— Игра как раз заканчивается. Угодно ли вам, чтобы я привел к вам Его Величество? — предложил герцог де Сальвуар.

— Буду вам признательна, — мягко попросила герцогиня, Шина видела, как герцог пересек площадку и как король, едва выслушав его, быстро подошел к тому месту, где стояла герцогиня. Его Величество склонился над ее рукой.

Его поцелуй был не просто жестом вежливости. Его губы дольше принятого задержались на нежной коже, а пальцы сжали пальчики герцогини.

— Я вам нужен?

— Боюсь, что да, сир. Явились послы. Мы не можем начать без Вашего Величества.

— Нет, конечно же, нет! — быстро проговорил король. — Хотя я и не сомневаюсь, что вы управились бы с ними лучше, чем я.

— Мне не обойтись без вашей власти, сир!

Она улыбнулась, глядя ему в глаза, и Шина заметила, как осветилось его лицо, словно ее слова содержали некий тайный смысл. Повернувшись к игрокам, король поблагодарил их и вместе с герцогиней направился к дворцу.

— Я же говорила вам, что мы опоздаем, — огорченно пробормотала Мария Стюарт. — Вы так и не увидели, как король играет. Ну да ладно! Придем посмотреть на это завтра. А сейчас нам пора нанести визит Ее Величеству.

Она сказала это с явной неохотой, и, заметив это, Шина постаралась привнести в разговор хотя бы малую толику бодрости;

— Вы так добры, Ваше Величество, что берете меня с собой. Мне не терпится познакомиться с Ее Величеством королевой Екатериной.

И снова ей показалось, что Мария Стюарт как будто слегка отдалилась от нее. Однако прежде, чем она успела убедиться в этом, юная королева обратилась к герцогу:

— Мистрисс Маккрэгган получила подарок от Ее Величества и к тому же очень хороший. Разве можно ею не восхищаться, Ваша милость?

— Разумеется, — циничным ленивым тоном ответил герцог. — Я удивлен этим чудесным превращением. Но какое отношение оно имеет к Ее Величеству королеве?

— Самое непосредственное. Подарок, о котором я говорила, — вот это платье.

— Так это платье — подарок Ее Величества королевы?

В голосе герцога прорезалась неожиданно острая нота, и Шина, взглянув на него, увидела, что до Сальвуар смотрит в сторону дворца, туда, где скрылись за аккуратно подстриженными тисами король и герцогиня.

— Да, действительно, — заметила Мария Стюарт. — Такая щедрость несвойственна Ее Величеству. Я от нее никогда ничего подобного не получала, если не считать подарков к праздникам.

— У Ее Величества, несомненно, есть на это свои особые причины, — сказал герцог, и за его словами Шине послышалось нечто скрытое, непонятное, отчего ей стало немного не по себе.

В следующее мгновение до них донесся чей-то пронзительный крик, вслед за которым прозвучали другие громкие голоса. Все как по команде повернули головы в направлении шума.

Понадобилось всего несколько секунд, чтобы пересечь лужайку, миновать стену кустарника и выйти в прекрасной формы дворик, в конце которого имелись выходящие на дорогу ворота кованого железа.

Мария Стюарт и Шина оказались едва ли не первыми, кто вышел во двор. Они увидели стоящих на ступеньках герцогиню и короля, путь которым преградила группа мужчин в темных, простого покроя одеждах — типичных торговцев.

На первый взгляд они казались вполне обычными, безобидными людьми, но один из них, человек с горящими глазами фанатика и неопрятной бородой, громко кричал что-то на деревенском диалекте. Ужас все сильнее охватывал Шину по мере того, как она вникала в смысл его слов.

— Шлюха! Блудница! Ты высосала из Франции все соки!

Ты повергла в прах все, что есть в нашей стране приличного и достойного уважения! Ты совратила и испортила самого короля! Ты превратила его в пьяницу и развратника! Ты погрязла в безобразных оргиях и кутежах!

Мужчина еще выкрикивал слова обвинений, когда подбежавшая к нему стража грубо схватила его самого и его спутников. Ни один из них не оказал ни малейшего сопротивления, но их крики по-прежнему раздавались над мощеным двором.

— Развратница! Дрянь! Продажная девка!

Наконец кто-то из стражников ударил кричавшего по лицу, и он затих, захлебнувшись собственной кровью. Всех смутьянов куда-то утащили.

Шина, словно окаменев, наблюдала за происходящим.

Когда людей в темных одеждах увели со двора, король сделал движение, как будто собираясь следовать за ними.

Герцогиня остановила его, положив руку ему на плечо.

Она была бледна, но сохраняла спокойствие. Все еще держа короля за руку, герцогиня поднялась по ступенькам и, не оглянувшись, исчезла во дворце.

— Кто они? Что все это значит? — взволнованным голосом спросила Шина. Ее поразили слова бородатого мужчины, в них было что-то ужасно неприличное, и их пронизывала нескрываемая ненависть.

— Думаю, это протестант, — ответила ей Мария Стюарт, «— г Те, кто выступает против истинной веры.

— Неужели они все такие? В Шотландии тоже есть протестанты.

