кабинет к десяти часам и скажем правду.

— Но что значит — правду?

— Что сегодня вечером здесь ничего не произошло.

— Да, да, очень хорошо. Не говорите ему всю правду.

— Мия, а что такое «вся правда»?

«Что я тебя хочу и боюсь, что мои притязания были бы верхом эгоизма».

— Что мы не желаем стать мужем и женой.

— Конечно.


Глава 34


Лакей проводил Мию до кабинета герцога. В это утро стояла пасмурная погода под стать ее настроению, небо было затянуто тучами, шел дождь. Мия чувствовала себя как человек, идущий на казнь. Ирония судьбы состояла в том, что ее и Дэвида собирались наказывать за секс, которого у них не было.

У двери в кабинет стояли два других лакея. Один из них хотел открыть перед Мией дверь. Она задержала его и прислушалась, пытаясь расслышать, что происходит в кабинете. Мия очень надеялась, что пришла последней. Но из кабинета не доносилось ни звука: ни голосов, ни скрипа мебели, ни шарканья ног. Было уже намного позже десяти, она должна быть последней. Мия надеялась, что герцог поймет, что она больше не позволит себя запугивать. И не собиралась допускать, чтобы он наказал за ее проступки Дэвида.

Мия кивнула лакею, тот открыл дверь и доложил о ее приходе. Мия вошла и увидела, что в кабинете её в полном молчании ждут герцог, Дэвид и — только этого не хватало — Майкл Гаррет. Мии подумалось, что лишь мужчины способны спорить, не шевеля губами. Напряжение в комнате было почти осязаемым, и ее присутствие только усилило его. Когда она вошла, Дэвид, казалось, испытал облегчение. Выражение лица герцога — суровое, с примесью гнева — не изменилось, а Майкл улыбнулся так тепло, что Мие захотелось сесть рядом с ним и держать его за руку, пока герцог будет обрушивать на них свой гнев.

Все трое посмотрели на нее, и она поняла, что герцог спросил, хочет ли она сесть.

— О нет, ваша светлость, спасибо. Я думаю, мне лучше постоять.

Мия сразу же пожалела, что выразилась именно так, как выразилась: кто она такая, чтобы говорить герцогу, что ей лучше, а что нет, особенно в его собственном кабинете?

— Очень хорошо. — Мерион посмотрел на нее, потом на Дэвида. — Не оскорбляй мой ум сказочкой, что вы искали упавшую на пол книгу. Если в комнате было слишком темно, чтобы ее увидеть, значит, вы не могли ее читать. Даже если в книге были одни только иллюстрации.

Мие мгновенно вспомнились книги с картинками, которые она разглядывала в Сэндлтоне, но она прогнала эти образы из головы.

Герцог собирался говорить и говорить, и это скорее вызвало бы у Мии раздражение, нежели причинило душевные муки. Он стоял за письменным столом, поставленным на небольшое возвышение, отчего всегда оказывался выше любого стоящего перед ним. Мии подумалось, что, возможно, когда-то давно на этом месте стояло нечто вроде трона. Или герцог, построивший этот дом, был низкорослым и хотел казаться выше.

— Нет, ваша светлость.