Не я прислушиваюсь к сплетням, а она. И не я прилепляю записки к ее шкафчику. И я не из тех, кто травит ее в школе. Если уж на то пошло, я один из немногих, кто хорошо к ней относится.

И она считает, что я человек с проблемами?

– Дай руки, – говорю я. – Мне тоже надо размяться.

Она бросает на меня удивленный взгляд, но берет меня за руки и откидывается назад, таща меня вперед.

– Кстати, для сведения. Вчера проблемы были не у меня.

Чувствую, как она еще больше отклоняется назад, крепче сжимая мои запястья.

– На меня намекаешь? – спрашивает она.

– А разве нет?

– Поясни. Не люблю неопределенности.

Она не любит неопределенности.

Забавно, потому что я тоже. Я люблю правду, и именно это я пытаюсь доказать Скай.

– Скай, есть одна вещь, которую тебе следует знать обо мне: я стараюсь избежать неопределенности. Я обещал всегда быть честным с тобой, а для меня неопределенность – то же вранье.

Меняю положение – тяну ее вперед, а сам отклоняюсь назад.

– Ты выразился довольно неопределенно.

– А ты ни разу не задала мне вопроса. Я уже говорил: если хочешь что-то узнать, просто спроси. Ты вроде думаешь, что знаешь меня, но никогда ни о чем не спрашивала.

– Я тебя не знаю! – выпаливает она.

Смеюсь, так как она совершенно права. Она совсем меня не знает, но создается впечатление, что она быстро выносит свои суждения.

Не понимаю, зачем я вообще с ней вожусь. Она, очевидно, не стремится к этому. Лучше всего мне просто свалить, и пусть она думает что хочет!

Выпускаю ее руки и встаю.

– Ладно, не важно, – бормочу я и поворачиваюсь, чтобы уйти.

Как бы мне ни нравилось быть рядом с ней, я не согласен мириться с таким отношением.

– Постой! – Она пускается за мной следом.

Честно говоря, я ожидал, что она спокойно меня отпустит. Но когда я слышу слетающее с ее уст «постой», зная, что она идет за мной, в моей груди что-то просыпается, и я снова чувствую себя живым. Но это меня бесит. Я не хочу, чтобы она действовала на меня подобным образом.

– Что я такого сказала? – спрашивает она, догоняя меня. – Что я тебя не знаю? Почему ты опять злишься?

Злюсь?

Это слово вызывает у меня улыбку, но в то же время меня дико раздражает ее нежелание признаться, что она сама целых два дня вела себя заносчиво. Останавливаюсь и поворачиваюсь к ней лицом, потом делаю два шага вперед.

– Я думал, пообщавшись с тобой последнее время, могу рассчитывать на чуть иное твое отношение в школе. У тебя была масса возможностей спросить меня о чем угодно, но ты почему-то веришь всяким слухам. Надо быть объективнее, потому что и тебя сплетни не обошли стороной.

Она прищуривается и упирает руки в бока:

– Так вот в чем дело? Ты решил, что распутная новая девчонка проникнется симпатией к придурку, который терпеть не может геев?

Я рычу от досады. Меня бесит, что она называет себя такими словами.

– Не надо, Скай.

Она делает шаг в мою сторону:

– Что не надо? Называть тебя придурком, который терпеть не может геев? Ладно. Давай придерживаться твоей тактики честности. Избил в прошлом году того пацана, после чего тебя отправили в колонию для несовершеннолетних? Или нет?

От досады мне хочется схватить ее за плечи и хорошенько тряхануть. Разве она не понимает, что ведет себя, как все прочие? Я знаю, она не такая, поэтому ее отношение мне непонятно. Тот, кто способен отмахнуться от сплетен о себе, не станет распространять их. Так почему же, черт побери, она им верит?!

Я строго смотрю ей в глаза:

– Когда я сказал «не надо», то имел в виду, что ты оскорбляешь не меня, а себя. – Я делаю шаг вперед и подхожу к ней почти вплотную. Она судорожно вздыхает и закрывает рот. Тихим голосом я подтверждаю правдивую часть сплетен: – Да, я избил этого подонка чуть не до полусмерти и, стой он сейчас передо мной, сделал бы то же самое.

Мы молча сверлим друг друга глазами. Ее взгляд выражает смесь гнева и страха, и меня очень задевает, что она испытывает эти чувства. Потом она медленно отступает, не отрывая от меня сурового взгляда.

– Я не хочу с тобой бегать сегодня, – без выражения произносит она.

– Я тоже.

Мы отворачиваемся друг от друга, и меня моментально охватывает сожаление. Явившись сюда сегодня, я ничего не добился. Если уж на то пошло, только все испортил. Не следовало говорить ей, что бо́льшая часть того, что она узнала обо мне, – это ложь. Мне не стоит оправдываться перед кем бы то ни было, как и ей тоже.

Но, пожалуй, зря я не стал оправдываться перед ней. Мне важно, чтобы она знала: я не тот парень, о котором треплют языками.

