Вернувшись через три недели, Гордон был потрясен. Изабель выглядела так, словно страдала какой-то неизлечимой болезнью. Заговорив с ним о матери, Софи заплакала, но он заявил, что доктор не нашел причины для опасений. Он не желал больше ничего об этом знать.

В августе Гордон снова уехал – в долгую деловую поездку по Италии и Испании. Софи на несколько недель отправилась к подругам в Бретань. Изабель и этому была рада. Она изо всех сил старалась вести себя как прежде, но не могла представить, что когда-нибудь действительно вновь станет собой. Каждое утро она просыпалась с мыслями о Билле и жалела о том, что до сих пор жива.

Именно в тот момент, когда Гордон и Софи были в отъезде, Тедди подхватил тяжелый летний грипп. Сначала это выглядело как обыкновенная простуда, но потом состояние мальчика резко ухудшилось. У него поднялась температура, и доктор прописал ему антибиотики, но даже сильнодействующие средства не помогали – температура продолжала повышаться. На третий день он едва мог дышать, еще через два дня у Тедди началось воспаление легких, и его поместили в больницу. Изабель отправилась туда вместе с ним. Она собралась было позвонить Гордону, но потом решила его не беспокоить.

– Я умираю? – глядя на нее, спрашивал Тедди.

– Конечно, нет, – гладя его по голове, отвечала Изабель. – Но вообще-то тебе пора поправляться. Из-за этого дурацкого вируса ты уже и так слишком долго валяешься в постели. – Ночью у него было сорок и три, и Изабель, наконец, решилась позвонить Гордону.

– Не знаю, что с ним, наверное, какое-то вирусное заболевание, но он очень плох. – Голос Изабель звучал глухо.

– Да он всегда плох! – раздраженно бросил Гордон. Он был в Тоскане, и Изабель не представляла себе, какие там у него могли быть дела. Несомненно, он проводил там время с Луизой. – Все равно я ничем не могу ему помочь.

– Я подумала, что тебе следует об этом узнать, – объяснила Изабель, сожалея о том, что позвонила. Собственно, с ее стороны это было всего лишь проявлением вежливости – ни о чем просить Гордона она не собиралась.

– Сообщи мне, если ему станет хуже.

«И какой от этого будет толк?» – подумала Изабель. А если Тедди умрет, ей как – звонить? Или это тоже будет рассматриваться как досадная помеха? Но она промолчала.

Выждав еще два дня, она позвонила Софи. К этому времени у Тедди начался бред. Ему вводили антибиотики, но у него начали отказывать легкие и сердце оставляло желать лучшего.

В отличие от своего отца Софи немедленно вернулась из Бретани в Париж. Две женщины без сна и отдыха всю ночь просидели возле мальчика, держа его за руки. Временами он бредил.

На следующее утро он пришел в сознание. День стоял жаркий, да и Тедди был весь горячий, хотя упорно твердил, что ему холодно. Приходил и ушел доктор, сиделки постоянно следили за его состоянием, а поздно вечером доктор снова пришел и заявил Изабель, что дела совсем плохи.

– Что вы имеете в виду?

– Его сердце долго не выдержит. Он очень больной мальчик.

К ужасу Изабель, вся следующая неделя прошла точно так же – Тедди постоянно находился на грани жизни и смерти. Софи и Изабель совершенно выбились из сил и выглядели не намного лучше его. За прошедшие две недели Гордон так ни разу и не позвонил. Возможно, предполагала Изабель, Гордон решил, что мальчик уже выздоровел. А на третью неделю Тедди впал в беспамятство. Пневмония усилилась, и казалось удивительным, что его организм еще борется. Изабель то тихо плакала в коридоре, то сидела возле Тедди. В эту ночь она снова позвонила мужу.

Тот действительно решил, что с мальчиком все в порядке. Новость о том, что сын находится при смерти, его потрясла.

– Ты не собираешься возвращаться домой?

– А что, нужно? – Хотя эта идея его не слишком вдохновляла, в голосе Гордона звучала искренняя озабоченность. Ситуация оказалась гораздо хуже, чем он предполагал.

– Решай сам. Он очень болен. – За последние сутки Тедди ни разу не приходил в сознание, и доктор сомневался, что это случится. Гордон велел позвонить ему на следующий день.

Изабель и Софи всю ночь просидели рядом с Тедди. В пять утра он открыл глаза и, узнав их, улыбнулся.

Облегченно выдохнув, обе решили, что это хороший признак, но сиделка сообщила: за ночь температура повысилась и составляла теперь сорок и четыре. Тем не менее, мальчик был в полном сознании и даже разговаривал. Осмотрев его, доктор удрученно покачал головой – сердце Тедди окончательно отказывалось ему служить. Этого момента Изабель со страхом ждала все пятнадцать лет, и вот теперь он настал. Но сейчас она испытывала странное спокойствие, понимая – все в руках судьбы.

Держа мать и сестру за руки, он смотрел на них с ангельской улыбкой. Поцеловав Тедди в горячую щеку, Изабель не смогла удержаться от слез.

– Я люблю тебя, мой маленький. – Он всегда был таким милым мальчиком, таким ласковым и терпеливым. Почти постоянно превозмогая боль, он никогда не жаловался. Сейчас он витал на грани яви и беспамятства. Изабель отчаянно хотела удержать его на краю бездонной пропасти, на котором балансировала его душа, – мысль о том, что она может потерять Тедди, была ей невыносима. Но ничем помочь ему она уже не могла.

