— Я не сбежал. — «Зачем я это делаю? Это все равно что приглашать ее в кошмарный сон, а кошмаров у нее и своих хватает». — Сейчас ложитесь спать, а потом расскажете мне больше об Италии.

— Но я хочу знать! Мне нужно знать, что они с вами сделали.

У него ухало в голове, запасы терпения, признаться, весьма ограниченные, давно истощились, поэтому он сказал правду:

— Они меня вылечили и, как только я выздоровел, продали меня в рабство.


Глава 21


Мия чуть не поперхнулась отваром.

— Дэвид! В рабство! Dio mio, и долго вы пробыли в рабстве?

— Чуть больше трех лет.

Ему явно не терпелось уйти, но он был не таким трусом. Она добьется, чтобы он рассказал ей всю историю. Мия протянула руку, но он отстранился от нее и попятился. Она уронила руку на кровать. Стараясь, чтобы голос звучал спокойно, Мия спросила:

— И никто не пытался вас найти? Как такое могло случиться?

— Вся команда утонула, офицеры тоже. По сведениям Адмиралтейства, я был в числе погибших.

— Но вы же не погибли. Вы были единственным, кто выжил. Это, конечно, подарок от Бога.

Мия подумала о его семье, что они должны были пережить, считая его мертвым.

Лорд Дэвид все-таки сел. Он опустился на стул возле ее кровати, откинулся на спинку и закрыл глаза.

— Если пережить тот шторм — это подарок, тогда мне страшно подумать, каким же должен быть ад.

Мия пожалела, что у нее нет бренди. Рассказ давался ему трудно, а отвар вряд ли подошел бы в качестве укрепляющего средства.

— Как получилось, что все утонули, а вы выжили?

Он открыл глаза и посмотрел на нее со смешанным выражением гнева и страдания.

— Да, вы умеете задавать вопросы по существу, в самую точку.

Ждать ответа было нелегко, но Мия молчала, она боялась, что если начнет торопить Дэвида, то он уйдет. Он помолчал еще немного, потом потер рукой лоб.

— Я выжил по одной-единственной причине: не подчинился приказу капитана и не спустился вниз, когда начался шторм.

— Вы нарушили приказ.

— Да. — Он обхватил голову руками. — Я был не очень хорошим мичманом. — Мия понимающе хмыкнула. Он посмотрел на нее. — Да, я предпочитаю быть старшим. Если бы мою карьеру на флоте не закончило кораблекрушение, меня бы после этого первого плавания отправили домой как не справившегося.

— Я понимаю, что кораблекрушение вряд ли можно назвать благом, но вы же выжили. Вы не утонули и выжили в плену.

— Проклятие! Мия, если вы хотя бы кому-нибудь об этом расскажете, клянусь, я отрежу вам язык.

Мия сжала зубы, на какое-то мгновение она ему почти поверила.

— Дэвид, я никому не скажу. Клянусь именем Пресвятой Девы. — Затем она сделала ему самый щедрый подарок, какой только могла: — Если вам это слишком тяжело, то можете сегодня больше ничего мне не рассказывать.

— Вам это совершенно ни к чему. Вы болели идо сих пор слабы.

Казалось, он обдумывал ее предложение, но с места не сдвинулся.

— Нет, это именно то, что мне нужно, чтобы оценить, насколько мелкая неприятность — моя болезнь. И ваш рассказ прозвучал очень вовремя, потому что я как раз начинаю жалеть себя.

Последнее было ложью, но Дэвид кивнул.

— Рассказывать особенно нечего. Это была грубая жизнь, все время тяжелый физический труд и наказания, которых мне удавалось избежать, потому что я был молодым и сильным.

И он с пугающей недосказанностью поведал Мие свою историю. Мия его не прерывала.

— Когда я пробыл там уже так долго, что почти забыл свою прежнюю жизнь, на остров приехал человек, который узнал во мне европейца и купил меня.

Мия была уверена, что Дэвид мысленно редактирует рассказ, чтобы он был приемлем для женских ушей. Она не знала, откуда у нее эта уверенность, но она ждала продолжения. Потом все-таки спросила:

— Он был англичанином?

— Нет, это был испанец из Мексики. Он отвез меня в Мехико, и следующие несколько лет я провел, зарабатывая на дорогу до Англии.

— И на то, чтобы расплатиться этим человеком, — добавила Мия.

— Да.

— Почему вы не написали отцу, не попросили у него помощи?

— Черт побери, Мия, я потерпел полный провал и не собирался, умолять его о деньгах, чтобы я мог вернуться домой. Я знал, что они считают меня погибшим, так что еще один или два года ожидания никому не причинят боли, но зато я вернусь домой с чем-то еще, помимо позаимствованной одежды.

Теперь он встал, униженный и рассерженный.

— Но за это я тоже заплатил свою цену. Когда я наконец вернулся домой в Пеннфорд, то узнал, что моя мать умерла за год до этого. Так что я и ее подвел. Ту, которой мне больше всего не хватало.

Мия смотрела на полог кровати, стараясь, чтобы лорд Дэвид не увидел ее слез.

— А теперь постарайтесь уснуть, — отрывисто сказал он. — И если вам снова будут сниться кошмарные сны, меня не вините.

Он ушел, и Мия отпустила его без единого слова. Как только дверь за ним тихо закрылась, она перекрестилась — католическая привычка, которая ее странным образом успокаивала, даже через столько лет, — и помолилась за юношу и мужчину, который так много потерял.

