— Я в порядке, — произнес он снова, но, когда начал снимать футболку, проявил осторожность.

— Тебе нужно съездить к доктору.

— Я в порядке. — Эд натянул спортивную футболку через голову — тоже осторожно, и нащупал пряжку ремня. — Боль уже прошла. — Он кивнул Дуону, затем махнул в его сторону рукой. — Я должен приготовиться. Сходи в копировальную комнату и найди бланки. Ладно?

— Конечно.

Дуон явно не хотел оставлять Эда одного, но все же ушел, и как только он скрылся из видимости, Эд позволил себе ненадолго облокотиться на шкафчик. Затем расправил плечи и свою решимость и закончил одеваться.

Эд, слегка посвистывая, вернулся в коридор. Записи он держал подмышкой. Шея немного тревожила, но он попытался вернуть хорошее настроение, убеждая себя, что это просто случайность. Подумаешь. Он собирался тренировать детей, и он будет в порядке. «Это будет чертовски здорово», — если процитировать Дуона. Немного волновало, что за сегодня шея беспокоила дважды, и последний раз в раздевалке был немного тревожным. Но все будет хорошо.

Эд повернул за угол и направился в тренажерный зал.

От главного спортзала на весь коридор гремела музыка. Ужасный хаус — музыка примерно 1997 года, — и благодаря местной акустической аудиосистеме звучала еще хуже. Поверх музыки раздавался пронзительный настойчивый голос: «И раз! И два! И три! Работайте, дамы!».

Гундосый тон звуков задел нечто в затылочной области головы Эда, и боль в шее снова оживилась. Вздрогнув, Эд ускорил шаг по направлению к тренажерному залу. Нет.

Он распахнул дверь: та же самая какофония громко грохотала и в зале, только в отличие от коридора музыка здесь не была приглушена. Она проникала через дверь и потолочные динамики. Только глухой мог простоять в помещении больше пяти минут, а о том, чтобы проводить урок в таких условиях не могло быть и речи.

Это был он.

Снова.

Эд выругался про себя. Затем развернулся, направился обратно по коридору и прошелся по лестнице до кабинета Вики.

Эд просунул голову в дверь, директор центра «Алкион», Вики, разговаривала по телефону. Она махнула ему и указала на стулья перед столом, не переставая говорить. Эд вошел, но не воспользовался приглашением присесть, решив изучить фотографии на стенах кабинета: команда по гимнастике Миннесоты, баскетбольный календарь команды «Миннесотские суслики». В действительности он пытался укротить клокотавшую в нем ярость. Даже вид старого постера «Дровосеков» не помог.

Он не мог поверить, что это случилось снова. Из всех вечеров! Из всех чертовых вечеров!

Вики закончила разговор и, улыбаясь, повернулась к Эду. Но ему было не до этикета, и он решил начать первым.

— Опять! — отрезал, указывая на пол в направлении гимнастического зала. — Он включил музыку через акустическую систему так громко, что ее слышно в тренажерном зале. И в этот раз громче предыдущего.

Вики пождала губы и потянулась за блокнотом.

— Боб утром первым делом посмотрит систему.

Эд указал на часы.

— Но мое занятие начнется через десять минут!

Вики тоже посмотрела на часы. Затем вздохнула.

— Нам придется отменить твои сегодняшние занятия. Я проконтролирую, чтобы на следующей неделе с этой проблемой разобрались.

Сердце Эда сжалось, но он шагнул ближе к столу Вики, пытаясь изобразить очаровашку:

— Почему он не может отменить или перенести свои занятия на следующую неделю? В конец концов — это он включает громко музыку.

— Потому что к нему на аэробику ходит девяносто человек, и все платят по пятьдесят долларов в неделю. И вперед! Ага, и чтобы послушать, как он включает громко музыку. — Вики посмотрела на Эда поверх очков. — Прости. Мне надо следить за графой «итого». Центр — некоммерческая организация, но расскажи об этом счетам за электричество. Когда твои занятия в тренажерном зале будут приносить столько же денег, мы будем относиться к тебе так же, как к нему.

— Вики, сегодня мое первое занятие. И эти занятия никогда не принесут денег. Они бесплатные. Ладно тебе, Вики. Я с нетерпением ждал сегодняшнего дня целый месяц, а теперь ты мне говоришь: «Извини, иди домой и посмотри телек?» Ладно тебе!

— Это всего на неделю, — отметила она.

Эд опустился на один из стульев.

— Вики…

Она вздохнула и наклонилась к столу.

— Я позабочусь, чтобы все было исправлено к следующему разу. Клянусь. Если придется, попрошу Лори сократить занятие на полчаса. — Когда Эд оживился, она подняла руку, прежде чем он успел задать вопрос. — Я не могу просить сегодня. Он должен остыть, особенно после того, как ты повел себя с ним в последний раз. И если он узнает, что моя просьба закончить раньше на полчаса исходит от тебя, то никогда не согласится.

Эд засиял.

— Почему он не принесет собственную звуковую систему?

