Нэн Райан - Потому что ты моя

Не понимая, почему рядом с Джиной нет ее жениха, Сабелла продолжала разглядывать толпу богатых гостей, пытаясь угадать, кто же из них Берт Вернет.

Ведь он наверняка здесь. А вдруг она уже видела его или именно в эту минуту смотрит на Берта, сама не зная об этом?

Внезапно в дверях возникло какое-то оживление, по толпе пронесся шепот, и разговоры моментально стихли.

Охваченная жгучим любопытством, Сабелла, оттеснив двух увешанных бриллиантами дам, подошла поближе и в изумлении замерла.

У входа стоял высокий широкоплечий мужчина. Его волосы были чернее ночи. Безукоризненно белая рубашка с жестким воротником подчеркивала гладкую, смуглую кожу лица. В этом зале у него не было соперников – все мужчины словно меркли рядом с ним.

Сабелла сразу поняла, кто это.

Высокий, красивый мужчина, пышущий силой, здоровьем и уверенностью, был Бертом Бернетом.

Опоздать на собственную помолвку!

Берт виновато улыбнулся, скользнул взглядом темно-серых глаз по заполнившим зал гостям и мгновенно был всеми прощен.

Наклонившись, он поцеловал Джину и прошептал:

– Прости, дорогая, я все потом объясню. Прощаешь?

Джина подняла глаза, полные огня и страсти: мог ли он сомневаться? Она обожала его. Берт обнял Джину за талию, улыбнулся своей знаменитой улыбкой и направился к гостям.

Вечер наконец начался.

Но не гости занимали в этот вечер счастливого жениха. Продолжая улыбаться, Берт рассеянно кому-то жал руки, кого-то целовал, механически повинуясь Джине, которая вела его от одного кружка к другому.

Только одного гостя видел Берт Бернет – ослепительно прекрасную молодую женщину, изящную, юную богиню с шелковистыми светлыми волосами и золотисто-загорелым лицом. Всякий раз, когда Берт украдкой бросал на нее взгляд, он замечал, что ее огромные карие глаза пристально смотрят на него.

Эта девушка словно посылала ему молчаливый сигнал. «Подойди ко мне, – казалось, говорила она. – Подойди ближе, если осмелишься».

Стремясь поскорее добраться до прекрасной незнакомки, Берт нетерпеливо жал протянутые ему руки, не разбирая, чьи они. Его раздражало, что Джина то и дело дергает его за рукав, останавливая для очередного приветствия. Он словно плыл против течения и каждую минуту мог утонуть.

– Миссис Дорси, как я рад вас видеть... О, Тедди Кэмпбелл, старый плут, какими судьбами?.. Мисс Эллер, вы как всегда неотразимы. Как здоровье мамы? Я рад. Спасибо, что пришли...

Рассыпая любезности, Берт зорко следил, чтобы их путь пролегал в направлении той единственной гостьи, с которой он жаждал познакомиться.

Вот он почти рядом с ней.

Еще несколько шагов, и он сможет коснуться ее, взять за руку... От предвкушения у него заныли кончики пальцев.

Последнее приветствие... ответное поздравление... Берт поднял глаза и обомлел.

Она исчезла.

С самого первого взгляда, который бросил на нее Берт, Сабелла поняла, что победила: его сверкающие глаза и порывистые движения сказали ей больше, чем все слова на свете. Теперь гости для него – лишь препятствие, досадная помеха, вызывающая раздражение.

Сабелла знала, что ей следует оставаться на месте до последней секунды. Несмотря на волнение, она была уверена в себе. Никто и не подозревал, какая драма разворачивается у всех на глазах, никто, кроме двоих – главных ее участников. Гостям казалось, что Берт занят ими, но Сабелла знала, что только ее руку он хочет поцеловать, только с ней заговорить, заглянуть только в ее глаза.

Лицо Сабеллы горело, сердце неистово колотилось. Когда между ней и Бертом оставалось всего несколько шагов, их глаза встретились, но в этот момент кто-то схватил Берта за руку и на секунду отвлек.

Мгновения было достаточно, чтобы Сабелла выскользнула в ближайшую дверь. Озадаченная и встревоженная, Синция Дуглас последовала за ней.

– Тебе плохо, Сабелла?

– Знаешь, немного кружится голова. – Сабелла прижала ладони к щекам. – Как ты думаешь, это будет очень неприлично, если я уйду?

– Конечно, нет, – с готовностью утешила ее Синция. – Хочешь, я пойду с тобой?

– Нет, нет, оставайся здесь.

– Ты уверена? Я могу...

– Я настаиваю. Все в порядке. Я просто сегодня немного перегрелась на солнце.

– Я скажу, чтобы подали нашу карету. Старина Роберто мигом отвезет тебя в гостиницу.

– Спасибо. Будь добра, извинись за меня перед хозяином и хозяйкой.

Берт наконец освободился из объятий слегка подвыпивших друзей и посмотрел туда, где только что стояла удивительная блондинка и где ее больше не было.

В отчаянии он разглядывал толпу гостей, надеясь увидеть золотистые волосы, тонкий стан, стянутый белым шелком, и горячие карие глаза. Но все напрасно.

