Мистер Коул удивился и посмотрел на Мию сверху вниз, сидя в седле.

— Как вас угораздило вложить в голову моей сестры такие вульгарные идеи?

— Вульгарные идеи? Я ничего подобного не делала!

Мия посмотрела на лорда Дэвида, ожидая от него поддержки и надеясь, что он отчитает Коула за грубость, но этот болван молча сидел на лошади и смотрел на деревья, как будто у него на уме были дела поважнее, чем защищать ее.

— Вы сказали ей, что следует чаще употреблять слово «нет», что сезон существует для того, чтобы покупать и продавать молодых невест, и что женщина обрела бы большую власть над собственной жизнью, если бы занялась торговлей.

Мия очень пожалела, что не предупредила мисс Коул о том, что их разговор должен остаться между ними. Это было настолько очевидно, что она не видела необходимости говорить об этом.

— Мистер Коул, последнего я никогда не говорила. Но остальное — правда, и вы сами это знаете. И я бы не назвала разговор с вашей сестрой вульгарным. Это был откровенный разговор.

Мие пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть в глаза мистеру Коулу. Солнце светило ей в глаза, и она не могла рассмотреть выражение его лица.

— Я не предлагала вашей сестре заняться торговлей. Ничего подобного. О чем мы действительно говорили, так это о том, что у куртизанок гораздо больше власти над собственной жизнью, нежели у замужних женщин.

— Ваши слова оскорбительны даже для меня, для джентльмена, а я, уверяю вас, человек искушенный. Использовать это слово в присутствии моей сестры, а тем более обсуждать преимущества жизни шлюхи — это более чем вульгарно и заставляет меня усомниться в том, что вы — леди.

Мня попятилась. Он употребил слово «шлюха», и она почувствовала себя так, будто он ударил ее в сердце. Чтобы облегчить боль, она подняла руку к груди.

— Достаточно, сэр, даже более чем достаточно! — Лорд Дэвид подъехал ближе к мистеру Коулу, заставляя нервничать и его самого, и его коня. Потом он спешился и встал рядом с Мией. — Я не потерплю оскорблений в адрес этой леди.

Слава Богу, лорд Дэвид слушал их разговор! Мия повернулась к обоим джентльменам спиной и сделала вид, что превозмогает слезы. Она открыла ридикюль и принялась искать носовой платок, но Джанина, по-видимому, не подумала его положить. Над ее плечом возникла рука, держащая носовой платок. Мия кивнула в знак благодарности, взяла платок и приложила к глазам.

— А вам, лорд Дэвид, советую быть более осмотрительным в связях, а не то из-за нее может пострадать и ваша репутация, и репутация вашей семьи.

Только законченный болван станет угрожать Пеннистану! Нрав Пеннистанов известен так же хорошо, как положение этой семьи в обществе.

— Это верно — если дураки вроде вас станут распространять дикие небылицы. Послушайте меня, Коул, помалкивайте об этом, иначе вы пожалеете.

— Вы мне угрожаете?

— О нет, — сказал лорд Дэвид со смешком. — Если бы я вам угрожал, вы бы это сразу поняли и не спрашивали.

Лорд Дэвид стоял к Мие спиной, и она не видела выражения его лица. Но легко могла его представить. Взгляд, который мог бы лишить мужества даже пирата. Губы, сжатые в тонкую линию, выражающую отвращение. Мия была рада, что сейчас все это адресовано не ей, а кому-то другому.

— Милорд, когда я увижу вас в Лондоне, я сделаю вид, что не знаком с вами.

Мия сжала губы, чтобы не рассмеяться в голос от этой жалкой угрозы, хотя невольно мелькнула мысль, не перейдет ли это столкновение в потасовку.

— Коул, прежде чем так поступать, советую навести справки о моих связях, иначе именно от вас может отвернуться свет.

Мия повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как лорд Дэвид шлепнул лошадь Коула по заду. В следующее мгновение Мия уже смотрела, как мистер Коул скачет туда, откуда он прибыл, на лошади, с которой не очень-то справляется.

— Благодарю вас, лорд Дэвид.

Мия опустила глаза, пытаясь проявить кротость.

— Посмотрите на меня!

Она поморщилась, но подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Он покачал головой.

— У вас глаза смеются. Вы наслаждались каждой секундой этой сцены.

Он говорил так, будто это было тяжким грехом.

— Нет, я не наслаждалась. Никому не нравится, когда его оскорбляют. Но я действительно восхищена тем, что вы меня спасли.

— Мисс Кастеллано, возвращайтесь в экипаж и сидите тихо, не доставляйте хлопот. Я не сомневаюсь, что мистер Коул сказал правду, за исключением последнего грубого комментария. При нашей прошлой встрече я уже убедился, насколько вы бываете сумасбродной. Я вижу, что этот опыт вас очень мало чему научил, вы все еще ведете себя как непослушный ребенок.

— А вы — скучный педант. — Мия терпеть не могла его покровительственный тон и намеки на то, что она сумасбродная, тогда как ей всего лишь хотелось немного приключений. — Вы знаете о развлечениях столько же, сколько я о боксе. А я, кстати, в боксе вовсе не разбираюсь.

Чтобы удержаться от искушения бросить в него его же носовой платок, Мия скрестила руки на груди.

— Не провоцируйте меня, — угрожающе произнес он. — Уверяю вас, лорд Уильям в десять раз более джентльмен, чем я. — Он наклонился к ней ближе. — Я с женщинами мягко не обращаюсь.