— Потому что это огромный зал, и никакая портативная техника не поможет. Все, что мы можем ему предложить — то, что у нас есть — акустическая аудиосистема всего здания. И ты прекрасно знаешь, что все, что стоит больше десяти баксов, здесь долго не задерживается.

— А как насчет той старой системы в кладовке за сценой?

— Ее замыкает большую половину времени, и ты об этом знаешь. — Вики кивнула в сторону спортзала. — Не говоря уже о том, что Лори работает бесплатно, оказывая мне личное одолжение, и опять же, потому что он…

— Приносит деньги центру. — Эд опустил плечи сдаваясь и поднялся. — Ладно.

Вики посмотрела на него с подозрением.

— Ты что-то задумал?

Эд поднял руки и покачал головой.

— Ничего, клянусь!

Это было правдой. Он не знал, что он собирался делать со всем этим. Пока не знал. Вики постучала карандашом по открытой бухгалтерской книге на столе.

— Можешь пообещать, что мой доходный класс по аэробике никуда не пропадет?

— О, конечно!

Наверное.

— И мой бесплатный тренер никуда не денется? — добавила она.

— Конечно, — заверил ее Эд.

Вики прищурилась.

— И мой телефонный разговор с координатором по поводу потенциальной субсидии никто не прервет из-за неуклюжего неандертальца, который не знает своего места?

Эд поднял брови на комментарий «который не знает своего места», сделал паузу, потому что ему действительно не хотелось лгать Вики. Наконец он кивнул.

— Ладно.

— Эд, — позвала его Вики. В ее голосе четко прослушивались нотки предупреждения.

Эд подмигнул.

— Вики, клянусь!

Вики постучала карандашом еще несколько раз, затем вздохнула и откинулась на спинку стула.

— Ну, хорошо. Надеюсь, у меня не будет причин оправдывать тебя.

— Обещаю, — улыбнувшись через плечо, бросил Эд. — Удачи на переговорах.

— Пока, Эд, — сказала Вики, не поднимая глаз.

Эд салютовал ей, затем спустился по лестнице к спортзалу.

Когда он проходил мимо двери гимнастического зала, звучал La Bouche. Какой-то ремикс на песню Be My Lover. Эд предпочитал оставить девяностые там, где им и место, но должен был признать, что, когда слышал биты этой песни, ему всегда хотелось потанцевать.

Конечно, эта песня мало ассоциировалась с раздутым бурундуком с микрофоном, кричащим: «И раз! И два! И раз!»

Как сказала Вики, Лори Паркер был выдающимся преподавателем по танцам, чья семья жила в Медине. Он танцевал на Бродвее и по всему миру, и этого было достаточно, чтобы Эд возненавидел его. Когда он заявил Вики, что центру не нужны снобы из пригорода, которые оказывают им благотворительность, она сильно разозлилась.

— Он друг, Эд, так что отвали, — припечатала она. — В дополнение к тому, что Лори делает мне одолжение в центре, мы время от времени собираемся, чтобы обсудить нашу любовь к Барбре Стрейзанд. И убери такое выражение лица, футболист. Ты слушаешь Бритни Спирс!

— Ее просто недооценили, — проворчал Эд.

Лори. Что это за имя? Как у киски? Конечно же, ему это имя шло. Лоуренс Паркер был всем тем, что Эд ненавидел в людях: богат, родом из пригорода, и он был просто прекрасной рекламой стереотипа о геях. Вероятно, это звучало как двойной стандарт, но Эд ничего не мог с этим поделать. Всю свою жизнь он боролся с тем, что «гей выглядит женственно», и ему это уже надоело. Гей так же может быть полупрофессиональным футболистом. Да, который слушает Бритни. Но он знал ребят из других команд, которые тоже ее слушали. Эд выглядел достаточно мужественно для парня, который оказался геем. Но Лори. Черт.

Эд отдавал должное Паркеру, тот выглядел нормально вне классов по аэробике, но на этом все. Он был чрезмерно женственным, как во внешнем виде, так и в своей манерности. Он танцор и тренер по аэробике. Он был стильным и грациозным.

Он слушал Барбару Стрейзанд.

Эд понимал, что у него нет веских причин ненавидеть Паркера, но это не мешало каждый раз, когда их пути пересекались вступать в стычки. Единственное, что ему нравилось в Лори — что тот всегда был готов дать отпор. В этом месяце они спорили: а) по поводу беспорядка в раздевалке, что разводил Эд; б) за место на доске объявлений; в) насколько негигиенично плевать в питьевой фонтанчик; г) все ли из пригородов Твин-Ситиз напыщенные задницы; д) относительные достоинства танцев и футбола; е) и главное, конечно — громкость музыки на занятиях по аэробике. Эд фактически ничего не знал о Лори, кроме его имени, и тот, казалось, только своим присутствием доводил Эда до белого каления.

Не в первый раз акустическая система здания работала неисправно, хотя техники клялись, что такого быть не может. Не в первый раз Эд жаловался. И не в первый раз Вики говорила, что мало чем может помочь.