Девушка вспомнила рассказы отца о том, как мать молодой королевы подверглась публичному оскорблению со стороны фанатика по имени Джон Нокс.

— Но как им удалось пробраться сюда? — сердито спросил кто-то из стоявших неподалеку придворных.

— Возможно, кто-то стоит за ними. Тот, кому выгодно их появление здесь, — ответил герцог. — Тот, кто их на это вдохновил.

— Вдохновил! — негодующе воскликнул вес тот же придворный, но, прежде чем он успел добавить что-то еще, герцог де Сальвуар торопливо поднялся по ступенькам и вошел во дворец.

Шина проводила его долгим взглядом. Сцена, свидетельницей которой ей довелось стать, оставила тревожный, не» приятный осадок. Она почувствовала, как Мария Стюарт взяла ее за руку.

— Идемте. Здесь нам делать нечего. Самое разумное — не обращать внимания на таких людей. Их не так уж много, и герцогиня позаботится о том, чтобы всех их сожгли на костре, — Сожгли на костре! — повторила Шина. — Но это же страшно! Как можно заживо сжигать человека, какое бы Преступление он ни совершил!

— Да, на костре, — почти радостно сообщила Мария Стюарт. — Герцогиня настаивает на смертной казни для таких смутьянов. Говорят, Святой Отец послал ей свое особое благословение за то, что она делает во Франции по искоренению ереси.

— Они, должно быть, безумцы, если пришли сюда, зная, что их ждет мучительная смерть.

— О, эти люди сами хотят стать мучениками. По крайней мере я так думаю, — заметила Мария Стюарт. — Давайте не будем говорить о них. Это слишком скучно. Такое случается не впервые, и, полагаю, у короля найдется что сказать капитану своей гвардии.

— А как вообще случилось такое, что стража пропустила их? — поинтересовалась Шина.

Мария Стюарт искоса взглянула на свою соотечественницу.

— Вы видели, в какую форму одета сегодня стража?

— Нет, кажется, не заметила, — призналась Шина. — А если бы даже и заметила, то мне это мало что сказало бы.

Боюсь, что я еще не разбираюсь в особенностях обмундирования французской армии.

— Конечно, нет, — согласилась юная королева. — А вот если бы разбирались, то кое-что бы поняли. Впрочем, давайте пойдем к королеве!

Она произнесла эти слова с таким нетерпением, что Шина не решилась продолжить разговор. Они еще раз прошли через сад и оказались у другого входа во дворец. Стоявший там стражник был одет точно так же, как и стражники, охранявшие внутренний двор. Хотя Шина в этом была не совсем уверена.

В роскошном зале юных женщин встретил облаченный в красивую форму гвардеец, на лице которого застыло циничное выражение, и Шине почему-то подумалось, что он, возможно, считает свою должность недостаточно подходящей для себя.

Мария Стюарт и Шина поднялись по лестнице, и после непродолжительного ожидания блистательный гвардеец доложил им, что Ее Величество готова принять шотландскую королеву и ее спутницу.

Шина ожидала увидеть маленькую, удрученную жизненными невзгодами женщину с несчастными глазами и нерешительными манерами, как и подобает тому, кто подвергается постоянным унижениям. Однако, к ее изумлению, их встретила невысокая толстушка с некрасивым лицом, глазами навыкате и живыми, быстрыми движениями, выдававшими энергичность и любопытство.

В королевских апартаментах было довольно темно, обстановка не отличалась особой роскошью и изяществом. Королева, увешанная драгоценностями, в расшитом и украшенном атласом и кружевами платье, тем не менее ухитрялась выглядеть несколько неряшливо.

Она нежно обняла Марию Стюарт и повернулась к присевшей в почтительном реверансе Шине.

— Мистрисс Шина Маккрэгган, — произнесла Екатерина с отчетливым итальянским акцентом. — Как хорошо, что вы пришли. Мы рады вашему приезду.

Юная шотландка выпрямилась, и королева радостно воскликнула:

— Какая вы хорошенькая, и волосы у вас рыжие! Хорошо, очень хорошо!

Удивившись этим словам. Шина тем не менее поспешила выразить свою благодарность.

— Вы были так добры, Ваше Величество, прислав мне это платье, — сказала она. — Я не ожидала такой доброты, ни столь щедрого подарка. Мне трудно найти слова, чтобы до конца выразить свою радость и благодарность.

— Будут и другие подарки. Да, будут и другие, — пообещала королева Екатерина. — Вы такая миленькая, и мне было трудно найти что-то подходящее, что вы могли бы носить, пока не будут готовы заказанные для вас платья.

— Вы заказали для меня платья, Ваше Величество? — воскликнула Шина. — Какой благородный жест! Но почему вы так добры ко мне?

— Вы благодарны мне, и это все, что мы хотим слышать, — ответила королева, потрепав девушку по плечу.

Рука у нее была тяжелая от многочисленных колец и перстней, и Шина также заметила, что ногти у венценосной особы не слишком чистые и что даже ароматные благовония не могут скрыть острый запах пота и немытого тела.

— Вы хорошенькая, очень хорошенькая, — заметила королева с удовлетворением. — Чуть позже нам с вами нужно будет поговорить, но только наедине.