Посмотрев на них, Тедди снова улыбнулся.

– Я счастлив, мамочка, – тихо произнес он и повернулся к сестре. – Я люблю тебя, Софи. – И с еле слышным вздохом его душа мирно покинула тело, которое доставило Тедди столько мучений. Обняв уже безжизненное тело, Изабель зашлась слезами. Софи колотило. Мать и сестра в последний раз обняли и поцеловали своего Тедди, а потом тихо вышли из палаты. Стоял жаркий солнечный день, вокруг все сияло, и Изабель не могла поверить, что Тедди с ними больше нет. Это было немыслимо, невыносимо.

Поймав такси, они вернулись домой. Войдя в комнату сына, Изабель разразилась рыданиями. Как Маленький принц из книги Сент-Экзюпери, он покинул их, уйдя в свой собственный мир, мир, который ему и не следовало покидать. Но за то краткое время, что он был здесь, с Изабель, он успел доставить ей много радости.

Немного успокоившись, она налила Софи чаю, а затем позвонила мужу. Голос Изабель звучал удивительно ровно. Новость ошеломила Гордона, и он пообещал, что к вечеру будет дома. Он был, как всегда, сух, не говорил, что сожалеет об утрате, он вообще почти ничего не сказал и быстро повесил трубку. Изабель хотела было позвонить Биллу, но решила, что этого не стоит делать, тем более что тот никогда не встречался с ее мальчиком. К тому же она не считала себя вправе врываться в его жизнь.

Во второй половине дня они вдвоем с Софи отправились в похоронное бюро и сделали там все необходимые распоряжения. Изабель заказала простой белый гроб, а из цветов – ландыши и белые розы. Проститься с Тедди никто не придет, кроме мамы, сестры и его сиделок, – ведь он не ходил в школу и не завел друзей, а сама Изабель их всех растеряла. Только она и Софи общались с ним и любили его. Как же она теперь будет жить? Все последние годы она занималась только сыном.

Прилетевший ночью из Рима Гордон выглядел подавленным. На следующий день он вместе с Изабель и Софи съездил в похоронное бюро. Изабель распорядилась, чтобы гроб был закрытым, – она не могла видеть Тедди мертвым, хотя и сейчас он оставался таким же красивым, как при жизни. Гордон не захотел на него взглянуть, и Изабель его понимала. Для отца Тедди так и остался чужим, он не знал и не желал его узнавать, а теперь уже слишком поздно.

Вечером они вместе поужинали. Говорили только Гордон и Софи, Изабель молчала. О Тедди никто не упоминал – боль была еще слишком свежей. Изабель побрела в свою комнату, думая только о ребенке, которому дала жизнь. Словно хрупкая бабочка, он в конце концов от них улетел, но Изабель была благодарна судьбе за любовь, данную им с Тедди, и вообще за его существование.

Похороны состоялись на следующий день, и на отпевании священник, не знавший Тедди, перепутал его имя. Поездка на кладбище едва не убила Изабель, она не могла смириться с мыслью, что придется оставить здесь сына, и едва удерживала себя, чтоб не вцепиться в гроб. Она в последний раз коснулась его и забрала с собой одну из хрупких белых роз, чтобы потом засушить ее. Изабель не могла дышать, не могла двигаться – боль была невыносимой.

Вечером Гордон пришел к ней в спальню. Она лежала на кровати, лицо ее было Цвета мрамора.

– Не понимаю, что с тобой происходит, – скорее раздраженно, чем озабоченно, проговорил он. Вид Изабель в последнее время вызывал у него отвращение – она выглядела тяжелобольной. – Глядя на тебя, можно подумать, что сегодня мы похоронили тебя, а не Тедди. Что с тобой, Изабель?

– Я только что потеряла сына, – не веря своим ушам, произнесла она.

– И я тоже. Но ты так выглядишь уже два месяца.

– Разве? Прошу прощения. – Она отвернулась, не желая его видеть. Скорее бы он ушел.

– Софи очень за тебя переживает.

– А я переживаю от того, что потеряла сына, – без всякого выражения сказала она.

– Мы ждали этого много лет, – напомнил он, – хотя естественно, что тебя это потрясло, особенно если учесть прошлогоднюю аварию. – Он уже начинал опасаться, что его жена никогда не поправится. На самого Гордона смерть Тедди не произвела особенного впечатления, и он держался как совершенно посторонний человек, даже не как родственник. Никто, пожалуй, и не поверил бы, что он только что потерял сына.

– И что ты теперь собираешься делать? – с любопытством взглянув на Изабель, спросил он.

– С чем? – Со своей комнатой? Со своей одеждой? Со своей жизнью? Она не могла понять, к чему он клонит.

– Последние пятнадцать лет ты только и занималась тем, что ухаживала за Тедди. Но нельзя похоронить себя вместе с ним!

А почему бы и нет? У нее не осталось ни Тедди, ни Билла, ей незачем жить – если только ради Софи. Следующие слова Гордона буквально ее потрясли:

– Я думаю, тебе следует отправиться с Софи в Гренобль. По-моему, это прекрасная мысль. В конце концов, тебе все равно придется выбраться из этих стен, так что будет лучше, если ты уедешь с ней.