– Она сама виновата, что мама поймала ее за этим делом, – сказала Абигайль. Девушки шли рука об руку в нескольких шагах позади миссис Таунсенд. – Я ведь ее предупреждала, что мама должна с минуты на минуту вернуться домой.

– Она что, читала это в гостиной? – спросила Джоан не в силах поверить в такое безрассудство.

Абигайль кивнула.

– Наглость ужасная! Она устроилась на подоконнике с чашкой чая и тарелкой бисквитов. Конечно, мама увидела ее с улицы, а когда она вошла в комнату и спросила, что Пен читает, эта дурочка попыталась соврать.

– О Боже, – прошептала Джоан.

– Так что теперь мама знает, что Пен таскала у нее предыдущие выпуски. А ты знаешь, про что был последний.

Джоан даже слишком отчетливо помнила приключение леди Констанс с озабоченным лордом Эверардом. При мысли о том, что сказала бы ее собственная мать, если бы узнала, что она это читала, у Джоан мурашки бежали по спине.

– И на сколько времени она наказана?

– На неделю. Мама запретила ей посещать любые балы и вечеринки. Ей вообще не разрешается никуда выходить из дома, кроме как в церковь. Мама распечатывает все ее письма.

– Но тебе-то как удалось избежать неприятностей? – спросила Джоан. Она и впрямь была озадачена, ведь миссис Уэстон должна понимать, что Абигайль наверняка знает обо всем, что делает Пенелопа.

Щеки подруги немного покраснели.

– Пенелопа клялась и божилась, что я в этом не участвовала, что она прятала от меня эту книгу. Я не думала, что на маму это подействует, но почему-то она поверила. Мне она только сделала внушение, чтобы я не вздумала последовать примеру сестры. И вот Пен взяла с меня обещание, что за это я буду тайком приносить в дом новые выпуски. За ней-то мама теперь будет следить, как ястреб.

Джоан усмехнулась.

– Сначала я удивилась, что она повела себя так самоотверженно, но теперь я начинаю это понимать, – сказала она.

– Ну да, очень самоотверженно. – Абигайль криво улыбнулась. – Она сама виновата, что попалась, но я ей благодарна, что меня не заперли в доме, как ее. Проблема только в том, что она клянчит, чтобы я раздобыта новый выпуск, а я не знаю, как его заполучить, чтобы мама не засекла и меня тоже. А если мама узнает, что мы обе ей врали, и Пен, и я… – Абигайль поежилась. – Ох, Джоан, мне так не хочется умереть молодой.

Джоан поперхнулась смехом.

– О, никогда! Даже моя мать не убила бы меня, а просто заточила бы в монастырь до тех пор, пока я не стану слишком старой, чтобы интересоваться неприличными рассказами.

Абигайль улыбнулась.

– Точно. Но если я не принесу что-нибудь интересненькое, Пен на самом деле меня убьет просто от скуки. – Абигайль с тоской покосилась в сторону Мэдокс-стрит, которую они как раз проходили. – Но я никак не могу ускользнуть, чтобы разузнать, не появились ли новые выпуски, – Оливия обязательно заподозрит неладное.

Джоан упорно сопротивлялась искушению посмотреть на невзрачную книжную лавку, куда за ней последовал Тристан Берк. Последовал исключительно с целью оскорблять ее и действовать ей на нервы.

– Не надо, не рискуй. Возможно, у меня будет способ раздобыть эти книжки без всякой опасности для нас обеих.

– Что-о? – Лицо Абигайль засияло. – Как?

Джоан с опаской посмотрела на спину миссис Таунсенд. Казалось, молодая вдова совсем не обращала на них внимания, да и Абигайль клялась, что Оливия в любом случае сохранит их секреты, но Джоан не была в этом так уверена. Она понизила голос:

– Не важно как, это еще может не сработать. Но если все получится, обещаю поделиться выпусками с тобой и бедняжкой Пен.

У Абигайль расширились глаза.

– О! Неужели ты хочешь сказать, что тетя тебе позволяет…

– Тсс! – Джоан яростно ущипнула ее за руку. – Можно подумать, я стану спрашивать у нее разрешения!

Папа заставил ее так же, как и меня, дать слово, что она будет себя хорошо вести. И я очень сомневаюсь, что даже Эванджелина сочтет «Пятьдесят способов согрешить» подобающим чтением для молодой леди.

– Как ты можешь быть в этом уверена? Мы не знаем, может быть, она и есть автор.

– Абигайль! – выдохнула Джоан в ужасе.

Подруга опустила голову.

– Извини, это, конечно, было ужасно бестактно с моей стороны. Но тебе не кажется, что леди Констанс мечтает, чтобы ее раскрыли?

– Ты имеешь в виду, чтобы о ней узнал весь Лондон, а не только тот джентльмен, о котором идет речь в очередном выпуске?

Абигайль насмешливо фыркнула.

– Конечно! Она не может не понимать, что заниматься такими делами в опере – значит искушать судьбу Как-то вечером я подслушала разговор леди Уиллетс с леди Моултер. Они обе были на том спектакле, когда у скрипача сломался смычок, и обе говорили, что правда слышали такие стоны, как будто человек… э-э… как будто он при смерти. Должно быть, она сидела очень близко от них.

– Но кто издавал такие стоны? Кто такая Констанс и кто такие сэр Галлант и сэр Эверард?