Вместе с Джиной Берт подошел к Синции Дуглас и Дженни Десмонд. Он их хорошо знал и любил дразнить. Девушки обычно по-детски смеялись, краснели и колотили по его крепкой груди кулачками, наслаждаясь минутным вниманием, которое он уделял им.

Сегодняшний вечер не стал исключением. Каждую из них Берт обнял и поцеловал, а узнав, что в понедельник они уезжают на лето в Сан-Франциско, заверил, что будет очень скучать. Болтая с Синцией и Дженни, он осторожно пытался выяснить, кто их новая подруга и куда она исчезла.

Синция только собралась начать рассказ, как невыносимо ревнивая Джина утащила его от них. Берт даже не успел узнать, как ее имя.

Весь оставшийся вечер он пытался найти таинственную девушку в белом шелковом платье. Он не знал, кто она и откуда, но спросить об атом, не пробудив подозрений Джины, было невозможно. Во время бессчетных тостов и поздравлений его взгляд скользил по толпе в надежде снова увидеть ее.

Он не мог забыть ее.

Вечер закончился к трем часам ночи. Как только за последним гостем закрылась дверь, старый сенатор, зевая, пожелал Джине и Берту спокойной ночи и поднялся по лестнице в свою комнату.

Мечтая поскорее уйти и зная, что это невозможно, Берт позволил счастливой Джине затащить себя в полутемную гостиную. Они сели перед холодным камином на обитый парчой диван.

– Вечер прошел чудесно, правда, дорогой? – прошептала Джина, прильнув, головой к плечу Берта.

– Изумительно, – тихо ответил Берт и виновато подумал, что имеет в виду не вечер, а загадочную незнакомку.

Радуясь, что Джина не может прочесть его мысли, он взял ее за подбородок и поцеловал в губы. Джина игриво потянула за черный шелковый галстук. Тот развязался. От жарких поцелуев Берта, прикосновении горячих губ Джина вздыхала и постанывала. Ее проворные, с длинными ногтями пальцы расстегнули пуговицы рубашки.

– Как жаль, – мечтательно произнесла Джина, проводя ногтем по его обнаженной груди, – что мы не женаты и не можем отправиться наверх в спальню.

Она прижалась к нему и поцеловала в грудь.

– Какие мы лицемеры, дорогой, – вздохнула Джина и нежно куснула. – Мы столько лет близки, Берт. Зачем нам терять еще одну ночь, когда мы наконец официально стали женихом и невестой?

– Потому что, – строго сказал Берт, – существуют правила приличий, и мы должны следовать им.

Джина обреченно вздохнула. Это правда. Они не могут спать вместе в ее доме, да еще когда здесь отец. Но – о! – как она жаждала этого. Она всем сердцем стремилась к нему, желала измучить и обессилить его своей любовью. Берта нельзя отпускать в эту ночь.

Женский инстинкт подсказывал ей, что именно сейчас она должна заявить свои права на него. Об этом говорили его серые глаза, напряженное тело, истосковавшееся по любви. Такого дикого любовного голода Джина не видела в нем никогда. Это испугало ее.

Она не решалась отпустить Берта, не удовлетворив его страсти. Она должна заставить его остаться с ней. Джина боролась с отчаянным желанием запустить ногти в его обнаженную грудь и оцарапать до крови. Нет, она не выпустит его сегодня.

– Конечно, ты прав, – прошептала наконец Джина, но вопреки словам снова приблизила лицо к его груди и, отодвинув край рубашки, лизнула теплый кружок плоского коричневого соска.

Почувствовав в ответ легкий трепет, Джина решилась. К черту приличия! Она удовлетворит его животный голод.

– Джина, нет, не надо, – прошептал Берт.

– Тесс, – пробормотала Джина, лаская губами и языком его грудь.

Коснувшись его колена, она скользнула рукой по бедру вверх до паха и замерла, ощутив под тонкой тканью брюк полунапрягшуюся плоть. Она не может так отпустить его. И не отпустит.

Нежно поглаживая пальцами и лаская все увеличивающуюся плоть, она с тоской подумала, что возбуждение Берта не имеет к ней никакого отношения.

Ее страхи только усилились, когда Берт, отстранив ее руку, снова сказал:

– Джина, не надо, остановись.

Он улыбнулся и, желая обратить все в шутку, добавил:

– Ты хочешь, чтобы я поехал домой страдая?

– Нет, любимый, – хрипло ответила Джина. – Не хочу. И я не позволю тебе страдать. Никогда.

Она снова прижалась губами к его груди, а в это время ее проворные пальцы расстегивали пуговицы ширинки. Еще мгновение – и освобожденный орган распрямился.

– О Боже, – простонал Берт и прикрыл его руками.

– Позволь мне, – сказала Джина, отводя его руки и ощущая свою женскую власть над пульсирующей плотью.

Прижавшись губами к его губам, она не останавливала игру проворных пальцев до тех пор, пока не уверилась в том, что он не сможет встать и уйти от нее.

Еще немного, и Берт стал совершенно беспомощным и податливым как воск. Джина задрожала от возбуждения и восторга: она, всего лишь маленькая, слабая, беззащитная женщина, получила власть над огромным, сильным и грубым мужчиной. Не выпуская из нежных пальцев своей главной добычи, Джина соскользнула на ковер.

– Знаешь, что будет по-настоящему восхитительно? – спросила она и кончиком языка медленно облизнула пересохшие губы.