– Я, естественно, хочу узнать, кто их отправляет. Но нет, я не жалею, что посылки начали приходить. Пусть даже не все, что с ними связано, мне понравилось, но когда жизнь складывалась только так, как нам этого хотелось? То, что произошло с мамой, было сложно и больно, но зато я смогла постоять за себя, а раньше и не думала, что на такое способна. Я считала, что это подарки из посылок меняют меня, но ошиблась. Они дали мне силы самой изменить себя.

Тиш прищурилась:

– Ну, тоже неплохая точка зрения.

Анна положила книгу на стол между ними и накрыла рукой обложку.

– Если Бен отправлял посылки – а я этого не утверждаю, – то, несмотря на все, что случилось, я все равно ему благодарна. Я не простила его за статью, конечно же. Но мне нравятся перемены, произошедшие со мной в этом году. Они произошли не для того, чтобы кого-то впечатлить, а для того, чтобы я была счастлива. И за это я благодарна.

Подруга улыбнулась, а затем вдруг подалась вперед и обняла Анну.

– Я думаю, что это замечательно. Знаешь, мой терапевт говорит, что жизнь – это выбор и путешествие. Это выбор, потому что никто не может изменить тебя без твоего разрешения, сознательного или нет. А путешествие – потому что это процесс. Я каждую неделю замечала, как ты меняешься. Ты стала более уверенной. Ты держишь спину. Ты даже матери смогла противостоять, господи! Я двадцать два года хожу на терапию и до сих пор превращаюсь в тихую мышку, стоит только матери войти.

За все годы их дружбы Тиш никогда не была настолько откровенной с Анной. Вспыльчивая нью-йоркская подруга всегда казалась ей слишком занятой борьбой со всем миром, чтобы заметить кого-то, кроме себя.

– Выбор и путешествие. Мне это нравится.


Вернувшись домой, Анна собрала все свои подарки и разложила их на полу гостиной. Она знала, что сказала Тиш правду. Вот шарф, который заставил людей ее заметить, – дело было не в красоте рисунка и не в текучести ткани, которая ласкала кожу, дело было в том, как она себя ощущала, надевая его. Анну стали уважать не из-за броши в виде совы, а из-за того, что она осмелилась считать себя мудрой. Танцуя с Беном в полуночно-синих туфлях или путешествуя в прошлое в Ноттинг Хилл с Джонасом, она делала выбор. Это было ее путешествие. Сами по себе подарки были лишь добрыми жестами, вместе они стали инструментами, которыми она воспользовалась, сама того не осознавая.

«Дело с самого начала было не в посылках. Дело было во мне», – поняла Анна. Подарки, загадки, вопросы – все это было не важно в свете того, каким человеком она позволила себе стать. Осознание не давало ответа на главную загадку, но позволяло ей двигаться вперед. Пусть даже она никогда не выяснит личность отправителя, важно было лишь то, что она станет делать со своим новым знанием.

Жизнь слишком интересна, чтобы долго сидеть на месте… Так говорилось в последней записке. В окружении подарков Анна вдруг поняла, что с самого начала не сидела на месте. Именно она была человеком, который шагал вперед, она не боялась того, что могло ожидать ее в будущем. Маленькая Анна Браун – тихая девочка с тихой жизнью – перестала существовать. Анна оставила ее далеко позади, сама того не осознавая, и больше не повторяла ее шагов.

В понедельник она вернется на работу и встретит все, что может ожидать ее там. И вместо того, чтобы пятиться от заранее придуманного поражения, она войдет в «Дейли мессенджер» той Анной Браун, которой сама решила стать.

Улыбнувшись, она представила, что рядом с ней стоит бабушка.

Морвенна совершала ошибки, но это не мешало ей быть женщиной, которая полностью распоряжается своей жизнью. Раньше Анна считала, что не сумеет стать похожей на нее. Теперь она была полна решимости следовать ее примеру.

«То, что произойдет дальше, – решила она, – зависит только от меня».

Глава сорок восьмая

– Ну что, в этот раз тебя хватит не на пару дней между двумя оплачиваемыми отпусками? – ухмыльнулся Тед, по-отечески толкая ее локтем вместо приветствия.

– Собираюсь попробовать.

– А я уж начал думать, что тот психопат с посылками до тебя добрался. Ну что, были еще подарки, о которых мне стоит знать?

– Разве что дохлая крыса и отрезанный палец.

Анна невозмутимо наблюдала, как на лице Теда Бласкевича проступает чистейший ужас.

Он обернулся к Шенис:

– Ты об этом знала?

– Конечно, – подыграла та. – А ты что, думал, Анна просто так взяла отпуск? Скотланд-Ярд подключили к делу.

– В следующем месяце сюжет покажут в «Криминальной хронике».

– А потом и в «Скотт и Бэйли» [41]…

Анна и Шенис больше не могли шутить, не в силах сдержать смех. Тед отчаянно покраснел.

– О, понятно. Так, значит, да?

– Ох, Тед, твое лицо! – Шенис, задыхаясь от смеха, похлопала его по плечу.

– Опасно так шутить с начальником службы охраны, – выдохнул он.

– Я получила книгу, – сказала Анна, пожалев его. – «Я захватываю замок» Доди Смит. Это чудесный подарок.

– Не знаю, девочка, отчего ты не могла так сразу и сказать мне. У меня чуть инфаркт из-за вас не случился. Так это, значит, Мак-Ара?

– Я не знаю, кто ее прислал.

– Вот только я слышал, что ему предложили работу в «Скай ньюз». Если слухи в редакции верны, он даже решил согласиться. Похоже, хочет сбежать отсюда как можно быстрее.

