Колин Гувер - Потерявший надежду

Набираю запрос о Хоуп, и экран сразу же заполняется статьями и сообщениями. Мне нет нужды смотреть на них. За последние несколько лет я прочитал все материалы об исчезновении Хоуп. Выучил их наизусть. И я захлопываю ноутбук.

Мне надо пробежаться.

У нее нет особых примет, которые можно было бы назвать. Никаких необычных родинок. Моя убежденность, что именно эту темноволосую кареглазую девочку я знал тринадцать лет назад, смахивает на умопомешательство.

Неужели я рехнулся? Или же это ощущение, что я не смогу смириться со смертью Лесс, если не исправлю хотя бы одну ошибку, совершенную в жизни?

Я веду себя нелепо. Надо примириться с этим. Мне никогда не вернуть Лесс и не найти Хоуп.

На протяжении двух миль пробежки меня одолевают одни и те же мысли. С каждым шагом тяжесть в груди давит все меньше и меньше. На каждом шагу я напоминаю себе, что Скай – это Скай, а Хоуп – это Хоуп, и что Лесс мертва, и что надо самому решать свои проблемы.

Пробежка постепенно помогает снять напряжение, в котором я нахожусь после встречи в магазине. Даже поверив, что Скай не Хоуп, я почему-то продолжаю думать о Скай. Не могу выбросить из головы мысли о ней, и, пожалуй, виноват в этом Грейсон. Если бы на той вечеринке я не услышал, как он говорит о ней, то, скорее всего, быстро забыл бы о ней.

Но мной овладело стремление защитить ее. Я знаю, что за человек Грейсон, и, пообщавшись с этой девушкой всего несколько минут, почему-то не хочу, чтобы он причинил ей боль. Ни одна девушка на свете не заслуживает того, чтобы ее мучил фрукт вроде Грейсона.

В магазине Скай сказала, что у нее есть бойфренд. Это больно задевает меня, а почему – не знаю. Стоило всего несколько минут подумать, что она Хоуп, и у меня проснулся собственнический инстинкт.

В особенности сейчас, когда я поворачиваю за угол и вижу ее стоящей перед моим домом.

Она здесь. Какого лешего она тут делает?

Я останавливаюсь и опускаю руки, вперив взгляд ей в спину и пытаясь отдышаться. Почему, блин, она торчит перед моим домом?

Она стоит на краю нашей подъездной дорожки, облокотившись на ящик для почты. Подняв к губам почти пустую бутылку, пытается вытряхнуть из нее остатки воды, но там ничего нет. Плечи у нее опускаются, и она поднимает лицо к небу.

Наверняка она хорошая бегунья – с такими-то ногами.

Блин! Я задыхаюсь.

Пытаюсь вспомнить написанное в ее правах и то, что говорил о ней Грейсон в субботу вечером, потому что у меня вдруг возникает желание узнать о ней все. И не потому, что я принял ее за Хоуп. Кто бы она ни была… она чертовски красива. Не знаю, заметил ли я ее привлекательность в магазине, – тогда я думал о другом. Но сейчас, видя ее перед собой… Мои мысли заняты только ею.

Она делает глубокий вздох и идет вперед. Я без промедления включаю передачу и следую за ней.

– Эй, привет.

При звуках моего голоса она останавливается, и ее плечи сразу напрягаются. Она медленно оборачивается, и я не в силах сдержать улыбку при виде ее настороженного лица.

– Привет, – откликается она, с изумлением глядя на меня.

В этот раз она кажется менее напряженной. Не так испуганна, как на парковке, и это хорошо. Она медленно опускает взгляд на мою грудь, потом на шорты. И моментально переводит взгляд на мое лицо, после чего опускает глаза в землю.

Я небрежно облокачиваюсь на почтовый ящик, делая вид, что не заметил, как она оглядывала меня с головы до ног. Проигнорирую это, чтобы она не смущалась, но сам определенно не забуду. По сути дела, всю оставшуюся часть дня я, возможно, буду думать о том, как ее глаза скользили по моему телу.

– Бегаешь? – спрашиваю я.

Вопрос, вероятно, глупый, но я совершенно не в теме.

Она кивает, все еще тяжело дыша от бега.

– Обычно по утрам, – уточняет она. – Забыла, как жарко бывает днем.

Она поднимает руку к глазам, чтобы закрыться от солнца, пока смотрит на меня. Кожа ее пылает, губы пересохли. Достаю бутылку с водой, и она снова вздрагивает. Стараюсь не рассмеяться, но ругаю себя за то, что напугал ее в магазине, и она теперь ждет от меня какого-то подвоха.

– Попей. – Я протягиваю ей бутылку. – У тебя усталый вид.

Она, не задумываясь, берет воду и, прижимая горлышко к губам, делает несколько глотков.

– Спасибо. – Она возвращает мне бутылку, тыльной стороной ладони вытирает воду с верхней губы и поворачивает голову. – Что ж, мне до дома еще полторы мили, так что я пойду.

– Скорее две с половиной.

Я стараюсь не пялиться на нее, но это так трудно, когда на ней почти ничего нет, и каждый изгиб ее губ, шеи, плеч, груди и живота как будто предназначен для меня. Мысленно рисуя себе образ совершенной девушки, я даже представить не мог ничего подобного.

