Рейли Бернет уставил трясущийся, костлявый палец на сына.

– Не пытайся переложить вину на Джину. Она поступила совершенно правильно, что приехала и рассказала мне обо всем.

– Какого дьявола?! Она отлично знает, что... Но Рейли оборвал его.

– Черт побери, мальчик, когда ты повзрослеешь? Не прошло и месяца с твоей помолвки, а ты уже спишь с другой женщиной. Тебе одной женщины недостаточно?

– Достаточно, – успокоился Берт. – Я наконец понял, что мне нужна только одна женщина.

– Тогда какого черта…

– Отец, я влюбился в первый и в последний раз. Я не думал, что это случится, но это случилось, и теперь уже ничего нельзя изменить. Я полюбил прекрасную молодую женщину, которая, кстати, отказывается от близости со мной.

– А ты знаешь почему? – Глаза Бернета-старшего буквально вылезли на лоб. – Знаешь почему? Я скажу тебе почему. Потому что она хочет...

– Потому, что она порядочная женщина. Она прекрасна, умна и добра. Просто она испанка, и в этом вся причина того, что ты возненавидел ее прежде, чем увидел.

– Дело совсем не в этом!

– Неправда, папа. Если бы ее звали Смит или Джоунс, ты бы рассердился вдвое меньше.

– О Боже, совсем нет... ты не знаешь... – Слова застряли у него в горле.

Глядя на обезумевшее лицо старика, Берт пожалел о том, что не выбрал более подходящего момента, чтобы тактично сообщить ему о разрыве с Джиной и женитьбе на Сабелле. Но теперь уже было поздно.

– Прости, папа, – сказал он мягко, – я знаю, что тебе это тяжело.

– Ты спятил! А как же Джина де Темпл? Женщина, которая любила тебя все эти годы, которой ты обещал жениться?

– Я не хочу причинять боль Джине, но сегодня вечером я расторгну помолвку. Во всём происшедшем виноват один я, а потому, надеюсь, мой разрыв с Джиной не изменит твоих дружеских отношений с сенатором. Я женюсь на Сабелле Риос. Если она согласится.

– О, она согласится, будь спокоен! Она согласится, но только... – Бернет отчаянно искал выход.

Наконец старик протянул к Берту костлявую руку.

– Бертон, послушай меня. Пожалуйста, послушай. – Джина – мудрая, понимающая женщина. Я поговорю с ней. Я все устрою. Попрошу дать тебе еще немного времени. – Он беспомощно улыбнулся, надеясь, что предлагает хороший выход. – Можешь увезти эту Риос в Сан-Диего или Лос-Анджелес. Посели в лучший отель, ухаживай за ней, очаровывай, завали икрой и шампанским, пока она не даст тебе, что ты хочешь. Оставайся с ней неделю, две – сколько надо. Держи ее в постели до тех пор, пока не пресытишься, а потом возвращайся домой и женись на Джине.

– Ты не слушал меня, папа. Я люблю Сабеллу и собираюсь на ней жениться.

Страх сковал сердце Рейли Бернета.

– Бертон, с той ночи, как ты родился, ты был гораздо дороже мне, чем, может быть, думаешь. Все, что я когда-либо сделал, было сделано для тебя. Все, что я имею: состояние, которое я приобрел, этот особняк и вся земля Линда Виста... – все... все это должно стать твоим. – В его бледно-голубых глазах выступили слезы, и он всхлипнул. – Не отказывайся от этого. Я прошу тебя, Бертон. Ради меня. Я всю жизнь жил для тебя, поэтому, пожалуйста, не...

Берт решительно покачал головой.

– Я люблю тебя, папа, и готов умереть за тебя. Но я не хочу жить для тебя.

– Я лишу тебя наследства! Ты не увидишь ни пенни из моих денег, ни акра земли!

– Поступай, как считаешь нужным. Ничто не изменит моего решения. Я женюсь на Сабелле Риос.

Берт резко повернулся и направился к двери.

Рейли Бернет был в ловушке: если он хочет спасти сына, ему придется рассказать Бертону всю правду, страшную, непростительную, проклятую правду.

– Нет, Бертон, подожди! Вернись! Есть вещи, которых ты не знаешь об этой женщине. Ты не знаешь, что я... что я... оооо... – Он захрипел и стал ловить ртом воздух.

Увидев, как отец, цепляясь скрюченными пальцами за грудь, начал сползать с кресла, Берт бросился к отцу и подхватил его на руки.

– Каппи, Блантон! Проклятая Джина! Это все из-за нее.

Дверь распахнулась, и в комнату вбежали Каппи и Блантон.

– Я Перенесу его на диван в музыкальной комнате.

– Нет... нет... мая собственная... моя...

– Он хочет в свою комнату, – пояснил Каппи. Берт нес отца на руках через весь дом в спальню.

Рейли Бернет, тяжело дыша, стонал от боли и наконец потерял сознание.

– Господи, он умирает.

Добежав до спальни, Берт осторожно положил почти безжизненное тело отца на кровать. – Я поеду за доктором Ледетом.

– Пошлите кого-нибудь из рабочих, – посоветовал Блантон, начиная раздевать похолодевшего, мертвенно-бледного старика.

– Я съезжу, Бертон, – тронул его за плечо Каппи.

– Нет. Мой Сэм домчит меня быстрее, а вы оставайтесь с отцом. Вы нужны ему.

