Элоиза Джеймс - Поцелуй герцога

— Мне немного жаль, что я похитил тебя у Монтсуррея. Нет ничего благородного в том, чтобы отбить невесту у человека, который защищает родную страну.

Оливия прижалась к нему, наслаждаясь теплом.

— Руперт не сразу начал дышать после рождения. Он никогда не станет тем, кем мог бы стать.

— И все же он достойный человек, — просто ответил Куин. — Он служит своей стране и рискует жизнью, чтобы защитить Англию.

Несколько слезинок упали на сюртук Куина.

— Ты прав.

— Мы всегда будем его друзьями. — Это была своего рода клятва. — У него была ты, а теперь я забрал тебя, и никогда не забуду, от чего ему пришлось отказаться.

Оливия шмыгнула носом и взяла протянутый ей носовой платок.

— Руперт рассердился бы больше, если бы ты забрал Люси.

Куин рассмеялся.

— Правда! И Джорджи со мной согласится.

Он поднял ее голову и снова поцеловал мокрые глаза. Их губы сомкнулись. Руки Куина касались ее тела: властно, чуть грубовато.

Оливия прижималась к Куину, словно они были вместе всегда. Его поцелуй был нежным, но скрывал настойчивую просьбу, напор. Оливия обняла его за шею. Голова кружилась от его запаха, от его вкуса, чуть напоминавшего вкус шампанского и чего-то еще, свойственного лишь Куину.

Она чувствовала безумную радость и исступление. Куин коснулся ее щеки, запрокинул голову и страстно целовал.

Вот сейчас они будут близки, внезапно подумала она.

Куин прикусил ее нижнюю губу, и Оливия задрожала, словно от порыва холодного ветра. Он глухо зарычал в ответ, целуя ее подбородок. Его руки медленно опустились вниз, и он сильнее прижал ее к себе.

Оливия приподнялась на цыпочки, опьяненная близостью его теплого тела и губ, и почти не услышала, как отворилась дверь.

Оливия высвободилась из объятий Куина и оглянулась. На лице герцогини не было гнева и осуждения. Она смотрела на них, как маленький ребенок разглядывает гусеницу: с любопытством, но без отвращения.

— Таркуин, — спокойно произнесла она.

— Мама, — ответил Куин, не выпуская Оливию.

— Что ты делаешь?

— Целую Оливию. Это получилось само собой. Герцогиня могла бы недовольно поднять бровь, но такие экстравагантные выражения лица были ей не свойственны.

— Мисс Литтон, я хотела бы то же самое спросить у вас.

Оливия хотела была ответить «целуюсь», но решила, что притворство в данном случае более уместно.

— Полагаю, веселый праздник всему виной, — ответила она, надеясь сбить герцогиню с толку.

О чем она думала? Эта женщина написала «Зеркало комплиментов» и чувствовала себя в лабиринте слов как дома.

— Непохоже. Таркуин, я могла бы напомнить, какую катастрофическую роль сыграло сумасбродство в твоем первом браке, но не стану этого делать.

— И правильно, — ответил Куин, крепче обнимая Оливию.

— Нет нужды, — продолжала герцогиня, — потому что эта молодая особа обручена, поэтому поцелуи, будь они случайные, вызванные радостью или чем-то еще, ни к чему не приведут. Мисс Литтон, прежде чем предаться столь фривольному занятию, вы напомнили моему сыну, что скоро станете герцогиней?

Мать Куина походила на кружащего в небе стервятника. А Оливия — раненый лев. Или еще кто-то более беззащитный, например, кролик, попавший под колеса повозки.

— Да, — ответила она, взглянув на Куина, — как я уже вам сообщала, ваша светлость, я действительно обручена.

— С маркизом Монтсурреем. Когда он вернется в Англию, мы с тобой обручимся и поженимся. — Куин повернулся к матери. — Оливия станет герцогиней Сконс.

— Я не согласна.

Последовало молчание.

— Возможно, мне стоит оставить вас одних, — заметила Оливия, высвобождаясь из объятий Куина.

Герцогиня не обратила на нее внимания: она не сводила глаз с сына.

— Мисс Литтон больше подходит этому глуповатому простаку Монтсуррею. Кроме того, она проявила похвальную верность бедняге, о чем я уведомила его отца. Однако тебе она не пара.

— Я думаю иначе.

Оливия отошла в сторону.

Герцогиня повернулась к ней.

— Вы же не собираетесь покинуть комнату, словно провинившаяся служанка?

Оливия выпрямилась.

— Я подумала, лучше дать вам возможность продолжить беседу с сыном наедине.

— Согласна, но только то, что я собираюсь сказать, касается вас и вашей сестры. Она подходит на роль герцогини Сконс, а это более древний и знатный титул, чем Кантервик. Вы же не подходите. — Встретив прямой взгляд герцогини, Оливия поняла, что может опустить глаза и больше никогда не вернуть своего достоинства или принять вызов.

— Моя сестра действительно стала бы замечательной герцогиней Сконс, — ответила она, надеясь избежать открытого столкновения.

— Это не имеет значения, — вмешался Куин. Оливия знала, что он улыбается. — Я собираюсь жениться на Оливии, а не на Джорджиане.

— Конечно же, по любви! — в гневе вскричала герцогиня. — И до чего довела тебя любовь, Таркуин? Ты приобрел репутацию рогоносца, которая преследовала тебя годами! — Она повернулась к Оливии. — Известно ли вам, что после того, как утонула его ничтожная супруга, он не разговаривал целый год? Целый год!

