– Ребята, девочки, расправьте плечи! Дышите свободнее! – скомандовала Рената. – А ну-ка, поиграем в пятнашки!

После нескольких минут разминки большинство участников почувствовали себя свободнее, лишь двое-трое продолжали закрывать грудь скрещенными руками. Хотя на мне был закрытый купальник, я тоже ощущала какую-то беззащитность. Преодоление ее и было целью настоящего занятия.

– А теперь будем разрисовывать себя! – продолжила Рената. – Вам знакомо словечко «боди-арт»?

Ребята молчали.

– Так. Ну а татушки вы видели на коже у людей?

– Не у людей, а у бандитов, – хмуро ответил парень, прикрывающий грудь.

– Я, по-вашему, похожа на бандитку? – Рената оттянула с одного плеча желтую маечку и повернулась к группе спиной. Замысловатое сине-фиолетовое сплетение, похожее на тайную печать Средневековья, красовалось на ее плече.

– Зачем вам это? – спросила одна из девушек побойчее.

– Я затрудняюсь, ребята, ответить. Но после того, как я сделала эту татуировку на спине, мои дела пошли лучше. У меня появился любимый человек, я чувствую, что приобщилась к чему-то сверхъестественному.

– А что у вас изображено?

– Это юнгианская мандала…

– Манда? – грубо пошутил один из участников.

– «Мандала» – санскритское слово, означающее магический круг или квадрат в круге. Юнг интерпретировал мандалу как зримое воплощение психической самости человека. Она также выполняет защитную функцию.

– Что же, мы все должны выколоть на своем теле эти самые мандалы, чтобы защититься от чуждых голосов, управляющих нами? – спросила хорошенькая девушка.

– Ни в коем случае! Поспешность и легкомыслие недопустимы. Любой знак на вашем теле – это космическое воздействие на вашу жизнь. Оно может быть и неблагоприятным. Но цель нашего сегодняшнего занятия – разрисовать свое тело таким образом, чтобы почувствовать радость и беззаботность.

– Мы сами себя будем раскрашивать или друг друга?

– Как хотите.

Ребята вначале несмело, потом все оживленнее стали наносить на кожу первые мазки гуашью. Я подошла к Ренате и попросила заняться мною.

– Вверяюсь тебе полностью, Рената.

Она критически посмотрела на меня. Потом спросила, какой цвет я терпеть не могу. Я ответила, что красный. Тогда Рената взяла кисть, макнула ее в кармин и резкими мазками прошлась по моему лицу и рукам.

– А теперь, Елена, подойди к зеркалу. Понравится – добавь еще краски. Почувствуешь дискомфорт – иди к умывальнику.

Рената занялась другими участниками тренинга, а я подошла к стене, сплошь состоящей из зеркала, как в балетном классе. Давно, когда еще мы были вместе с Игорем, он объяснил мне значение красного цвета – энергия, борьба, агрессия. Да, я отвергала его. Но сейчас, увидев в зеркале свою размалеванную физиономию, я испытала чувство какого-то освобождения.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – вновь появилась рядом Рената.

– Волшебно! Меня покинул страх, который мучил последние дни! Это какое-то чудо!

– Это не чудо, Лена. Это законы нашей психики. То, что мы отвергаем, наполняет нас силой.

– А то, что любим?

– Любовь несет страдания и боль.

***

После занятия, едва мы успели смыть с себя слои красок, кожу еще немного пощипывало, пришел Филипп Шиманский. Мы все вышли на веранду, окна которой были распахнуты, и свежий майский ветер с Мойки сквознячком гулял по владениям Ренаты.

– Девочки, – обратился к нам Шиманский; он, как обычно, выглядел патриархом, мэтром, – я предлагаю провести выставку одной-единственной картины.

– Моны Лизы? – усмехнулась Рената.

– Нет, я имею в виду видеоарт. Выставим кого-нибудь наподобие американца Билла Вайолы. Будем крутить на огромном экране библейский сюжет, перенесенный на наши улицы.

– Такие выставки только Эрмитажу под силу. Оборудование дорогостоящее, да и нет у нас художников такого класса.

– Я договорился с одним немецким художником – видел его работы, когда ездил в Германию на выставку.

– Тоже на библейские темы? – спросила Рената.

– Нет, из жизни греческих богов.

– Полагаю, кино не для детишек? – встревожилась я.

Я старалась поставить заслон маргинальному искусству на грани порно. Хотя провести эту границу часто бывает нелегко.

– Все очень безобидно, уверяю вас, Елена Павловна. В предлагаемом видео, замедленном до крайности, по улицам современного ночного города бредет Геката…

– О! Геката! Я когда-то работала над ее скульптурным образом… – воскликнула Рената.

– Расскажите, Филипп, вкратце о ней. К своему стыду, я мало знакома с мифологией.

– Стыдиться тут нечего, Елена Павловна. Школьное образование не предусматривало подробного знакомства с мифологией. Ну, слушайте. Геката – это богиня мрака, ночных видений и чародейства. Она выглядит довольно устрашающе: со змеями в волосах, пылающий факел в руке, но, между прочим, именно она помогала покинутым влюбленным. Представляете, наш художник дает два плана – два киноэкрана друг против друга. На одном Геката с факелом, на другом девчонка из нашего времени; у той волосы тоже развеваются как змеи. Девчонка стоит на мосту, собирается броситься в воду, но Геката спасает ее, возвращает возлюбленного.