От этой новости Анну покинула вся ее решимость. Если Бен отправлял посылки, была ли цитата из книги намеком, по которому она могла его опознать? А вдруг он решил, что слишком долго просидел в «Мессенджере», и это был его способ попрощаться?

– Я тоже об этом слышала. – Шенис покачала головой. – Он сам не свой с того самого дня, как вышла статья о твоих посылках. Перемена места ему, наверное, не помешает.

Ашраф почти бегом промчался от лифта по атриуму.

– Вы уже видели записку?

– Какую записку? – Не зная, как реагировать на последнюю сплетню «Мессенджера», Анна сосредоточилась на младшем коллеге, который, казалось, едва дышал, переполненный сенсационными новостями.

– Проверьте монитор, – выдавил он.

Шенис смерила его презрительным взглядом:

– Аш, тебе бы в тренажерный зал походить. Ты явно не в форме.

– Я бежал всю дорогу сюда. Наверху только об этом и говорят.

– Вот она. – Анна открыла рабочую почту. – Джульетта Эванс созывает всех сотрудников на собрание в отделе новостей, сегодня в два часа.

– Я вам говорил, что всякое происходит, – сказал Тед, у которого украли пальму первенства в сплетнях. – Я вам неделями об этом говорил.

Ашраф застонал:

– Плохие новости, я знаю. А я же только устроился, угадайте, кто первым пойдет под сокращение? Мама меня убьет. Я в колледж не пошел из-за этой работы!

Должностная записка была короткой и конкретной, без лишней информации.

– Это могут быть и хорошие новости, – предположила Анна.

– Весь персонал созывают только ради плохих новостей.

– Ты этого не знаешь наверняка, Тед. Что, если дело в покупке компании? Насколько я помню, она спасла газету?

– Это еще без гарантии. И, даже если ее перекупят, сокращения будут. Они всегда бывают.

Тед оказался не единственным пессимистом. Все, кто проходил в это утро через ресепшен, выглядели подавленными, а дорогие светильники здания «Мессенджера» словно потускнели. В течение нескольких часов безобидная записка из трех предложений превратилась в вестницу мрачной судьбы. Когда Бэбс Брэйтуайт и ее команду уборщиков попросили задержаться, чтобы попасть на собрание, она примчалась на ресепшен вся в слезах.

– Это конец, уж поверьте! Все, могу поцеловать на прощание мысль о вилле в Бенидорме на пенсии.

– На твою-то зарплату? – неосторожно заметил Тед, за что был изгнан рассерженной Шенис.

– Еще пара лет – и получилось бы, – всхлипывала она, пока Анна старалась по мере сил ее утешить. – Наша команда уборщиков могла бы выиграть в лотерею. Никому ведь не запрещено мечтать, да?

– Можешь мечтать сколько хочешь, Бэбс, – ответила Шенис, выхватывая у Теда чашку чая, которую тот принес уборщице, извиняясь таким образом перед ней. – Возможно, после сегодняшнего нам всем останется только мечтать…

Анна, стоя в центре хаоса, размышляла, что это означает лично для нее. Она любила свою работу – всегда любила, – но после поездки в Корнуолл с Джонасом начала чаще задумываться о том, чем еще может зарабатывать на жизнь. И, пока коллеги продолжали вгонять друг друга в депрессию предположениями о жутких последствиях собрания, Анна размышляла о том, что вчера вечером искала в интернете: бизнес-курсы, которые помогли бы ей обновить полученные в колледже знания, и возможные вакансии в организациях, занимающихся помощью малому бизнесу. Она составила примерный список, начиная с местной коммерческой палаты. Ее, конечно, тревожили грядущие события, но, по крайней мере, она не теряла почвы под ногами.

А настроение в «Дейли мессенджер» все мрачнело по мере приближения середины дня. Не желая слушать поминальные речи коллег и за ланчем, Анна оставила их и отправилась в кафе «Фрейя и Джорджи». Там она и ждала в очереди, радуясь нейтральному окружению и отсутствию давления со стороны коллег. Меган Милликен заметила ее и помахала ей рукой, принимая заказы у четырех других клиентов.

– Привет! Сто лет тебя не видела. Все хорошо?

– Да, спасибо. А у тебя?

Меган буквально светилась.

– А у меня отлично. На следующей неделе съезжаюсь с Гейбом.

– Так быстро!

– Я знаю, все это говорят. Но мы любим друг друга, так почему нет?

Анна улыбнулась:

– Тогда поздравляю.

– Спасибо. – Меган выглянула из-за стойки. – А твой парень сегодня не с тобой?

– Боюсь, что нет. И он не мой парень.

– Ой. Извини. Просто вы так выглядели, что… Я ошиблась. И, к слову, я его в последнее время не видела.

Во «Фрейе и Джорджи» без Бена было странно и пусто. Анна размышляла, чем он сегодня занят и увидит ли она его на собрании компании, до которого осталось меньше часа. Возможно, слухи о его новом месте работы правдивы и он уже написал заявление об увольнении? Если у него появился новый шанс для карьеры, в «Мессенджере» просто нечему было его удержать. Анна хотела верить, что раньше им двигало искреннее желание проводить с ней время, и даже во время последней встречи, когда ее злость полностью лишила его возможности высказаться, в глубине души ей все же хотелось совсем иного итога. Нежелательные знаки внимания Джонаса только подчеркнули, насколько желательными были бы действия Бена… будь они реальны. И Анна очень переживала из-за того, что он перестал обращать на нее внимание.