— Это неправда.

— Да, ты мог попросить ломтик ростбифа, но не говорил ничего другого. Целый год ты не проявлял интереса к жизни.

— Я словно спал все это время, — согласился Куин. К удивлению Оливии, в его голосе не было негодования.

— Монтсуррей простофиля, — заявила герцогиня.

Оливия застыла.

— Это факт, — отрезала она, прежде чем Оливия возразила. — Он подходит вам, чего нельзя сказать о моем сыне. Простите за резкость, мисс Литтон, но вы слишком толстая, неотесанная и довольно дурно воспитанная особа. Последнее особенно удивительно, учитывая то, насколько утонченная девушка ваша сестра. Кроме того, вы совершенно неинтересны. Вы не увлекаетесь вопросами, важными для моего сына.

Оливия выпрямилась и произнесла ледяным тоном:

— Я отвечу лишь на обвинение, имеющее отношение к моим родителям, хотя замечу, что ваша грубость вообще не достойна ответа. Возможно, мои родители не принадлежат к аристократии, ваша светлость, но в их роду были пэры. Предки моего отца претендовали на титул эсквайра на целое поколение дольше, чем Сконсы. И хочу добавить, что когда речь заходит о родословной, никто из нашей семьи не выходил замуж за человека с фамилией Бамтринкет.

Грудь герцогини чуть поднялась, напомнив Оливии воздушный шар, который она как-то видела в Гайд-парке.

— Я имела в виду не вашу родословную, — с ледяным презрением произнесла герцогиня. — Речь о ваших манерах.

— Мне нравится, как выглядит Оливия, — вмешался Куин. Впервые в его голосе слышались нотки гнева. — Можно сказать, я перед ней преклоняюсь. И думаю, ее манеры безупречны для герцогини.

— Еще бы! — отрезала герцогиня. На ее щеках выступили красные пятна, а черные глаза сердито сверкали.

— О чем вы говорите? — спросила Оливия.

— Вы сделаны из того же теста, что и первая герцогиня, Еванджелина. Он был без ума от нее и слишком поздно понял, что под маской распущенной чувственности скрывается женщина, назвать которую проституткой было бы слишком мягко.

— Мама, — холодно произнес Куин, — ты зашла слишком далеко. Прошу тебя, ради всех нас, выбирать слова и держать себя в руках.

— Ни за что! — Герцогиня была вне себя от ярости. — Герцог Кантервик написал мне до вашего приезда. — Она обернулась к Оливии как взбешенная тигрица, готовая защищать своего детеныша.

Оливия ждала, высоко вскинув голову.

— Вы сообщили моему сыну, что, возможно, ждете ребенка, который станет наследником Кантервика? Заметьте, я ни слова не говорю о том, что вы еще не замужем, а герцог, по слухам, настолько наивен, что вы, должно быть, просто напали на беднягу, к тому же ему едва исполнилось восемнадцать. Все это ужасно неприятно, и я надеюсь, об этом, кроме вашей семьи, никто не узнает, мисс Литтон, потому что все это говорит не в вашу пользу.

— Вы мне угрожаете? — ахнула Оливия.

Герцогиня отступила, но тут же скрестила руки на груди и приняла вызов.

— Конечно, нет. Нам, аристократам, нет нужды прибегать к подобным методам.

Куин молча взглянул на Оливию.

— Наследника не будет, — с трудом произнесла она.

— Мама! — угрожающе воскликнул Куин. — Убедительно прошу тебя сообщить слугам, что утром ты переезжаешь в другой дом. И я имею в виду не наше имение, а шотландское поместье, Килмарки.

К удивлению Оливии, именно она, а не герцогиня выкрикнула «нет!».

Секунду мать Куина хранила молчание. Затем склонила голову и сделала реверанс.

Оливия схватила Куина за руку и встряхнула.

— Ты этого не сделаешь! — крикнула она.

Он нахмурился.

— Я не…

— У нас с твоей матерью есть полное право не соглашаться друг с другом, но ты не должен вмешиваться.

— Я и не вмешивался. Лишь ответил на обвинения. Подобных слов я не потерплю ни от кого. — Он взглянул на мать и повторил, стиснув зубы: — Ни от кого. Тебе следует знать, что любой мужчина в моей семье или посторонний, кто сравнит Оливию с Еванджелиной, будет вызван мной на дуэль.

— Ради Бога! — воскликнула Оливия, хватая его за галстук. — Спустись хотя бы на минуту со своего пьедестала и послушай! Твоя мать ужасно переживает за тебя, а ты угрожаешь отослать ее в Шотландию? Ты ведь не шутил, говоря, что не всегда разбираешься в чувствах?

Герцогиня хотела было что-то сказать, но Оливия даже не взглянула на нее. Она не сводила глаз с Куина.

Он нахмурился.

— Конечно, твоя мать считает, я похожа на Еванджелину во всем, кроме фигуры. Я приехала сюда, помолвленная с герцогом, а когда все ожидали, что ты сделаешь предложение моей сестре, я украла тебя. Твоя мать вошла в комнату и обнаружила нас вдвоем, хорошо хоть, мы не лежали на полу. Я выгляжу как самая ужасная распутная женщина. Если ты собираешься вызывать на дуэль каждого, кто это заметит, то скоро у нас не останется мужчин.