– Внимание лорда Берка ограничилось только этим?

– Нет. – Джоан надеялась, что ее лицо не становится все краснее с каждым словом. – Он приходил к нам на чай, один раз брал меня на прогулку в коляске, и он показал нам с Эванджелиной свой дом.

Ее отец перевел взгляд на жену, но леди Беннет теперь в потрясении смотрела на Эванджелину общество которой в эти несколько недель одновременно пошло Джоан и на пользу, и во вред. При этой мысли у Джоан внутри все переворачивалось, хотя она даже не знала, что сказать. Соврать, защищая тетю? Признаться во всем, что Эванджелина позволила ей сделать, и пострадать от серьезных последствий? Она не могла отплатить тете злом за добро, направив на нее гнев матери. В конце концов, может быть, Эванджелина и виновата, что недостаточно внимательно за ней следила, но все прегрешения Джоан совершила сама. Она даже не могла обвинить Тристана в том, что он ее соблазнил. Если бы она вела себя так, как подобает дочери леди Беннет, то ничего этого бы не случилось.

– Разве Джоан тебе не говорила, что мы не одобряем этого джентльмена? – Леди Беннет произнесла это так, словно тщательно выбирала каждое слово. Эванджелина была бледна, но сохраняла спокойствие.

– Я не видела в этом ничего плохого. Он очень хорошая партия…

– Он необузданный, – перебила мать. – И он известный повеса. Его пристрастие к игре печально знаменито. Он не разговаривает с собственной семьей, а когда появляется в обществе, то обычно ему сопутствует какой-нибудь скандал. Для того чтобы быть подходящей партией, одной только обаятельной улыбки недостаточно.

– Вдобавок у него есть титул, он богат и достаточно молод, чтобы со временем превратиться в хорошего мужа, – при должном поощрении, – возразила Эванджелина. – Он не безнадежно испорчен.

– Что ж, – тихо сказала мать, – на этот счет ты раньше уже ошибалась.

С лица Эванджелины сбежали все краски, но она не произнесла ни слова в ответ.

– Мама, я хотела с ним танцевать! – Под взглядом матери голос Джоан сорвался на писк, но она набралась мужества, чтобы высказаться: – Я стала очень хорошо относиться к лорду Берку. И сегодня вечером снова с ним танцевала.

Ее мать закрыта глаза.

– Ох, дорогая, скажи, что ты сделала это только потому, что тебе хотелось танцевать! Скажи, что тебе нравится только его умение танцевать. Скажи…

Она пошатнулась, словно готова была упасть. Лорд Беннет в одно мгновение оказался с ней рядом.

– Дорогая, тебе нужно подняться наверх, и пусть Джанет о тебе позаботится. С Джоан поговорю я.

Леди Беннет попыталась стряхнуть руку мужа и прошептала:

– Джордж, прошу тебя.

– Если потребуется, я подниму тебя по лестнице на руках. Джоан, позвони Джанет.

Джоан сделала, что ей было сказано. Тут же в дверях появилась горничная. Леди Беннет ушла, бросив на Джоан взгляд, полный беспокойства, но не сказала больше ни слова.

Как только за ней закрылась дверь, Эванджелина сказала:

– Джордж, это я во всем виновата. Что бы ни вызвало недовольство Марион – это моя вина.

Отец поднял руку, жестом призывая ее замолчать.

– Я не ищу, на кого свалить вину. Не ругай себя. Могу я поговорить с Джоан наедине?

Эванджелина кивнула, потом молча вышла из комнаты и закрыта за собой дверь.

Отец повернулся к Джоан и устало посмотрел на нее.

– Малышка, ну и кашу ты заварила.

– Я не хотела, папа.

– Я знаю. Давай-ка сядь со мной. – Он прошел к дивану и сел. Джоан присела на самый краешек с другой стороны. Теперь, когда ей предстояло объяснить все отцу, храбрости у нее сильно поубавилось. – Расскажи мне, почему ты танцевала с человеком, которого мать велела тебе избегать?

Джоан сцепила пальцы на коленях и уставилась на них. Эванджелина говорила, что отец даст свое благословение, если узнает, что Джоан по-настоящему любит Тристана. Возможно, сейчас появился лучший шанс рассказать обо всем отцу, потому что уже ясно, что мать настроена против Тристана так же сильно, как и раньше. Она призналась:

– Потому что я хотела с ним танцевать. И поехать с ним на прогулку. И кататься с ним на воздушном шаре.

Отец нахмурился:

– Кататься на воздушном шаре?

Джоан кивнула, чувствуя, как у нее начинают гореть щеки. Значит, об этом они не слышали. По крайней мере теперь это не будет висеть у нее на душе.

– Ох, папа, это было очень захватывающе. Я редко когда получала такое огромное удовольствие. Лорд Берк может быть очень обаятельным и приятным, когда захочет. А еще… еще он очень красивый.

– Гм. – Отец все еще хмурил брови. – И он возил тебя показать свой дом?