Мия не могла отвести от него взгляд, его зрачки удерживали ее глаза.

— Синьорина!

Джанина позвала ее непривычно робким голосом, и Мия повернулась к горничной, радуясь, что у нее появилась возможность закончить поединок, не проиграв его. Хотя она даже не знала толком, что означал бы проигрыш.

Она больше не взглянула на лорда Дэвида, но позволила ему галантно опустить подножку экипажа.

— Я не очень хорошо себя чувствую. Если мы поедем, будет немного дуть, и от этого мне наверняка станет лучше.

— Да, Джанина. — Мия села на сиденье и протянула горничной неиспользованный носовой платок лорда Дэвида. — Намочи его и приложи ко лбу, я уверена, что это поможет.

— У меня не болит голова.

Они поехали дальше. Джанина застонала, и Мия потянулась за своей шляпкой.

— Вот, держи. Если ты почувствуешь, что тебе плохо, а мы не сможем достаточно быстро остановить экипаж, воспользуйся ею.

— Но эта прекрасная шляпка будет испорчена! Она была на вас, когда лорд Уильям сделал предложение.

— Да, это так. Но она все равно уже испорчена, к тому же она мне разонравилась.

Мия потянулась за бутылкой воды, притороченной к стенке. Джанина забарабанила по стенке, чтобы кучер остановил экипаж. Как только они остановились, она буквально спрыгнула с подножки, и ее вырвало еще до того, как она успела добежать до обочины дороги.

Дэвид Пеннистан пустил коня рысью, потом галопом. Коню нужна была свобода, как и ему самому. Он скакал во весь опор, но не мог выкинуть из головы выражение лица Мии за мгновение до того, как ее позвала горничная. Он хотел ее обескуражить, но вместо этого прочел в ее глазах интерес и вызов. Это снова воспламенило его желание, которое он всеми силами пытался не замечать.

Низко наклонившись к седлу, Дэвид поскакал в лес по старой оленьей тропе. Он знал, что эта тропа выйдет к тому же броду, что и дорога. Чтобы удержаться в седле, ему приходилось сосредотачиваться — именно это ему и было нужно, чтобы отвлечься от мыслей о ходячей неприятности в сиреневом платье. Мимо него проносились деревья, иногда какая-нибудь ветка цеплялась за его плащ или приминала шляпу. Конь знал, что нужно Дэвиду, и давал ему это. Они оба были на грани потери самообладания, на грани катастрофы, но они так остро чувствовали жизнь в себе и вокруг себя, что стали единым целым с ней.

Такое же чувство он испытывал на верхушке мачты, глядя, как вокруг играет море, и в какую сторону ни посмотри, земли не видно, только мили и мили перекатывающихся синих волн, а палуба — внизу, как будто в тысяче миль. Один неверный шаг означал смерть. Короткая карьера Дэвида во флоте была обречена на провал еще до кораблекрушения, но когда он вспоминал те месяцы, испытывал такое же воодушевление и восторг, как сейчас.

Примерно в четверти мили от брода через какой-то безымянный приток Северна Дэвид остановил Креза и подождал, пока подъедет экипаж. Наконец он увидел его за последним поворотом дороги. Экипаж ехал так медленно, что Дэвид подумал, не придется ли пересмотреть время, отведенное на поездку. Экипаж проехал мимо него, кучер поднял руку к своему чубу, и Дэвид кивнул. Он кивнул и мисс Кастеллано. Она постучала по крыше экипажа, кучер замедлил ход и остановился, на это ушло не больше секунды, потому что они и так еле двигались.

Мия не выглянула из окна, поэтому Дэвид сам подъехал посмотреть, что случилось.

— Милорд, придется ехать медленнее, моей горничной плохо.

— Он будет ехать с обычной скоростью, не то мы не доедем дотемна.

— Нет! Ночью будет полная луна, и, кроме вас, есть два конюха, чтобы защитить нас.

Дэвид услышал, как горничная застонала. Ему было видно, что она полулежит, положив голову на колени мисс Кастеллано, а та обмахивает ее веером. Эти двое вели себя скорее как сестры, нежели как горничная и ее госпожа.

— Милорд, если мы будем ехать так быстро, как вы хотите, то внутренность экипажа станет непригодна для поездки.

— Мы сделаем небольшую остановку после того, как переправимся через ручей.

Кивнув Джону Коучмену, который слышал этот разговор, Дэвид поехал вперед, чтобы проверить брод. Он, думал о том, что мисс Кастеллано, возможно, переняла весьма своеобразное отношение к слугам у своей опекунши. Они все не сразу поняли, что новая герцогиня искренне заботится о женах и детях слуг, беспокоится, не слишком ли тяжела корзина, которую должен нести слуга, и не слишком ли часто им приказано выбивать ковры. Даже герцог считал это необычным.

Дэвид выкинул из головы Мию Кастеллано — или по крайней мере задвинул мысли о ней подальше — и переключил все внимание на брод и своего коня. Крез без колебаний начал переходить реку по естественному броду. Копь вышел на другой берег, а когда Дэвид направил его обратно в воду, тут же подчинился. Вернувшись к экипажу, Дэвид остановился поговорить с кучером. Он прекрасно знал, что мисс Кастеллано высунулась в окно, чтобы не пропустить ни слова.