Вера Иванова - Потанцуй со мной!

Те, кому посчастливилось в тот вечер оказаться в клубе, долго вспоминали потом этот танец. Никогда не испытывал подобных ощущений и сам Димон. Он летал на крыльях, подскакивал, как мячик, катался по сцене волчком, делал сальто и другие эффектные трюки, и мир казался прекрасным. Давно уже ему не было так хорошо. Он купался в лучах зрительской славы, чувствовал себя героем, первым номером. Куда-то пропали мысли о проваленном экзамене, о ненавистных сестрах и предавших друзьях, о проигранном споре. Это был его звездный час, и он не собирался позволять каким-то мелочам отравить его.

— Ты мне друг? — лез он целоваться к Витьку.

— Друг, друг… А ты? Ты мне друг или как?

— Спрашиваешь! — Димон кивал и хлопал Витька по плечу — совсем как прежде. Ощущение воскресшей дружбы пьянило.

— А ты сделаешь для меня одну вещь? — отстранив его, спросил Урлов.

— Все, что угодно! — счастливо мотнул головой Димон.

Витек отвел его в сторону от беснующейся толпы, в свободный уголок возле стойки. Он достал из кармана какую-то бумажку, положил на стол перед Димоном.

— И тебе такую же подсунули? — пораженный Димон узнал копию спущенного им в унитаз «прайс-листа».

— И мне. И другим пацанам. Всем, кому раньше Светляк помогал.

— И что же вы сделали?

— «Что, что»! Куда нам было деваться! Купили, кто сколько смог. Мне вот полсотни на четвертак не хватило! Тройбан теперь будет. Да, круто эта чувырла завернула, ничего не скажешь!

— Ты тоже догадался, что это она?

— Нетрудно было! У Светляка кишка тонка. Тебя ведь она тоже подставила, эта малышка! — задумчиво произнес он.

— Да уж! Так кинула, что костей не соберешь!

— Предки тебя небось теперь на Казантип из-за этого не пустят? — спросил Витек.

— Ну! Если будет пара, не видать мне этим летом Казантипа как своих ушей!

— Вот и у меня та же проблема. Предки уперлись рогом, не прошибешь. А так бы было здорово нам вдвоем отправиться туда потусоваться!

У Димона аж дыхание перехватило, когда он услышал это. О таком он даже и мечтать не мог! Поехать на юг не одному, а вдвоем с таким отличным парнем, как Витек! Показать себя не кучке приятелей, а целому миру, огромной танцевальной тусовке, которая собиралась каждое лето у Черного моря на мысе Казантип! Да ради этого он действительно был готов на все!

— К тому же у меня руки чешутся утереть нос этой твоей Марфе, — добавил Урлов.

— Да какая она моя! — возмутился Димон. — Знать ее не желаю!

— Тем лучше. Короче, так. Я тут подумал, как нам надо поступить…

Наклонившись к самому уху Димона, Витек что-то быстро зашептал. Димон вяло кивал, упершись взглядом в стакан.

— Ты все понял?

— Спрашиваешь! — Димон стукнул по стойке кулаком.

— Тогда надо двигать…

Урлов оставил на стойке деньги, и, подталкивая перед собой Димона, быстро вышел из клуба.

Парни направились к школе. На улице уже начинало темнеть, и трехэтажное здание — «самолетик» выглядело пустым и мрачным. На школьном дворе почти никого не было, кроме пенсионерки с собачкой и теннисиста, тренирующегося у глухой школьной стены.

— Как же мы попадем внутрь? — Димон тупо оглядывал темные окна.

— Не дрейфь, прорвемся, — процедил сквозь зубы Витек, увлекая приятеля к обратной стороне здания.

Обогнув школу, он уверенно прошел к металлической двери — выходу из столовой.

— Вот сюда мы и войдем, — пробормотал Витек, оглядываясь по сторонам. Вскоре ему удалось найти то, что он искал, — тонкую металлическую проволоку.

— Пойди-ка погляди, все ли тихо, — скомандовал он, сгибая проволоку в крючок.

Димон обошел кругом здание школы — никого, пенсионерка уже увела свою таксу, только теннисист все еще стучал мячиком о стенку.

— Ну? — встретил его Урлов. — Как там? — Прислонившись к двери, он аккуратно просунул проволоку в щель между створками и принялся водить ею вверх и вниз.

— Все в порядке, только Сафин все еще тренируется, — отчитался Димон.

В этот момент проволочка Витька за что-то уцепилась, он дернул посильнее, и створка с ржавым скрипом распахнулась.

— Ноу-хау, — усмехнулся Урлов, глядя на удивленное лицо Димона. — Тут же все на обычный крючок изнутри закрывается, я давно уже заметил.

Ребята проскользнули внутрь, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Действуй, как договорились! — скомандовал Витек. — Ты — в учительскую, я — на шухере!

Димон быстро прошел по коридору, поднялся на второй этаж. Учительская была открыта, экзаменационные работы по алгебре аккуратной стопкой лежали на столе. Порывшись в листках, Димон нашел то, что ему было нужно, спрятал под полу куртки и, крадучись, выбрался из комнаты. Обратно он помчался со всех ног — ему казалось, что сам Сыч гонится за ним, размахивая указкой.

