– Сокращений? Каких сокращений?

– Я же говорил тебе. Та записка, которую я нашел. – Он с невинным видом покосился на Анну. – Акционеры, насколько я слышал, жаждут ее крови. Если дела газеты вскоре не изменятся, Джульетту Эванс пнут под ее тощий зад, вот увидишь.

– Ну, тогда ей лучше браться за дело. – Шенис уставилась на свои ногти. – Мне нужна эта работа, особенно если мы с Дареном соберемся купить тот дом в Хатфилде.

– Кто такой Дарен? – спросила Анна.

– Футболист, с которым я познакомилась в прошлую субботу, – сообщила Шенис, немедленно просияв. – На него, похоже, стоит сделать ставку.

– Да ну? На какую команду? – оживился Тед, совершенно упустив суть разговора.

Шенис нахмурилась бы, но ботокс подобного не позволил.

– Тед, ты о чем вообще?

– Красивое ожерелье. – Глубокий мужской голос заставил Анну обернуться, а ее желудок подскочил к горлу, как только она увидела человека, стоящего у ее стола.

Это был первый раз, когда Бен заговорил с ней с тех пор, как закончилась их совместная работа и на нее обрушился режим его радиомолчания. Он выглядел хорошо – как всегда, – и он был здесь. Этого достаточно?

Шенис, отлично знавшая о безответной влюбленности коллеги и безжалостно засыпавшая ее вопросами с момента возвращения на прежнюю работу, ткнула Анну под ребра, проходя мимо, и засмеялась, удаляясь на кухню.

– Спасибо. – Анна чувствовала, как жаркий румянец начинает покалывать щеки. Почему ты не разговаривал со мной в последнее время?

Бен улыбался.

– Тед утверждает, что у тебя появился сумасшедший сталкер.

– Да, да, а также что Бэбс из команды уборщиков – тайный агент МИ-5. Я бы не стала верить его теориям.

Шутка, похоже, разрядила атмосферу между ними.

– Логично. Но подарок действительно чудесный. Я слышал, их было уже несколько. У тебя есть идеи, кто может их посылать?

– Нет. – Анна с предельной ясностью ощутила, как возвращается к ней привычная неловкость. Она подумала об ожерелье из маргариток и представила себе ободряющую улыбку бабушки Морвенны.

– Слушай, Анна, я…

– Надеюсь, тебе понравилось работать с нашей Анной в вашем отделе, – вмешался Тед с многозначительным видом, глядя на Бена свысока.

Бен уставился на него:

– Да, конечно же.

– Вот только странно, что ты ни разу не пришел ее повидать, когда она вернулась обратно. Насколько я слышал, вместе вы добились огромного успеха.

Анна ощутила, что земля опять под ней покачнулась. Тед, не сейчас…

– А! Ну… я был занят. – Это прозвучало так, словно Бен пытался убедить сам себя.

– Но справилась она хорошо, да?

Бен переступил с ноги на ногу.

– Анна отлично справилась.

Теперь Тед смотрел на Бена как суровый родитель, отчитывающий несправедливого учителя любимого ребенка.

– Я слышал, она спасла твою заглавную историю.

– Тед! – прорычала Анна и тут же повернулась к Бену. – Я никогда не говорила…

– Парень, с которым я побеседовал на твоем этаже, сказал, что ты перед ней в долгу, – закончил Тед настоящим нокаутом.

Анна видела, как на лице журналиста проступает реакция на обвинение.

– Я предложил ей оплату… Об этом твой парень тебе сказал? – В руке Бена зажужжал мобильный телефон, и он ухватился за повод уйти. – Похоже, меня вызывают. Анна, я правда был рад увидеть тебя. Ты… хорошо выглядишь.

Он что, немного покраснел при этом?

Анна, ободренная непривычным поведением Бена Мак-Ара, внезапно обрела почву под ногами и сумела улыбнуться в ответ:

– Спасибо. Ты и сам неплохо выглядишь.

Она слышала, как Тед затаил дыхание, чувствовала, как удивилась Шенис. Но лучше всего было то, что во взгляде Бена снова зажегся огонь.

– Ну… тогда, наверное, скоро увидимся?

Анна похлопала по полированной столешнице:

– Ты знаешь, где меня найти.

И они оба, как отражения в гладком дереве, обменялись одинаковыми улыбками.

– Определенно знаю.

Глядя ему вслед, Анна едва сдерживалась, чтобы не запищать от восторга. И откуда только взялась эта уверенность в себе? К слову, не только она это заметила.

– Обожебожебоже, целый живой Бен Мак-Ара с тобой флиртовал! – Шенис, цокая каблучками со скоростью трудолюбивого дятла, промчалась по атриуму и очутилась рядом с Анной.

Анна застонала, но ее улыбка говорила сама за себя.

– Ничего подобного.

– Флиртовал-флиртовал, Анна! А ты с ним была наравне. Что случилось? Когда Тед принялся играть роль злобного дядюшки, я думала, что ты умрешь на месте от шока.

– Очаровательно! – Тед оскорблено хрюкнул и направился во внеочередной обход первого этажа.