Подношу ко рту бутылку с водой, думая, что навряд ли когда-нибудь смогу быть ближе к ее губам. Не могу даже оторвать от нее взгляд, чтобы выпить воды.

– А? – качая головой, спрашивает она.

Она кажется взволнованной. Господи, прошу тебя, пусть она и правда волнуется.

– Я говорю, скорее две с половиной мили. Ты живешь на Конро, а это дальше чем в двух милях отсюда. На круг получается около пяти. Немногих я знаю девушек, которые бегают, тем более на пять миль. Это впечатляет.

Она прищуривает глаза и складывает руки на животе:

– Ты знаешь, где я живу?

– Ага.

Она молча смотрит на меня с безразличным выражением лица. Потом глаза ее прищуриваются, и, похоже, мое затянувшееся молчание начинает ее раздражать.

– Линден Скай Дэвис, родилась двадцать девятого сентября, Конро-стрит, дом тысяча четыреста пятьдесят пять. Пять футов три дюйма. Донор.

Едва с моих губ слетает слово «донор», как она сразу же отступает назад, и раздражение сменяется смешанным выражением недоумения и испуга.

– Твое удостоверение личности, – поспешно объясняю я свою осведомленность. – Ты показывала мне свое удостоверение. У магазина.

– Ты смотрел в него две секунды, – с удивлением произносит она.

– У меня хорошая память, – пожимаю я плечами.

– Ты меня преследуешь.

– Преследую? – Я смеюсь. – Ты сейчас стоишь перед моим домом. – Я указываю на дом у себя за спиной, потом барабаню пальцами по почтовому ящику, чтобы показать, что это она вторгается на чужую территорию, а не я.

Она в замешательстве округляет глаза и краснеет, осознав, как странно, что кто-то слоняется перед моим домом.

– Что ж, спасибо за воду, – поспешно говорит она и, помахав мне, пускается бежать.

– Погоди минутку! – кричу ей вслед.

Обогнав ее, поворачиваюсь кругом, стараясь придумать предлог, чтобы она сразу не исчезла.

– Давай налью тебе воды. – Я хватаю ее бутылку. – Сейчас вернусь.

Припускаю к дому в надежде задержать ее еще на какое-то время. Вероятно, мне придется потрудиться, чтобы исправить первое впечатление.

– Что это за девушка? – спрашивает мама, когда я вхожу на кухню.

Ставлю бутылку Скай под кран, потом поворачиваюсь к матери:

– Ее зовут Скай. Познакомился с ней в продовольственном магазине.

Мама смотрит на Скай из окна, потом переводит взгляд на меня и наклоняет голову:

– И ты уже привел ее к нам? Не слишком ли торопишься?

Я беру бутылку:

– Она просто пробегала мимо, и у нее закончилась вода. – Иду к двери, потом оборачиваюсь к маме и подмигиваю: – К счастью для меня, у нас оказалась дома вода.

Мама смеется. Приятно видеть улыбку на ее лице, потому что это бывает так редко.

– Что ж, удачи, Казанова, – бросает она мне вслед.

Приношу воду Скай, и она сразу же пьет еще. Делаю попытку изменить первое впечатление о себе.

– Так… что насчет магазина? – нерешительно произношу я. – Извини, если смутил.

Она смотрит мне прямо в глаза:

– Ты меня не смутил.

Лжет. Я определенно смутил ее. Даже внушил ужас. Но сейчас она смотрит на меня с такой уверенностью.

Это сбивает с толку. В самом деле.

С минуту я наблюдаю за ней, пытаясь разгадать ее, но безуспешно. Если бы я прямо сейчас пристал к ней, не знаю, ударила бы она меня или поцеловала. Точно знаю: меня устроило бы и то и другое.

– Я и не собирался приставать к тебе, – говорю я, надеясь увидеть ее реакцию. – Просто принял за другую.

– Отлично, – тихо произносит она.

Она улыбается, не разжимая губ, и в ее голосе чувствуется разочарование. Это вызывает у меня улыбку.

– Но это не означает, что я не буду к тебе приставать, – поясняю я. – Просто не делал этого в тот момент.

Она улыбается. Впервые вижу ее искреннюю улыбку и радуюсь, словно выиграл состязание по триатлону.

– Хочешь, чтобы я побежал с тобой? – спрашиваю я, указывая рукой направление.

– Нет, все нормально.

Киваю, но ее ответ мне не нравится.

– Ладно, я все равно собирался в ту сторону. Я бегаю по два раза в день, и у меня еще осталась пара…

Я делаю шаг ближе и замечаю у нее под глазом свежий синяк. Беру ее за подбородок и наклоняю голову назад, чтобы лучше рассмотреть. Предыдущие мысли отступают, и меня вдруг переполняет желание двинуть по заднице того, кто прикасался к ней.

– Кто это тебя так? Раньше у тебя с глазом такого не было.

– Несчастный случай. – Она отодвигается от меня. – Нельзя резко будить девчонку-тинейджера.

Она пытается отшутиться, но я-то знаю, в чем дело. Я видел подобные непонятные синяки на Лесс и знаю, что девчонки хорошо умеют скрывать такие штуки.