Тереза Медейрос - Поцелуй, чтобы вспомнить

Однажды вечером, когда кузина зашла к нему в кабинет, она застала его работающим за столом при свете всего одной лампы.

— Какая рассеянность с моей стороны, — сухо сказал он. — Должно быть, я не услышал, как ты стучишь.

Как обычно, Диана заговорила без обиняков.

— Вы поженились уже почти месяц назад, а ты до сих пор не сделал ни одной попытки представить свою жену обществу.

Стерлинг неопределенно махнул пером, которое держал в руке, и продолжил набрасывать письменные указания одному из своих управляющих в Ланкашире.

— Большая часть общества сейчас на побережье или за городом. Возможно, в сентябре, когда все вернутся…

— Она думает, что ты стыдишься ее.

Стерлинг вскинул голову.

— Стыжусь ее? Откуда она взяла такую абсурдную мысль?

— Ходят определенные слухи о необычных обстоятельствах вашего брака, и ты не сделал ничего, чтобы их развеять.

— Элизабет… — выдохнул он и провел рукой по волосам. — Будь проклята эта женщина и ее злобный язык.

— К сожалению, вскоре после своего приезда в Лондон, Лаура стала свидетельницей одного умышленно затеянного разговора, в котором обсуждались ее различные изъяны.

— Изъяны? — Стерлинг вскочил на ноги. — У нее нет никаких изъянов, черт подери! Она прекрасная, добрая, преданная, веселая и даже чересчур умная женщина. Да любой мужчина был бы счастлив взять ее в жены!

Диана выгнула идеально ровную бровь.

Стерлинг опустился обратно в кресло, избегая встречаться с ней глазами. Он предполагал, что не только Элизабет была виновата в том, что у Лауры сложилось неверное представление. В конце концов, он и только он был виноват, что тайно приходил к ней в постель каждую ночь и обращался с ней скорее как с любовницей, нежели с законной женой.

Он постучал пером по толстой тетради в кожаной обложке.

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы устроить бал?

— С помощью Адисона — полторы недели, — сразу сказала Диана, как будто ожидала, что он задаст такой вопрос.

— Тогда тебе лучше начать им заниматься. — Она пошла к двери, и Стерлинг добавил:

— О, и проследи, пожалуйста, чтобы леди Хьюит получила на него приглашение.

Улыбка Диана напоминала кошачью.

— С превеликим удовольствием.

Когда рано утром, в день назначенного бала, Стерлинг просматривал тщательно составленный Дианой список приглашенных, в дверях его кабинета показалась голова Адисона, который зажимал пальцами нос, словно от неприятного запаха.

— Сэр, вас хочет видеть один человек. М-р Теофелиус Уоткинс.

За многие годы службы слуга постоянно доказывал, что его суждение о людях безупречно и очень точно. Это было одной из причин, почему Стерлинг доверял ему заботиться о Диане все те годы, что не жил дома.

— Хорошо, — настороженно ответил Стерлинг. — Пусть войдет.

Адисон провел в кабинет хорошо одетого мужчину, но вместо того, чтобы, как обычно, оставить хозяина и гостя наедине, он встал навытяжку за правым плечом Стерлинга.

Незнакомец отвесил Стерлингу энергичный поклон.

— Теофелиус Уоткинс, ваш покорный слуга, ваша светлость.

Несмотря на произнесенные слова, ни в его поведении, ни в хищной улыбке не было ничего покорного. Стерлинг перевел взгляд на прогулочную трость с мраморным набалдашником, которую держали обтянутые перчатками руки незнакомца. Он держал ее скорее как оружие, нежели модный аксессуар.

— Чем я могу служить, м-р Уоткинс?

Тот, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло.

— Возможно, вы не в курсе, ваша светлость, но я уже услужил вам. Именно мое отлично проведенное расследование спасло вас от жадных головорезов, которые вас похитили. Если бы не я, возможно, вы до сих пор оставались бы в их цепких лапах.

Стерлинг какое-то время, не отрываясь, смотрел на него. Если бы не этот человек, сейчас он уже мог бы быть счастливо женатым на обожаемой им женщине. Жил бы в Арден Менор в блаженном неведении о том, кто он такой, и не корпел бы над скучными бухгалтерскими книгами и отчетами управляющих. И был бы счастлив.

Внезапно Стерлинга охватил гнев, какого он не испытывал с того момента, как узнал, что Лаура обманула его. Ему хотелось толкнуть этого типа к стене, прижать предплечьем его горло и смотреть, как багровеет самодовольная физиономия этого негодяя.

Он откашлялся и переложил часть бумаг из одной стопки в другую.

— Со слов кузины, у меня осталось впечатление, что вы уже получили компенсацию за свои усилия.

— О, да, получил. И весьма немалую, заверяю Вас. Но я подумал, что вы, возможно, захотите кое-что добавить за мои хлопоты. — Он погладил набалдашник своей трости. — Поскольку я спас именно вашу шкуру.

Стерлинг задумчиво побарабанил пальцами по губам.

— Думаю, я мог бы добавить кое-что.

