— Нет, спасибо.

— Но я заказала столик на половину девятого, — запротестовала Иззи, и спокойствие начало ее покидать. Внешне она оставалась бодрой и хладнокровной, и никто не знал, что она чувствует. Иззи не один день планировала примирение.

— Можешь идти. — Катерина не собиралась поддаваться на шантаж. Грубее, чем ей хотелось, она добавила: — Не сомневаюсь, вы с Тэшем хорошо проведете время.

— Кэт, ну не надо… — Иззи явно была уязвлена. Поигрывая изумрудно-зеленым шелковым шарфиком, она попятилась и села на край узкой неубранной постели. — Милая, так не может продолжаться. Я страшно по тебе скучаю. Нам нужно поговорить.

— Мы уже обо всем поговорили. Я знаю, что ты обо мне думаешь, и это твое право. Я не обязана выслушивать тебя еще раз.

Это ни в какие ворота не лезло. Иззи, сдерживая слезы, отклеила накладные ресницы, столь старательно прилаженные визажистом.

— Послушай, — отчаянно взмолилась она. — Я ни слова не скажу об Эндрю. Кэт, ты не можешь жить в этом ужасном месте… Я приехала сказать, что сняла дом в Уимблдоне для нас с тобой. Мы можем жить как раньше… — Иззи попыталась улыбнуться в надежде растопить сердце дочери. — Только шикарней, конечно.

Катерина прежде не слышала, чтобы мать кого-то умоляла, и на мгновение она дрогнула. Но рану уже нанесли, и было слишком поздно делать вид, что все в порядке.

— Мы не можем вернуть прошлое, — сурово произнесла она, стараясь не обращать внимания на скорбь в глазах Иззи. — Теперь все по-другому. У меня своя жизнь, а ты получила то, к чему всегда стремилась, — славу и деньги.

Иззи сглотнула. Неужели Кэт действительно считает ее такой?

— А как же медицинский колледж? Ты сможешь ездить отсюда каждый день в Вестминстер? Ведь это трудно — учиться и работать по вечерам.

Катерина распахнула дверь в надежде, что Иззи поймет намек и уйдет.

— Это уже не проблема, — бесстрастно, почти весело произнесла она. — Потому что я не собираюсь в колледж.

— Но…

— И это не угроза, а констатация факта. Меня все равно бы не приняли. Я провалила экзамены.


Когда часом позже приехал Эндрю, Катерина лежала в постели.

— Ты плакала, — упрекнул он, обнимая девушку и чувствуя, как она исхудала. — Ангел мой, не надо плакать. Все будет хорошо. Марси уезжает в понедельник… Меньше чем через четыре дня мы окажемся вместе, до конца жизни.

Катерина стиснула зубы и заползла под одеяло. Что за день! То и дело предлагают кров люди, с которыми она больше не хочет жить.

Но она не собиралась ссориться. После нелегкой встречи с Иззи ей хотелось теплоты и нежности. Здесь был Эндрю, в мятом сером костюме, сидел на краю постели и гадал, как бы подбодрить.

Оглядывая безрадостную маленькую комнату в поисках вдохновения, он тревожно спросил:

— Хочешь чего-нибудь китайского? Можно купить цыпленка с жареным рисом…

«А еще мне сегодня постоянно предлагают еду», — безразлично отметила Катерина.

— Не хочу. — Медленно, почти машинально она сунула руку ему под пиджак, проведя пальцами вдоль шва рубашки.

Дыхание Эндрю участилось, в глазах блеснула надежда. Он понимал, что последние несколько недель дались ей нелегко, но постоянные отказы в близости трудно было назвать лестными для его самолюбия. Они не занимались любовью больше месяца, и тоска по Катерине вкупе с необходимостью жить с Марси, которая, в свою очередь, желала его, начала сказываться.

— Нет? — Эндрю осторожно, на тот случай если неверно истолковал ее жест, положил ладонь на лоб Катерины. — Ты не хочешь есть? Может быть, вызвать «Скорую»?

Катерина улыбнулась.

— Пока не нужно.

— А как насчет индийской кухни? Пассандаиз ягненка? Тикка? Лепешки?

Катерина с болью вспомнила, что пассанда — одно из любимых блюд Саймона.

«Бедный мальчик, я так плохо с ним обошлась».

Но ей хотелось, чтобы Эндрю утешил ее — по крайней мере, теперь. Она может воспользоваться его положением, ведь от этого никому не будет зла. Он даже обрадуется…

— Я не хочу индийской еды, — сказала Катерина, развязывая ему галстук и размышляя, сможет ли она когда-нибудь снова стать по-настоящему счастливой. — Я хочу, чтобы сегодня ты остался со мной. Хочу секса. Хочу тебя…

Глава 35

Поскольку их последнее свидание трудно было назвать приятным, Сэм поприветствовал Иззи сдержаннымкивком и продолжил разговор с австралийским актером, который имел сенсационный успех в вест-эндских шоу изаглянул в «Ступени» с симпатичной миниатюрной блондинкой.

Не собираясь уходить, Иззи просто стояла у него за спиной, ждала, когда закончится разговор, без интереса рассматривая безвкусно одетую блондинку и не обращая внимания на ее спутника.

— Ты хотела меня видеть? — Сэм наконец обернулся и, как будто удивившись, оглядел толпу вокруг: — Ты сегодня без своего парня?