Даже не понимаю, зачем мне это нужно.

Глава 12 1/2

Лесс,

помнишь, когда нам было по четырнадцать, я сильно увлекся Авой? Ты почти ее не знала, а я заставил тебя подружиться с ней, чтобы она могла приходить к нам и ночевать у тебя в комнате. Она была первой девчонкой, с которой я целовался, и мы встречались с ней две недели, а потом она начала действовать мне на нервы. К сожалению, к тому времени, как мы поссорились, ты успела к ней привязаться. Потом я был вынужден периодически видеться с ней целый год, пока она не переехала.

Я знаю, ее отъезд расстроил тебя, а я испытал облегчение, потому что после этого мне было неловко с ней общаться.

Знаю также, жестоко было с моей стороны заставлять тебя дружить с ней, чтобы она могла оставаться у нас на ночь. Я думал, что усвоил этот урок, и никогда больше не просил тебя о таких вещах.

Но получается, что урока я не усвоил. Я бы хотел, чтобы ты сегодня была здесь, в основном из эгоистических побуждений: я бы все отдал, чтобы ты подружилась со Скай. После сегодняшней утренней пробежки с ней я понял, какая она вспыльчивая, безрассудная, упрямая и офигенно классная. Мне так хочется перестать думать о ней, но я не могу. Будь ты со мной, я бы попросил тебя подружиться с ней, чтобы у нее был повод прийти к нам домой. И пусть нам сейчас восемнадцать, а не четырнадцать. Мне нужен предлог для разговора с ней. Хочу дать ей еще один шанс услышать меня, но не знаю, как к этому подступиться. Не хочу делать этого в школе, а мы больше не бегаем вместе. Не могу придумать ничего лучше, как просто подойти к ее дому и постучать в дверь.

Погоди. Это, в общем-то, неплохая идея.

Спасибо, Лесс.

Х.

Глава 13

– Мы сегодня идем куда-нибудь? – спрашиваю я Дэниела по пути на парковку.

Обычно в пятницу вечером мы куда-нибудь ходим, но сегодня я надеюсь, что он скажет «нет». На днях я решил, что пойду сегодня к Скай домой и попробую поговорить с ней. Не знаю, хорошая ли это идея, но если я хотя бы не попытаюсь, то свихнусь.

– Не могу, – отвечает Дэниел. – Встречаюсь с Вэл. Можем придумать что-нибудь завтра вечером. Я позвоню.

Я киваю, и он идет к своей машине, а я открываю дверь своей, но медлю, увидев краем глаза машину Скай. Облокотившись на нее, она разговаривает с Грейсоном.

Судя по всему, они, вероятно, не только разговаривают.

Я бы покривил душой, если бы не признался, что напрягаюсь каждой мышцей тела, видя, как он лапает ее. Положив руку на дверь, я наблюдаю за ними, зачем-то занимаюсь самоистязанием.

С расстояния не заметно, чтобы ей это нравилось: она отталкивает его и отходит. Пока он что-то говорит, она смотрит на него, потом он пододвигается к ней и снова обнимает. Я отхожу на шаг от своей машины, приготовившись пересечь парковку и оттащить от нее этого тупого придурка. Она явно не хочет, чтобы он к ней прикасался, но потом уступает, и я делаю шаг назад. Как только он наклоняется, чтобы поцеловать ее, мне приходится отвернуться.

Смотреть на это физически невозможно. Я ее не понимаю. Не понимаю, что она в нем нашла, и совершенно не понимаю, почему она как будто не выносит меня, притом что он настоящий козел.

Может быть, я ошибаюсь на ее счет. Может, она на самом деле такая же, как все. Может, я ради себя самого надеялся, что она другая.

А может быть, и нет.

Снова смотрю на них, наблюдая за ее реакцией на то, что он с ней делает. Он по-прежнему обнимает ее и как будто целует в шею, или плечо, или хрен его знает куда. Но я мог бы поклясться, что она закатывает глаза.

А сейчас она смотрит на свои часы, совсем не отвечая ему. Она опускает руки вдоль тела и стоит со смущенным видом.

Продолжаю наблюдать за ними, и меня все больше озадачивает ее равнодушие. На ее лице отражается скука, но лишь до того момента, когда она встречается со мной взглядом. Все ее тело напрягается, глаза округляются. Она моментально отводит взгляд и отталкивает Грейсона. Повернувшись к нему спиной, садится в машину. Я слишком далеко от них и не слышу, что она ему сказала, но она уезжает прочь, а он машет руками – значит, хотел услышать совсем другое.

Улыбаюсь.

Я по-прежнему смущен, по-прежнему разозлен и заинтригован и по-прежнему намерен появиться сегодня вечером на пороге ее дома. В особенности после тех вещей, свидетелем которых только что стал.

* * *

Нажимаю кнопку дверного звонка и жду.

Сейчас я настоящий комок нервов, поскольку не представляю, как она отреагирует на мое появление. Даже не знаю, что, черт возьми, скажу, когда она наконец откроет дверь.