У дверей комнаты старого полковника уже собрались слуги. Ни на кого не глядя, Берт прошел через толпу, на ходу объяснив, что отцу очень плохо.

А в комнате на огромной кровати лежал Рейли Бернет, бледный и неподвижный, в белой ночной рубашке, с вытянутыми поверх одеяла руками, и не подавал признаков жизни.

Каппи на цыпочках подошел ближе к кровати.

– Как ты думаешь, что с ним? – шепотом спросил он Блантона.

– Я точно не уверен, но подозреваю, что это сердечный приступ, а может быть, удар.

– Он...

Блантон покачал головой. Подняв с ковра разбросанную одежду, он сложил ее и вышел.

Оставшись один, Каппи долго стоял возле постели, вглядываясь в белое как мел лицо хозяина.

Вдруг полупрозрачные веки Бернета слабо дрогнули. Подойдя ближе, Каппи легко тронул безжизненно лежащую на одеяле тонкую руку и сказал:

– Я Каппи Рикс. Я здесь, с тобой.

– Б-Бе-Бе... – ослабевшими губами старик попытался произнести имя сына.

– Берт поехал за доктором Ледетом. Он вернется с минуты на минуту.

Тонкие, как бумага, веки поднялись, и стеклянные бледно-голубые глаза глянули на Каппи.

– Каппи, это ты...

– Я, дружище. Я здесь, с тобой. Рейли Вернет тихо вздохнул:

– Каппи, я умираю.

– Нет, вовсе нет, – В тишине голос прозвучал так резко, что Каппи сам вздрогнул. – Ты просто немного устал и...

– Пожалуйста... Я должен кое-что сказать тебе...

– Я слушаю, Рейли.

– Ты должен знать это, чтобы предупредить Берта. Рейли Вернет облизнул пересохшие губы, тихонько вздохнул и начал:

– Когда-то давно я совершил ужасный грех...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 19

Длинный, покрытый скатертью стол ломился от яств. На серебряных подносах лежали ломти копченой свинины, сочной говядины и зажаренный на открытом огне шашлык; вареные креветки на узорных розетках изо льда, копченые устрицы и лосось; нежные фазаны, хрустящие жареные цыплята и запеченная утка. Глубокие серебряные чаши были наполнены калифорнийскими оранжевыми апельсинами, желтыми лимонами и гроздьями спелого пурпурного винограда. Массивный хрустальный чан с розовым пуншем был похож на озеро, а на поверхности этого озера плавал высеченный изо льда лебедь. Крепкое пиво, изысканное красное вино, портвейн, мадера и, конечно, бурбонское и шотландское виски и бренди соседствовали с пуншем. А посреди стола стоял огромный, в три яруса, свадебный торт.

В чистом сентябрьском воздухе аромат цветов смешивался с легким, едва уловимым запахом моря.

К пяти вечера свадьба в Линдо Виста была в полном разгаре. Улыбки на лицах гостей, количество съеденного и выпитого, частые взрывы смеха свидетельствовали, что свадьба удалась на славу.

Никто не догадывался, с какой неуверенностью, даже страхом ожидали этот день жених и невеста.

Чтобы отметить свою свадьбу, они пригласили весь город. Повара Линдо Виста приготовили столько еды, что ею можно было бы накормить всех жителей Капистрано, а целый океан охлажденного шампанского, завезенного заранее, мог напоить любого пьяницу в Южной Калифорнии. Но Берт и Сабелла боялись, что праздновать свою свадьбу они будут в одиночестве; ни один гость не придет.

Когда на похоронах Рейли Бернета прошел слух о разрыве помолвки Берта и Джины де Темпл, всеобщее сочувствие поначалу было целиком на стороне последней. Жители Капистрано были потрясены. Как! Променять аристократку, дочь сенатора, на нищую, безродную испанку! Местное дворянство было в ярости.

Бедная, несчастная Джина! Все так сочувствовали ей. Всеобщее возмущение возрастало всякий раз, как Джина со слезами на глазах повторяла душераздирающую истории) о том, как Берт Бернет жестоко отверг ее. Счастье, что уважаемый всеми полковник Бернет почил, не узнав о непорядочном поведении своего сына. Это убило бы его! Таково было общественное мнение Капистрано.

Доброжелатели Берта искали логическое объяснение его поведению. Всю первую половину лета дули жаркие ветра с пустыни, за весь июнь не выпало ни капли дождя, и было так жарко, что невозможно было ни есть, ни спать, ни тем более думать. Может быть, из-за этой злосчастной жары у Берта и помутилось в голове? Никто и мысли допустить не мог, что так поступить можно в здравом уме.

Многие в такой ситуации предпочли бы спрятаться от чужих глаз, но Берт сделал наоборот. Он ежедневно ездил в город и был дружелюбен и весел, как всегда, словно не замечая хмурых, неодобрительных взглядов и шепота за спиной.

На Берта Бернета нельзя было долго сердиться. Безжалостная жара не спадала, а ветер прощения уже задул в Капистрано. Понемногу стали объявляться старые друзья, знавшие Берта с детства, и их вердикт был таков: у Берта есть все права передумать и не жениться на Джине де Темпл. У нас ведь свободная страна, не так ли.

Романтики Капистрано поняли Берта, увидев прекрасную молодую женщину, занявшую место Джины де Темпл. Когда Берт смотрел на Сабеллу Риос, его глаза светились таким обожанием, что каждый понимал: перед ним был безнадежно влюбленный человек.