– Откуда возвращает? – автоматически спросила я. – Из царства теней?

– Елена Павловна! Это же концептуальное искусство, оно не страдает подробностями, здесь простор для творчества зрителя.

– Да, дословный перевод не уместен! – воскликнула Рената.

Мы обсудили технические возможности нашей галереи, поручили Филиппу связаться с его другом, художником из Германии Дитером, и обговорить условия. Затем стали расходиться. Филипп на выходе застрял у лотка Татьяны. Уже не в первый раз я наблюдала, как этот старый ловелас подкатывает к моей подруге.

– Татьяна Васильевна, не желаете посетить мою мастерскую? У меня тоже африканские божки из черного дерева. Может, их реализовать через ваш киоск?

– Мы не продаем предметов чуждых нам религий, Филипп Сергеевич, – поджала губы моя подруга.

– Тогда, может быть, пообедаем вместе, где-нибудь неподалеку?

– У меня есть муж.

– У меня тоже есть жена. Ну и что? Разве это помеха для двух родственно мыслящих людей?

Пока они привычно препирались, ко мне подошел Матвей и тоже предложил сходить пообедать. Обедали мы обычно вместе, у себя дома, благо до него пять минут ходьбы. Мы вышли из галереи, так и не узнав, чем кончится настойчивость Филиппа на этот раз.

– Как думаешь, Матюша, Татьяна устоит против дряхлеющего донжуана?

– Не смеши, Леночка. Невооруженным глазом видно, что он просто поддразнивает твою приятельницу. Знаю я таких мужиков, им удовольствие помучить кого, хотя бы по мелочи.

– Да, все мужики такие, хотя ты, конечно, у меня исключение. Матвей, ну почему ты такой хороший?

– Жизнь так коротка, Леночка, что ее преступно тратить на то, чтобы приносить боль людям. Христос завещал любить всех без оглядки. Кстати, на Троицу надо будет съездить к твоей матери на кладбище. Только ты, пожалуйста, без меня никуда больше не отправляйся.

Я пообещала Матвею быть послушной, а затем пересказала ему, как проходил сегодня сеанс психотерапии у Ренаты.

– Это похоже на борьбу с дьяволом и избавлением от порчи, – задумчиво произнес Матвей. – Но я признаю только один способ очищения души – через церковную исповедь, через покаяние.

– Сколько людей, столько мнений, – возразила я.

– Мне хочется, Леночка, чтобы у нас было одно мнение на этот счет.

– Мне тоже, Матюша. Но пока это нереально. Слишком мало мы с тобой живем вместе. Скажи, тебе очень мешают наши расхождения во взглядах на некоторые вещи?

Мы вошли в наш подъезд, и Матвей украдкой, как подросток, поцеловал меня. Я удивленно посмотрела на него. Обычно мы не целовались на ходу.

– Это ответ на твой вопрос, Леночка, – улыбнулся Матвей своей обезоруживающей, детской улыбкой. – Взгляды – это всего лишь взгляды. А ты – это ты. – И он вновь поцеловал меня.

Глава 21

Игорь поддержал проект Шиманского о выставке видеоперформанса «Геката» немецкого художника. Он посоветовался со специалистами и понял, что сможет получить прибыль от этой затеи. Я полностью отдала бразды правления в его руки. Больше никто не угрожал моей галерее, даже Толик Коровец при встрече почтительно здоровался со мной. Я поняла: мое дело находится под надежной защитой. Я могла теперь не только думать о галерее, но и отдохнуть. Отголоски пережитого мною из-за стресса еще сказывались на работоспособности.


В воскресенье с утра мы поехали на электричке с Матвеем за город, к морю. Море – это курортная часть побережья Финского залива, и в жаркие дни здесь настоящее столпотворение, не то что сейчас, в начале лета. По песчаной дорожке от станции в сторону залива брели немногочисленные любители подышать морским воздухом. На парковочной площадке перед пляжем я заметила красную машину «ауди», такую же, как у Игоря. Рассеянный взгляд на номер подтвердил смутную догадку – Игорь здесь! Не пройдя и полусотни метров, мы увидели его. Игорь был не один, а с Ренатой. Не заметить пару было невозможно! То Игорь, то Рената, разбежавшись вдоль береговой кромки, подпрыгивали над влажным песком и взмывали вверх. Несколько секунд они парили, поддерживаемые краешками новомодных парашютов. Они были похожи на австралийских кенгуру, скачущих по прерии семимильными прыжками. Случайные зрители, и мы среди них, завороженно смотрели на летунов-прыгунов.

Когда мои друзья закончили полеты и начали складывать парашюты, мы с Матвеем подошли к ним. Летуны раскраснелись и запыхались. Пот покрывал лицо и шею Игоря – в его возрасте нелегко выдерживать такие нагрузки. Рената же чувствовала себя превосходно, только фиолетовая мандала на ее плече от прилива крови стала почти черной. Я завидовала физическим возможностям девушки, мне такие упражнения уже не по силам. Игорь же просто восхищал меня.