«Я потерпел полный провал». Эти слова не давали Мие покоя несколько дней, но у нее не было надежды в ближайшее время услышать их объяснение. Мало того что в доме снова было полно слуг, так еще и лорд Дэвид всячески избегал ее общества. Он не вернулся тогда в ее комнату, и даже теперь, когда Мия была на ногах и впервые оделась, она не видела его весь день.

Мия сидела на террасе с задней стороны дома. Воздух был теплым, солнышко приятно согревало, а поздний завтрак, состоящий из омлета с хлебом, был превосходен.

Если бы не вопросы о прошлом лорда Дэвида, которые не давали ей покоя, Мия могла бы сказать, что ей не на что пожаловаться. За два дня, что она провела в постели, все изменилось. На следующее же утро приехала Джанина. Говоря за себя и за Ромеро, она так сожалела о случившемся, что упала на кровать Мии и расплакалась.

— Синьорина, это было не очень ужасно? Мама Ромеро сказала, что она тоже съест одну в наказание, но это глупости, она старая и может умереть, поэтому я послала Ромеро, чтобы он выбросил все оставшиеся конфеты. Мне так жаль, что кучер умер, но ведь это не из-за конфет.

Джанина предпочитала думать, что кучер умер не от отравления испорченными конфетами, а оттого, что его разморило на жаре, он упал и ударился о землю. Никому не нужно было нести на совести эту тяжесть. Мия погладила ее по голове и дала выплакаться, пока Джанина не затихла. Мие было очень хорошо от того, что Джанина снова рядом. Когда она успокоилась, Мия продолжила:

— Я убедила себя, что это своего рода приключение. И после него я стала гораздо больше сочувствовать твоей морской болезни.

— Ради Бога, Мия, я думаю, что вы бы и на пути к гильотине сказали, что это еще одно приключение.

— Ну да, сказала бы. Это было бы самое большое приключение из всех.

— Только вы можете говорить о смерти такими словами.

Говоря это, Джанина скрестила пальцы. Как это возможно, что две сестры настолько по-разному смотрят на жизнь? Мия могла этому только удивляться. Она сменила тему:

— Ко мне силы вернутся гораздо быстрее. Тебя ведь вдобавок укачивало в карете. Тебе не нужно сейчас отдохнуть?

— Нет, я чувствую себя совершенно здоровой. — Джанина зевнула. — Я только устала после трех дней путешествия.

— Трех дней?

Пути было меньше пятидесяти миль.

— Ромеро очень умный. Чтобы привезти меня, он нанял открытую двуколку, и на свежем воздухе меня не укачивало. Иногда, когда я не совсем хорошо себя чувствовала, я немного шла пешком. Это была чудесная поездка. Думаю, меня никогда больше не будет укачивать, если я буду сидеть снаружи и мы будем ехать медленно.

Три дня, чтобы проехать меньше пятидесяти миль. Мия подумала, что она бы с ума сошла, если бы ей пришлось путешествовать с такой скоростью. Но этот вопрос она обсудит позже. Сладкие звуки и запахи лета околдовали ее. Она закрыла глаза, вдыхая аромат летних цветов и запах свежескошенной травы, задремала, и ей казалось, что она стала такой же частью природы, как кусты и деревья. Она почти мечтала, чтобы Дэвид провел день с ней, и спрашивала себя, бывает ли у него когда-нибудь время насладиться тем миром, в котором он живет, вместо того чтобы создавать мир, который ему нужен.

Мия услышала, что дверь скрипнула, она открыла глаза и увидела, что за ней наблюдает Джанина.

— Я чувствую себя прекрасно, — быстро сказала Мия, опережая вопрос Джанины не заболела ли она снова. — Здесь просто чудесно. Я сейчас думала, что лорду Дэвиду следует выкроить время, чтобы насладиться прекрасной погодой. Где он?

— В кабинете. Он просил его не беспокоить, если только вы снова не заболеете. Он сказал, что как только вы выздоровеете, мы отправимся в Пеннфорд, но это будет не раньше чем через два дня, потому что нужно убедиться, что вы достаточно окрепли.

От этой новости надежда на то, что ей и лорду Дэвиду удастся еще какое-то время побыть наедине, совсем померкла. Теперь, когда она снова на ногах и подобающе одета, ей нужно вернуть книги, которые она взяла почитать. Это даст ей повод увидеться с лордом Дэвидом, хотя бы ненадолго.

Чепуха, не нужны ей предлоги. Она же не служанка, как бы он с ней ни обращался. Он обнимал ее, когда ей снились кошмары, и рассказал ей о собственном кошмаре, во всяком случае, самое основное. После этого им незачем соблюдать все формальности.

Мия встала, для храбрости поглубже вдохнула теплый летний воздух, вошла в дом и быстро пошла через холл к кабинету. Коротко постучав в дверь — чисто формально, точь-в-точь как он сам делал много раз, — она вошла в кабинет, не дожидаясь разрешения. В. комнате пахло книгами и кожей, хотя книжные полки занимали лишь половину пространства стен. А бильярдный стол занимал намного больше места, чем письменный. Окна кабинета выходили на север, и недостаток света компенсировали свечи и большая люстра над бильярдным столом. Мия постояла молча, глядя, как лорд Дэвид водит пальцами по чему-то, что он изучал. Молчание длилось почти целую минуту. Потом лорд Дэвид поднял голову от бумаги и торопливо встал.