– Я уверена, что сэр Галлант – это сэр Перри Коул, – заявила Абигайль. – Это должен быть он! Слышали, как он признавался, что обожает оперу. И он – красивый военный, потерявший руку. Все сходится, это должен быть сэр Перри Коул.

– Однако он заявлял, что в тот вечер не был в опере. Если все на самом деле было так, как слышала леди Уиллетс, он должен был находиться там.

Абигайль покачала головой.

– Может быть, он лжет, чтобы скрыть правду. Но кто скрывается под именем лорда Эверарда, я понятия не имею. – Она нахмурилась. – Наверняка половина мужчин в Лондоне это знают. Думаю, Джейми тоже знает. – Она схватила Джоан за руку. – И лорд Берк должен знать!

По какой-то неведомой причине Джоан покраснела.

– Сомневаюсь, – пролепетала она. – Не думаю, что он читает эти книжки.

Абигайль встала как вкопанная.

– Ты его спрашивала? Ой, Джоан, как здорово! Это он раздобудет для нас новые выпуски, правда?

– Ничего не получится, если ты будешь кричать об этом на всю Бонд-стрит! – прошипела Джоан почти беззвучно. – Может быть, он и возьмет их для меня – если, конечно, слову этого несносного типа можно верить, но я уверена на сто процентов, что он не знает, что это.

– Но почему? – Миссис Таунсенд оглянулась и посмотрела на них с любопытством. Абигайль, спохватившись, понизила голос: – Откуда ты знаешь, что его это не интересует?

Джоан ответила честно:

– Если бы он прочитал тот выпуск, он бы меня немилосердно дразнил.

Уж если Тристан Берк только для того, чтобы заставить ее принять приглашение на танец, угрожал ее поцеловать, то что бы он потребовал за то, что раздобудет самый популярный в Лондоне эротический альманах? Джоан могла представить только одну причину, по которой он так легко, почти беззаботно, согласился достать ей новый выпуск: он не имел понятия, о чем эти рассказы.

– А-а. – Абигайль склонила голову набок. – Значит, твои отношения с его светлостью улучшились? Он больше не лорд Грубиян?

– Он по-прежнему грубиян, – быстро сказала Джоан. – Но, возможно… В общем, кажется, мы заключили перемирие.

– Он собирается принести тебе неприличные рассказы? – Глаза Абигайль светились весельем. – И это после того, как он поспорил на деньги, что если снова тебя поцелует, ты получишь от этого удовольствие. О, хотела бы я заключить такой мир с каким-нибудь красивым виконтом!

– Ты рассуждаешь, как Пенелопа.

Абигайль засмеялась.

– Бедная Пен, ей бы этот рассказ очень понравился. – Она посерьезнела. – Как ты думаешь, может, под именем лорда Эверарда выведен лорд Берк?

– Нет!

Услышав громкое восклицание Джоан, Оливия Таунсенд повернулась. Обе девушки тут же изобразили беззаботно-веселое выражение на лицах и помахали ей, но Абигайль, не переставая ослепительно улыбаться, процедила:

– Сказано с чувством!

Джоан не хотела представлять руки лорда Берка на теле леди Констанс. К сожалению, все остальное описание к нему подходило. Он крупный, сильный и неукротимый. Стал бы он шлепать женщину? Попросил бы ее, чтобы она ударила его в ответ? Когда Джоан его стукнула, причем по его требованию, ей показалось, что ему это понравилось. Стал бы он организовывать свидание с женщиной ради одной ночи удовольствия без всяких мыслей о дальнейших отношениях? Он твердо сказал, что у него нет связи с леди Эллиот, но факт остается фактом: в тот вечер на балу у леди Малькольм она сняла с себя панталоны для него. От одной только мысли, что лордом Эверардом был Тристан Берк, у Джоан совершенно испортилось настроение. Если он еще не состоит в связи с леди Констанс, то, возможно, это лишь вопрос времени.

Джоан нахмурилась.

– Гораздо вероятнее, что лорд Эверард – это лорд Хэммонд. Он похож на медведя, и я не могу себе представить, как женщина может вступить с ним в близость, если ей не будет позволено его отхлестать. Давай зайдем к мадам Картер, посмотрим, не появились ли нее новые шляпки.

Не дожидаясь ответа, Джоан отошла от Абигайль и сказала миссис Таунсенд, что они хотят посмотреть шляпки. В магазине спутниц Джоан привлекли шляпки самых модных фасонов, с пером на высокой тулье. Но Джоан слишком хорошо знала, что в такой шляпке она будет казаться еще выше. Она стала разглядывать шляпки более простых фасонов, выставленные на полках, сожалея, что не осмелится предложить подруге заглянуть в магазин мистера Сальваторе. Дневное платье, которое он для нее сшил, так ей понравилось, что она заказала еще несколько, но они пока не были готовы. Если новые платья не понравятся отцу, он может года на два лишить ее карманных денег. Джоан наконец-то нашла портного, который знает, как сшить одежду, которая ей пойдет, и хотела заказать больше таких нарядов. Если уж повседневное зеленое платье так сильно улучшило мнение лорда Берка о ее внешности, то как может подействовать бальное платье от мистера Сальваторе? Джоан надеялась, что к тому времени когда лорд Берк решит сопровождать ее на прогулке в карете, у нее появится хотя бы еще одно платье, выставляющее ее в лучшем свете.