Он глубоко вздохнул.

— Все в порядке, Карина. Я вовсе не собираюсь волновать тебя или тревожить покой твоей души. Но просто ты сейчас сидела здесь такая, несчастная и одинокая… лила горькие слезы… Так что слова вырвались как-то сами собой.

— Ты любишь меня! — снова повторила Карина.

— Да, я люблю тебя, — просто подтвердил Гарлэнд. — Причем люблю настолько остро, что если ты сейчас же не прекратишь смотреть на меня вот так, то я за себя не отвечаю. Боюсь, что снова брошусь тебя целовать, как в тот раз…

— Но почему же ты так ни разу ничего не сказал мне? О любви? — недоумевала девушка.

— А что, это что-то могло изменить? — ответил он вопросом на вопрос. — Тебе-то все равно нравится Джим, так ведь?

Карина отчаянно замотала головой. Слезы все еще стояли в глазах, и сквозь их пелену образ Гарлэнда представлялся словно в сиянии радуги, заключавшей в себе и купол, и минареты Тадж-Махала.

— Нет, — наконец-то смогла выговорить она, — я твердо сказала ему, что не люблю. Он знает, что я люблю только тебя, тебя одного…

Гарлэнд замер, словно заколдованный этими простыми словами. Напрягся, словно тигр перед прыжком.

— Повтори, — коротко скомандовал он. — Повтори, вдруг я что-то не так расслышал или неправильно понял. Предупреждаю, Карина, если ты говоришь неправду, то играешь с огнем!

Девушка взяла любимого за руки.

— Это… это чистая правда. Я и сама этого не знала, но, оказывается, любила тебя давно. Просто мне казалось, что ты никогда и никого не сможешь полюбить. А тем более меня…

— Глупышка! Я же ждал тебя! Вот поэтому и не мог никого полюбить.

Гарлэнд резко, почти грубо прижал Карину к груди. Что-то словно разбилось в нем, рухнула стена. Совсем другим, не похожим на свой обычный голосом он заговорил, словно умоляя:

— Пожалуйста, пожалей меня, девочка! Ведь я еще ни разу не встречал ни настоящей любви, ни истинной нежности. Я так боюсь этих чувств!

Карина не нашла ответа на такое искреннее признание. Она лишь подняла ладошку и погладила любимого по щеке — осторожно, словно котенка. Но котенок вновь оказался тигром. Он накрыл маленькую руку своей — большой и сильной — и начал страстно ее целовать, так, словно давно видел в мечтах вот эту минуту.

Потом он снова взглянул на любимую.

— Почему-то я очень ясно видел тебя именно здесь, — заговорил он, — с самого своего приезда сюда представлял и тебя в Индии. Думал, возможно, когда-нибудь смогу привезти тебя сюда как секретаря, компаньона… Но, конечно, и подумать не мог, что ты окажешься здесь мой женой.

— Ох, Гарлэнд!

Это оказались даже не слова, а просто потрясенный вздох.

— Ведь ты не откажешь мне, Карина, правда? Согласишься выйти за меня замуж? Вот прямо сейчас, немедленно! Чего нам ждать?

— Но ведь надо еще закончить массу разных дел, — рассудительно произнесла девушка, — вспомни, сколько неприятностей ожидает тебя дома, в Англии.

— Какие такие неприятности? Ах да, конечно! Но дело в том, что я только что по телефону получил информацию, которая разом решает все проблемы.

Он говорил настолько торопливо и нетерпеливо, словно и на самом деле не хотел думать ни о чем, кроме так внезапно нахлынувшего счастья.

— Так что же ты слышал? — Карина потребовала объяснения.

— Едва ты ушла, — продолжил Гарлэнд, — почти сразу вернулся мой друг, хозяин этого дома, и рассказал о том, что услышал в выпуске новостей. А услышал он об авиационной катастрофе. Разбился самолет, летевший из Цюриха в Лондон. Он считал, что мне может быть небезразлично это известие, поскольку именно этим рейсом летели несколько важных британцев. Среди них он назвал и имя Эрика Коули.

— Так этот человек погиб?

— Все погибли, — коротко подтвердил Гарлэнд. — Так что теперь остается разобраться с одним лишь Феликсом.

Что-то в самом тоне, которым было произнесено имя кузена, заставило Карину испуганно и жалобно попросить:

— Пожалуйста, не расправляйся с ним слишком жестоко! Прошу тебя! Если он уже не опасен, то какое тебе до него дело? Вокруг нас уже и так скопилось немало жестокости, ненависти, жадности и несчастий. Зачем же к ним добавлять еще и новые?

— Все будет именно так, как ты просишь, — почти покорно согласился Гарлэнд. — Понимаешь, Карина? Я ведь хочу только того, чего хочешь ты. Если скажешь отпустить его, я отпущу. Пусть даже он оставит себе все то, что украл для Коули. Ведь розовый слоник ему уже не достанется. Ты привезла его мне. Вернула мне удачу, девочка. И подарила себя, а это самое главное в жизни.

— Неужели возможно поверить в то, что это правда? — задумчиво, словно рассуждая вслух, произнесла Карина.

Ей все еще казалось, что все происходящее — лишь сон и она вот-вот проснется.

— До чего же ты хороша, — вдруг негромко произнес Гарлэнд, и Карина словно опустилась на землю.

— Так это все правда? — начала нетерпеливо и недоверчиво спрашивать она. — Ты меня любишь? Это не сон?

— Если это и сон, то мы будем видеть его всю оставшуюся жизнь, причем вместе, рядом, крепко держа друг друга в объятиях, — почти шепотом ответил Гарлэнд.

Девушка почувствовала, как сильны и нежны руки любимого. Он осторожно приподнял ее лицо, губами найдя ее губы, целуя ее страстно и бережно, с новой любовью и новым ощущением счастья. Неведомый прежде огонь внезапно пронзил все существо Карины. Ей казалось, что любимый словно магнитом притягивает все ближе к себе.

— Люблю тебя, — произнес Гарлэнд, и слова прозвучали торжественно, даже победно. — Никогда больше тебя не отпущу — ни на шаг! Ты моя, Карина, принадлежишь только мне, мне одному и никому другому на всем белом свете! Пожалуйста, повтори свои слова, скажи, что ты меня любишь. Я все еще не могу в это поверить. Так боюсь тебя потерять!

Карина почему-то дрожала. Но лицо ее сияло. Она прошептала так тихо, что он едва расслышал:

— Я… тебя люблю… люблю тебя… всем… сердцем…

Гарлэнд обнял Карину с такой страстью, что двое слились в единое и неразделимое целое. На двоих им достались одно сердце, одна душа, одна любовь — на все времена.