Анна к собственному изумлению поняла, что действительно рада. Она уже давно не испытывала такой радости, и это было особенно неожиданно после неудачной поездки с Джонасом. Книга напомнила ей о времени, когда она верила в возможность самого лучшего: именно эта вера привела ее к мечте о жизни в Лондоне. Путь к мечте был долгим и тернистым, а закончился на самом деле всего два дня назад, когда она наконец набралась сил, чтобы противостоять матери. Но она справилась, она не прекращала верить в то, что свобода достижима, и вот – кто теперь скажет, что подобное невозможно?


Возвращаясь домой через весь город, Анна чувствовала, как ее окутывает спокойствие, словно книга, которую она везла, была давно потерянным другом, вернувшимся из долгого путешествия. Она сделала пересадку в метро на Грин Парк и, уклоняясь от толп иностранных туристов, направилась к Букингемскому дворцу, где, пока она ожидала поезда, ее вдруг ужалила новая мысль: «Что, если эту посылку отправил Бен?»

Как она отреагирует, узнав, что журналист не готов отступиться? Быть может, это очередная попытка продолжить погоню за популярными статьями? Нет, едва ли он когда-нибудь читал «Я захватываю замок», а если даже и читал, сама мысль о том, что он мог проассоциировать ее с Кассандрой Мортмэйн, была безумной. Бен совсем не производил впечатления безнадежного романтика. Во время последнего разговора Анна ясно дала понять, что больше не хочет его видеть. Но что, если Бен не желает расставаться с ней на подобной ноте?

Так много деталей указывало на Бена, пока он не написал свою статью для газеты. И то, что синие туфли прислали накануне их первого свидания, когда они танцевали под звездами, не выглядело совпадением. Но тогда Анна очень хотела, чтобы Бен оказался ее таинственным отправителем. Она хотела верить, что он делал подарки из любви к ней, стремясь завоевать ее сердце. И все же, если посылки отправлялись лишь ради статьи, зачем понадобилась еще одна, когда уже все выяснилось?

Это что, извинение?

Если так, то выбор был очень странным. Он никак не мог знать о том, что Анна любила книгу «Я захватываю замок». И она не помнила, чтобы упоминала о книге во время их утренних разговоров в кофейне. Возможно, это всего лишь удачная догадка?

Она все еще злилась на Бена. Но с тех пор, как Джонас ее поцеловал, Анна начинала постепенно понимать правду, с которой не знала, что делать. От друга ее так резко оттолкнула вовсе не злость на то, что Джонас переступил черту. Причина была в том, что в тот миг проснулись ее застывшие чувства к Бену. Бессмысленные чувства, у которых не было ни шанса после того, что она сказала ему во время их последней встречи.

Как же это со мной случилось?

Она снова взглянула на цитату из книги:

…потому что жизнь слишком интересна, чтобы долго сидеть на месте.

А моя жизнь интересна?

До того как начали приходить посылки, она никогда об этом не задумывалась. Но она и не считала, что счастливая жизнь обязательно должна быть «интересной». Безопасной, надежной и своей собственной – вот что казалось важным. А хотелось ли ей чего-то интересного? Анне сложно было сказать. Жизнь в Корнуолле никак нельзя было назвать скучной, и больше всего ей хотелось убраться подальше от этой бесконечной драмы. Слово «интерес» было синонимом тех катастроф, в которые Сенара превращала все свои отношения, и означало очень шумный разрыв. Такого «интереса» Анна стремилась избегать. Но воспоминание об оптимизме Доди Смит придало Анне сил, которых ей так недоставало. Если подарок отправил Бен, то с какой целью? Анна погладила тисненую обложку и отмахнулась от тревог. Она перебрала все варианты и поняла, что намерение, вложенное в подарок, было добрым. И не важно, кто этот подарок прислал.

Открыв книгу в самом начале повествования, она погрузилась в чтение. Слова, которые она раньше так любила, ожили в памяти, и Анна радовалась их возвращению. Если и существовал идеальный миг для возвращения в неотразимый и оптимистический мир Кассандры Мортмэйн, то он наступил сейчас.

Глава сорок седьмая

Тиш Горник, придя к выводу, что даже в протечках труб можно найти нечто хорошее, наслаждалась теплом в кофейне, расположенной прямо под домом. Во-первых, она не могла работать, пока протечку не устранят, что было необычайной удачей для пятницы, когда она трудилась над счетами. К тому же она не доверяла вайфай в кафе «Рассыпь бобы», по крайней мере, так она сказала утром менеджеру, извиняясь за свое отсутствие по телефону.

Во-вторых, чтобы убить время, она могла позволить себе увеличить порции ланча, а затем оправдать излишек калорий необходимостью компенсировать эмоциональный стресс. То, что творилось в ее квартире, было возмутительно и действительно требовало компенсации. Водопровод уже пытались чинить пару недель назад, заделав протечки, но престарелые трубы от этого взвыли так, что посрамили бы и призрака.