– Да, меня и Эванджелину Лорд Берк перестраивает дом, потому что крыша обвалилась и несколько комнат затопило. Он не только отремонтировал дом, но и применил там несколько удивительных изобретений. Например, у него есть большая комната для купания, с системой сбора воды и специальной печью, на которой подогревается вода для ванны. Я никогда не видела лондонского дома, в котором все так идеально устроено для удобства человека! Он проложил в стенах и полах трубы, чтобы дом обогревался, даже когда камины не зажжены. И у него есть подъемник для угля, чтобы слугам не нужно было таскать его по лестницам. Ну разве это не самое умное изобретение на свете? Ты слышал когда-нибудь о подобном?

– Да, действительно очень современно. – Отец все еще внимательно наблюдал за ней, но выражение его глаз стало более задумчивым. – И поэтому он живет в доме твоего брата?

– Да, потому что его дом еще не закончен. Он говорил, что еще не решил, в какой цвет красить стены, и спрашивал моего совета по поводу занавесок и ковров – их пока еще нет.

– Гм.

Отец слушал ее довольно спокойно. Возможно, Эванджелина была права. Приободренная его сдержанной реакцией, Джоан спросила:

– Почему мама так не любит лорда Берка? Я помню, что они с Дугласом много чего вытворяли, когда были мальчишками, но ведь это было очень давно.

Отец вздохнул и грустно усмехнулся:

– Думаю, это я виноват. Когда мне было столько лет, сколько сейчас Дугласу, я водился с буйной компанией. Для молодого человека, который ищет неприятностей на свою голову, это были превосходные товарищи, но твоя мама считала их достойными порицания. И я думаю, она была права, так что, мисс, не надо хмуро смотреть на меня, – добавил отец. – Насколько она была права, я понял только после того, как все это осталось в прошлом. Думаю, ей представляется, что молодой Берк оказывает такое же дурное влияние на Дугласа. Нечего и говорить, что она меньше всего желает, чтобы ее единственная дочь вышла замуж за мужчину такого сорта.

– Но ведь ты изменился, хотя тоже был из той дурной компании.

– Изменился. И это произошло в основном благодаря твоей матери.

Джоан вспомнила слова Эванджелины – отец изменился, чтобы завоевать сердце ее матери.

– Но почему лорд Берк не может сделать то же самое? Среди друзей Дугласа он далеко не самый худший.

– Высокая оценка, – пробурчал отец.

– Если так рассуждать, мама должна считать, что и Дуглас – ужасно неподходящая партия, однако месяц назад она всячески старалась устроить, чтобы он женился на Фелисити Драммонд.

– Она надеется, что достойная леди сможет умерить его буйные порывы и в качестве жены вдохновит стать более респектабельным.

Джоан надула губы.

– Разве нельзя сказать то же самое про лорда Берка?

Ее подмывало высказать предположение, что она может быть той леди, которая убедит его оставить неприемлемые привычки и вести себя более респектабельно, но у нее на душе лежал тенью тот оставшийся без ответа вопрос, заданный в личной библиотеке сэра Роберта Брентвуда. Каковы дальнейшие планы Тристана? Джоан готова была поклясться, что он собирался сказать что-то еще, но не сказал.

– Допускаю, – согласился отец. – Но твою мать больше волнует исправление Дугласа, а не лорда Берка, и она не жаждет рисковать твоим счастьем в надежде, что лорд Берк исправится. Небольшое сиюминутное возбуждение – да если даже и большое – не стоит того, чтобы потом провести в безысходности всю оставшуюся жизнь.

– Да, папа, – прошептала Джоан.

– Ладно. – Отец поднялся. – Тебе пора спать. Этот вопрос мы уладим утром.

– Как?

Отец грустно посмотрел на нее:

– Не знаю, дорогая.

Глава 25

После бессонной ночи Джоан с трудом заставила себя встать с постели. Когда она позвонила горничной, вместо Полли пришла Джанет. Судя по ее колючему взгляду и поджатым губам, она столь же сильно осуждала промахи Джоан, как и леди Беннет. Но если появление Джанет было призвано способствовать возвращению к прежнему, более правильному порядку, то эта затея оглушительно провалилась.

Когда Джанет принесла для умывания холодную воду, Джоан отослала ее обратно за теплой. С того дня когда Тристан показал ей свою ванную комнату, Джоан велела Полли по утрам приносить теплую воду и не собиралась, как прежде, с утра пораньше плескать на себя ледяной.

Когда Джанет спросила, что мисс желает надеть, Джоан нарочно проигнорировала платье в розовую полоску, которое предложила горничная. Вместо этого выбрала ярко-голубое, которое было на ней, когда Тристан устроил для нее и Эванджелины экскурсию по своему дому. Джанет покачала головой, но застегнула на ней платье, не сказав ни слова. Она вообще мало что говорила до того момента, когда Джоан запретила заплетать ее волосы в косу, чтобы затем уложить короной на голове.

– Просто гладко зачеши их назад и уложи в узел.