— Да. Действительно, я хотела тебя видеть. — Иззи была не в настроений хитрить и сразу перешла к делу: — Когда ты заканчиваешь?

— В четыре. — Он нахмурился, догадавшись, что дело нечисто. — Или в полчетвертого. Что-то случилось?

— Случилось. Кое-что скверное.

Клуб был еще переполнен, когда Сэм передал бразды правления Тоби Мэдисону. Хотя было всего десять минут четвертого, Иззи ждала на улице, возле «мерседеса», потягивая колу из банки и раздергивая прореху на колене выцветших джинсов.

Сэм, заметив очевидный упадок духа, подмигнул и быстро пожал ей руку, забираясь на переднее сиденье.

— К тебе иди ко мне?

Иззи улыбнулась впервые за вечер.

— Думаю, подойдет что-нибудь нейтральное. Поедем к Берту.


Берт умер пятнадцать лет назад, но его сын Квентин, который теперь заправлял кафе в Чизвике, не разочаровал постоянных клиентов. У него по-прежнему подавали самые большие порции в Лондоне, и никому в голову не приходило предложить переименовать кафе.

«Если что-нибудь и может меня подбодрить, — решила Иззи, — так это дружелюбная спокойная атмосфера «Берта», где всегда полно народу независимо от времени суток, ну и тарелка жареных грибов, бекон и помидоры».

Впрочем, когда еда оказалась перед ней, Иззи не смогла проглотить ни кусочка.

— Послушай, ты был прав, а я ошиблась, — сказала она, наблюдая, как Сэм размешивает сахар в чае. — Наверное, это тебя порадует.

— Ты имеешь в виду Кэт?

— Я себя отвратительно чувствую. — Иззи вздохнула, ее темные глаза лихорадочно блестели. — Раньше я даже не пыталась быть хорошей матерью, мне просто не нужно было пытаться… а теперь, когда все случилось, я изо всех сил стараюсь, но получается только хуже. Я держалась в стороне, считала, что Катерине нужно время. Но вчера поехала к ней… думала, мы сумеем помириться… а она даже не захотела слушать. Сэм, она действительно меня возненавидела. И теперь я не знаю, что делать.

— Она тебя не возненавидела, — твердо ответил Сэм. — Рано или поздно девочка вернется. Просто ей нужно еще немного времени.

Точно так же как австралийский актер в «Ступенях» любовался фигурой Иззи, теперь ее с явным удовольствием рассматривали двое водителей за соседним столиком. Они откровенно испугались, когда Иззи заплакала.

— Вечером я поехала в Уимблдон посмотреть дом, — объяснила Иззи между рыданиями. Сэм молча протянул ей салфетку, когда слезы закапали в тарелку. — Прекрасный дом, в сто раз лучше, чем все места, где мы жили до сих пор, не считая Кингсли-Гроув, конечно. Я хотела снять дом для нас двоих, но Кэт отказалась даже говорить об этом. Она не намерена переезжать. Сказала, что провалила экзамены, поэтому о колледже не может быть и речи. Не знаю, кого она хочет наказать, себя или меня, но мне страшно подумать, во что моя дочь превратила свою жизнь…

— Тише… — шепнул Сэм. — Не вини себя.

— А кого еще мне винить? Это все из-за меня.

Посетители явно заинтересовались. Не обращая на них внимания, Сэм встал, обошел стол, сел рядом с Иззи и обнял ее. Привыкший к ее вспышкам, шумливости и неисчерпаемому жизненному оптимизму, он даже представить не мог, что Иззи может быть такой слабой, и это тронуло его до глубины души.

Иззи было бесконечно приятно, что Сэм ее слушает и… обнимает. Вряд ли она могла бы поделиться своими тревогами с Джиной, а Тэша это просто не интересовало.

— Ты с ней поговоришь? — попросила она, прижимаясь к нему и вдыхая знакомый аромат одеколона. — Она тебя любит, она выслушает… обдумает то, что ты скажешь.

— Я постараюсь, — пообещал Сэм, вспоминая, когда последний раз был настолько близок к Иззи. Тем вечером в «Ступенях», когда внезапно появилась Вивьен. Кто знает, как развивались бы события, если бы Вивьен приехала несколькими часами позже? — Ничего не гарантирую, но постараюсь. Если не хочешь есть, давай уйдем. Что скажет Найджел Демпстер, если заглянет сюда?

Машину вел Сэм. Поездка по пустым улицам напомнила ему возвращение из «Ступеней», когда Иззи, балансируя на коленях коробками с китайской едой, пересказывала ужасающие анекдоты, услышанные вечером, и с потрясающей точностью передразнивала посетителей, которых ей доводилось обслуживать в баре.

Но сейчас она даже не улыбалась.

— Все это пустая трата времени, — горестно пробормотала Иззи, когда Сэм, чтобы отвлечь ее от мыслей о Кэт, спросил, как продвигается звукозапись. — «Никогда» выйдет через восемь дней. Говорят, вчера отрывок крутили по радио и диджей намекнул, что песня наверняка займет первое место. Утром мы давали интервью для «Столицы», потом закончили съемку, а завтра у нас еще три встречи с музыкальной прессой. Я получила все, о чем когда-либо мечтала, — подытожила Иззи, небрежным жестом обводя салон «мерседеса». — И эта машина — моя воплотившаяся мечта, но это уже ничего для меня не значит, потому что здесь нет Кэт. Я так хотела, чтобы дочь мною гордилась… и все напрасно.