Однако самым неожиданным бонусом в этой ситуации оказался Симус, общепризнанный грубиян, управляющий Уолтон Тауэр. Он снял рубашку, чтобы заняться ремонтом, и открыл весьма привлекательную загорелую грудь благодарному взгляду Тиш. Она краснела, вспоминая о ней, даже через два часа после события. Кто же знал, что управляющий прячет от всех настолько шикарное тело?

Ее мать, естественно, была бы в ужасе. Ее глубоко укоренившееся недоверие к ирландцам сформировалось в результате короткого, но трагического романа с ирландским владельцем магазинчика в Гарлеме, вскоре после того, как она развелась с отцом Тиш в конце семидесятых.

– Никогда не доверяй ирландцам, – предупреждала она свою дочь. – Они сначала закутают тебя в сахарную вату, а потом бросят, как горячую картошку.

Когда Тиш была еще маленькой и достаточно впечатлительной, мать буквально запирала ее в доме на День святого Патрика, запрещая даже приближаться к проходившему мимо параду, чтобы Тиш ненароком не очаровалась гэльскими негодяями. Поэтому мать определенно пришла бы в ужас, узнав, что в этот самый момент ее дочь придумывает грязные сценарии с управдомом в главной роли, поглощая при этом кусок шоколадного торта, достаточно большой, чтобы артерии взмолились о милосердии.

Когда фантазии о реакции матери поблекли, Тиш подняла взгляд и заметила, что ее подруга Анна Браун сидит у другой стены кофейни. Склонившись над книгой, которую бережно держала в руках, она, судя по всему, не замечала ничего вокруг. Книга казалась старой, переплет – дорогим, а вот названия Тиш не могла рассмотреть. Ее внимание больше привлекло выражение лица Анны. Оно было мечтательным – это слово отсутствовало в лексиконе Тиш Горник, однако лучше всего подходило к тому, что она видела. Тиш поразмыслила, не стоит ли остаться на месте, чтобы не мешать Анне. Но кого она пыталась обмануть? Она не могла не выяснить, что происходит.

Мысли о привлекательном управляющем все еще маячили на грани сознания, когда Тиш вставала из-за стола.


– Анна? Кажется, это и вправду ты.

Анна подняла взгляд и неохотно закрыла книгу, вложив вместо закладки салфетку из кафе.

– Привет, Тиш.

Тиш, не дожидаясь приглашения, уселась за ее столик.

– Что с тобой случилось? Куда ты исчезла?

– Мне просто нужно было уехать на пару дней, привести в порядок мысли.

– И уехала ты очень быстро.

– Решилась в последнюю минуту.

– Из-за той дикой статьи по поводу твоей матери? Миссис Смедли вчера показала ее мне за чаем. Мне очень жаль, что тебе пришлось подобное пережить, Анна.

Анна пожала плечами. Статья теперь казалась чем-то очень далеким.

– Все кончено. И больше не имеет значения.

– Так, а чего ты мне не рассказываешь? Что случилось, пока тебя не было?

– Ничего особенного. – Анна надеялась, что ее улыбки будет достаточно, чтобы прекратить расспросы. – А сейчас я здесь, в понедельник мне можно будет возвращаться на работу, так что я наслаждаюсь выходными.

– За чтением. – Бесстрастный тон Тиш выдал ее презрение.

– Считай это встречей со старым другом.

Тиш взглянула на обложку:

– «Я захватываю замок»? Ого, я читала ее сто лет назад. Моя сестра с ума сходила от этой книги еще в старшей школе. Я даже однажды застала ее в тот момент, когда она пыталась что-то писать, засунув ноги в кухонную раковину, как Кассандра. – Она покачала головой. – Тебе, по всей видимости, нравится эта книга?

– Да. А тебе, как я понимаю, нет?

– Слишком много радуг и бабочек. Мне больше нравятся романы Джона Стейнбека[40].

– А! – Анну это не удивило. – Ну а мне именно этот.

Тиш откинулась на спинку сиденья, разглядывая подругу.

– Где ты ее взяла?

Анна, конечно, могла солгать. Но поняла, что хочет узнать мнение подруги по этому поводу, потому что ее собственные мысли слишком запутались.

– Она была в очередной посылке.

– Очередной? Они опять стали приходить?

– Как выяснилось.

– А записка была?

Анна передала ей карточку. Тиш принялась изучать ее так пристально, словно надеялась отыскать ДНК отправителя.

– И ты думаешь, что это тот журналист, да?

– Я не знаю, что думать. Наш последний разговор с Беном был вполне откровенным. Не представляю, ради чего он отправил бы мне новый подарок.

Тиш потянулась к книге и изучила ее с той же внимательностью.

– Возможно, пытается извиниться. Странный способ.

Анна забрала у нее книгу и погладила ее по обложке.

– Дело в том, что она кое-что для меня значит. Но Бен – или любой другой, кто мог ее отправить, – никак не мог об этом узнать.

– Удачно догадался? Разве не все девчонки любят Доди Смит?

– Ты не любишь.

– Аргумент. Ну и как ты себя чувствуешь после новой посылки? Я спрашиваю только потому, что на твоем месте хотела бы вовсе их не получать.

Анна уставилась на подругу. Она тоже раньше чувствовала подобное, но, вернувшись к миру Кассандры Мортмэйн, внезапно ощутила перемену.