— И что теперь? — Димон, тяжело дыша, протянул работы Витьку.

— А теперь мы сделаем вот так! — Витек взял из рук Димона листки, порвал их на мельчайшие клочки и бросил в стоящую в углу урну. — Надо переписать все начисто! Без единой ошибочки, — Витек достал из внутреннего кармана куртки чистые проштампованные листы и несколько исписанных мелким почерком бумаг.

— Откуда у тебя? — искренне удивился Димон.

— Чистые-то? На экзамене заначил. А ты что, думал, я с тройбаном смирюсь?

— Да нет, решения у тебя откуда?

— После экзамена за деньгами сбегал, докупил у этой девчонки.

— Думаешь, тут все правильно?

— Не думаю, а уверен! Теперь, когда она свой бизнес делает, ей нужна хорошая репутация. Некачественный товар подсовывать не станет!

Возвращение в учительскую переписанных экзаменационных работ прошло без происшествий — в темной пустой школе так никто и не появился. Покидая здание, дверь столовой Витек оставил открытой.

— Пусть думают, что сами запереть забыли!

Он предложил приятелю переночевать у себя, и Димон согласился — только бы не встречаться с этими сестрами! К тому же так можно было избежать разговора с мамой. И все-таки ему пришлось позвонить домой, чтобы девчонки не подняли шум по поводу его отсутствия.

— Как это — не придешь ночевать? Почему? — в голосе Марфы звучала озабоченность. — А мы пирог испекли, специально для тебя!

— Пирог? А с чем? — вырвалось у Димона — в холодильнике Витька было пусто, на ужин они сварили два последних яйца.

— С мясом и луком! Мой, фирменный!

Димон почувствовал, как заурчало в животе. С мясом был его любимый! Но не станет же он из-за пирога общаться с сестрами!

— Кстати, мы тебя кое о чем попросить хотели. Завтра Тина приезжает, наша младшенькая. Не мог бы ты ее на вокзале встретить? У Лайки, похоже, ангина начинается, ей бы надо дома побыть, а я хочу за ней поухаживать.

Какая еще Тина! Какой еще вокзал! Да как они смеют просить его после всего, что случилось! Димон задохнулся было от возмущения, но тут же новая идея пришла ему в голову — такая потрясная, что он даже подпрыгнул от восторга.

— Встретить, говоришь? Сестренку? На вокзале? Отлично! — Он постарался, чтобы голос его звучал доброжелательно и бодро. — Говори, что и как, — Димон быстро записал на листке номер поезда, вагона, время прибытия. — Доставлю в целости и сохранности! Можешь не беспокоиться! — заверил он Марфу. — И еще. Я тут у друга поживу немного, у Витька Урлова. Так что квартира в вашем полном распоряжении!

— Ничего не понимаю, — пожала плечами Марфа, положив трубку. — Вроде вчера Урлов был его злейшим врагом, а теперь он поселиться у него собирается. И еще говорят, что это девчонки непостоянные и ветреные!

— А чего тут понимать! Теперь его злейшие враги — мы, — отозвалась Аглая.

— Ты думаешь? Может, надо было подсказать ему на экзамене?

— Мы все сделали правильно, — строго произнесла Аглая. — Пора парню приучаться быть мужчиной и отвечать за свои поступки.

— Ну, тебе виднее, — пожала плечами Марфа. — Ты же у нас гений педагогики. Макаренко и Песталоцци отдыхают.

— Ладно, кончай базар. Завтра Тинка приедет, что-нибудь придумаем.

— Спасибо, дальше не надо! — Тина ослепительно улыбнулась, и смущенный парень поставил ее сумку на перрон.

— Ну, может, все-таки дашь телефончик? — жалобно пробормотал он, но в ответ девочка только решительно встряхнула пушистыми рыжими кудрями.

— Новой симки пока нет, а где остановлюсь — еще не знаю!

На паренька налетела группа встречающих, его затормошили и так быстро утащили с перрона, что он не успел даже толком попрощаться с попутчицей.

Девочка осталась на перроне одна. Она стояла и, улыбаясь, оглядывалась по сторонам, не замечая восхищенных взглядов прохожих. Тина относилась к тому редкому типу настоящих красавиц, которые вполне могут обходиться без косметики — просто потому, что у них нет изъянов, а маленькие недостатки лишь подчеркивают совершенство, придавая живость и шарм.

Но, как это часто бывает, девочка была недовольна своей внешностью и считала себя некрасивой. Веснушки казались ей слишком яркими, кожа — излишне нежной, стоило чуть-чуть посидеть на солнцепеке — и она обгорала до пузырей. Но больше всего ей не нравились волосы — она мечтала поменять их цвет и распрямить: что угодно, только не эта пушистая, непослушная рыжая грива. Волос было слишком много, она уставала расчесывать их по часу каждое утро, а как трудно было их мыть!

Тина была веселой, озорной девчонкой из тех, кто с легкостью сходится с людьми и сразу же завоевывает их любовь и симпатию. Она была цельной, беспечной, яркой натурой, совершенно свободной от комплексов. Жизнь всегда поворачивалась к ней светлой стороной и баловала ее, поэтому девочка смотрела в будущее прямо и доверчиво, не ожидая ударов и подвохов.