Он поманил пальцем Адисона. Тот наклонился, и Стерлинг прошептал ему на ухо нечто, от чего слуга широко раскрыл глаза. Когда он вышел из комнаты с поручением, Уоткинс с крокодильей улыбочкой откинулся на спинку кресла, прислонив трость к подлокотнику. Было совершенно очевидно, что он ждет от Стерлинга большой толстый кошелек.

Мужчины вели светскую беседу о погоде, пока Стерлинг не услышал, что к кабинету кто-то идет.

Он подался вперед и мило улыбнулся.

— Я слишком хорошо осведомлен о вашем замечательном расследовании, м-р Уоткинс. Вы собственноручно избили до полусмерти преданного слугу моей жены? Или наняли какого-нибудь кровожадного головореза, который сделал за вас грязную работу?

Улыбка исчезла с лица Уоткинса. Адисон распахнул дверь, и в кабинет прогулочной походкой вплыл Довер.

— Довер, м-р Уоткинс уже уходит, — живо проговорил Стерлинг. — Я просто подумал, что вы могли бы проводить его к выходу.

Довер засучил рукава, обнажая переплетение выпуклых, как веревки, мускулов.

— С удовольствием, милорд.

— Проведите его через заднюю дверь, — проинструктировал Довера Стерлинг. — Нет необходимости беспокоить леди.

Довер щеголевато отдал честь и вытащил из кресла заикающегося от возмущения Уоткинса, не дав ему даже забрать трость.

— Черт вас подери, Девонбрук! Вы не имеете права так со мной обращаться! Я знаю таких, как вы. Вы считаете себя богатым и могущественным, но я кое-что слышал о вашей жене, — прорычал он, рубленая речь выдавала в нем уроженца Ист-Энда. — Думаю, вы не первый, кого она заманила к себе в постель, но единственный, кто оказался настолько глуп, что женился на этой маленькой шлюшке.

Сам того не ожидая, Стерлинг перегнулся через стол и воткнул кулак на лицо Уоткинсу. Тот рухнул на руки Довера в полной отключке.

— Ну вот, — заныл Довер. — Зачем вы это сделали и испортили мне все веселье?

— Извини. — Стерлинг потер ушибленные костяшки пальцев, не чувствуя ни малейшего раскаяния. Он поднял трость Уоткинса, сломал ее надвое о колено и сунул обломки ему за пазуху. — Просто оставь его на аллее вместе с остальным мусором, хорошо?

— Да, хозяин. — Довер потащил Уоткинса к двери, не пытаясь уберечь его болтающуюся голову от ударов, даже когда она врезалась в дверной косяк. — Хотя это слишком хорошая участь для таких, как он.

— Не могу не согласиться, — пробормотал Стерлинг.

Но вспоминая эти жестокие слова, он подумал о том, не слишком ли добра судьба к нему самому.

— Леди Хьюит была права, — взвыла Лаура. — Ты можешь полировать меня сколько угодно, но я все равно останусь куском угля!

Она отвернулась от зеркала и, картинно прижав руку ко лбу, плюхнулась на кровать Дианы. Диана же обменялась со своей горничной рассерженным взглядом.

— Не глупи, Лаура, — резко сказала она. — Это все просто нервы. Что неудивительно, ведь ты будешь на балу самой красивой.

Лаура села на кровати.

— Почему это? Ты забыла пригласить на него еще кого-то, кроме меня?

Даже Диане пришлось бы признать, что в данный момент никто не принял бы юную герцогиню за алмаз чистой воды. На ней был старый потертый халат с пятнами от пролитого чая. Вся голова была утыкана торчащими во все стороны бигудями, а лицо покрыто толстым слоем лосьона Говланда, чудодейственного крема, который должен был отбелить даже самые большие веснушки.

Диана мягко стерла сгусток крема с кончика носа Лауры.

— Может, на тебя сейчас и страшновато смотреть, но к тому времени, когда Селеста закончит, весь Лондон уже будет готов поднять за тебя тост.

Лицо Лауры просветлело.

— Тост (игра слов. toast означает не только тост, который поднимают за кого-то, но и подсушенный ломтик хлеба — прим. переводчика)? Я такая голодная, что готова съесть хоть целый каравай. Нельзя ли попросить Куки принести нам немного еды?

— Можно, но попозже, — согласилась Диана. — А сейчас мы должны сосредоточиться на твоем одевании.

— Зачем? Чтобы твой кузен смог показать меня всему Лондону? Чтобы все эти лорды и леди смогли, задрав носы, вдоволь посмеяться над бедной деревенской крошкой, которая обманом затащила его под венец? Я и раньше знала, что он хочет мне отомстить, но это слишком изощренно, слишком по-дьявольски даже для него. Лучше бы я вышла за Уэсли Трамбла или Тома Дилмора. Может, они волосатые и воняют, но низости в них нет. — Она шлепнулась обратно на постель. — Твой кузен просто дьявол во плоти. Ненавижу его!

— Я в этом не сомневаюсь, — промурлыкала Диана, отчаянно показывая Селесте жестами, чтобы та принесла шелковые чулки герцогини, пока та отвлеклась.

Но прежде, чем служанка смогла начать натягивать их на Лауру, та снова села, и ее хмурый взгляд сменился уничижительным.