– Я просто поддержала вежливый разговор. – Сердце Анны громко стучало. – Он был милым… пока Тед не начал свой допрос. И он заметил мое ожерелье…

– Он очевидно флиртовал. Мужчины не замечают украшений, подаренных другими. – Она уставилась на Анну. – Разве что… о, все сходится! Он и прислал подарок!

Анна рассмеялась:

– Нет, Шен, он этого не делал.

Но Шенис уже развивала теорию, подыскивая ей подтверждения:

– Ты только подумай: он не разговаривал с тобой никогда, а потом ты вдруг получаешь три подарка, и он совершенно случайно замечает самый дорогой и важный из них.

– Но я проработала с ним целых две недели. Я несколько раз надевала свой шарф. Если его прислал Бен, то почему он не сказал мне об этом уже тогда?

Шенис покачала пальцем:

– Ага, но он же не знал, что будет программа ворк-шедоуинга! Так, наверное, и получилось: он отправил тебе шарф, а потом готовился пригласить тебя на свидание, но, когда понял, что тебя поставят ему в пару, передумал. Разве не разумно узнать тебя поближе, проработав с тобой две недели, и потом уже присылать подарки? А? Анна, ты сама видишь, что это возможно.

Предположение было совершенно абсурдное – так ведь? Анна попыталась вспомнить все, о чем они говорили, но при том объеме вопросов, которыми Бен ее засыпал, это было просто невозможно. Могла ли она выдать ему какие-то подсказки, благодаря которым он решил купить сову, а теперь и ожерелье с маргаритками?

– Не знаю, Шен…

– Подумай вот над чем: с чего бы ему хвалить именно ожерелье, если не он его купил и отправил? – Шенис щелкнула пальцами. – Это очевидно. Он пытался выяснить, что ты думаешь по этому поводу. Классический мужской подход. Отправить анонимный подарок, а потом задать так много странных вопросов, что становится очевидно: он сам это и сделал. Мой последний парень выкинул такое на День святого Валентина. Послал мне дюжину алых роз, а потом спросил, что мне подарили, и считаю ли я, что к празднику цены на розы взвинчивают, и что мне говорил флорист, который их принес. С тем же успехом он мог притащить трехметровый плакат «Я ПОСЛАЛ ТЕБЕ РОЗЫ». Так что все ясно. Бен Мак-Ара и есть твой тайный поклонник!

Анна, смеясь, отмахнулась от дикой теории коллеги и вернулась к списку задач в своем рабочем расписании. Однако слова Шенис не прекращали вертеться у нее в голове. В пять тридцать пять, втиснувшись на автобусное сиденье, Анна по дороге домой наконец позволила себе подумать о такой возможности. Мог ли Бен Мак-Ара отправлять ей посылки? Это не имело смысла: ради чего он выбрал бы именно ее для такой изысканной схемы? И, если посылки были от него, почему он не написал свое имя в графе отправителя, почему не признался, когда она работала с ним? Бен не казался таким человеком, который стал бы прятаться за подарками. Что бы ни делал Бен Мак-Ара, он хотел, чтобы мир о нем узнал. Он выверял каждый поступок так, чтобы привлечь к себе внимание; он тяжело работал над созданием имени и репутации на Флит-стрит, и он был известен тем, что сразу же озвучивал свои права на все горячие новости. Стал бы человек, который выбрал своей карьерой известность, отправлять анонимные подарки? Анна так не думала.

Но, если Бен ей ничего не посылал, почему он именно сегодня решил заметить ее ожерелье? Анна вынуждена была признать, что в этом Шенис права: тот факт, что он обратил внимание на самый дорогой из всех подарков, был весьма интригующим совпадением. Многие люди делали комплименты ее шарфу и броши с совой (пусть в основном это были женщины). Чем же ожерелье заинтересовало Бена?

«Возможно, он просто хотел извиниться за то, что в последнее время меня игнорировал, – решила она. – Ему нужна была подходящая тема для разговора, и мое ожерелье стало ею». Это было весьма вероятно. И ей нравилось думать, что она правильно угадала его мотивацию.

Решив больше к этому не возвращаться, Анна поудобнее устроилась на узком сиденье и позволила себе просто насладиться воспоминанием о беседе с красавцем журналистом. Дело было не только в том, что он снова с ней заговорил. Анну поразила ее собственная уверенность. Пренебрежение, которое Бен демонстрировал в течение нескольких последних недель, выбило ее из колеи, и первый разговор с ним должен был получиться неловким. Но сегодня к ней вернулась ее уверенность – заполнила ее изнутри, хотя Анна не думала о ней и не прилагала к этому никаких усилий. И неужели она сегодня флиртовала?

Собственная реакция шокировала ее, но так же приятно, как сюрприз в виде чудесного ожерелья с маргаритками. Подарки, которые приходили в посылках, несли небольшие перемены Анне Браун. И они ей нравились.

Глава семнадцатая

Мюррей Хендерсон-Витт застрял в Дне Медленных Новостей. То, что день совпал со средой – и самой длинной его сменой на неделе, – ничуть не помогало делу. Он вглядывался в серые потеки на дне пятой чашки кофе так, словно там, в кофейной гуще, могло прятаться его вдохновение.

Не повезло.

Застонав, он вскинул голову, чтобы оглядеть редакцию поверх перегородок мерзкого жизнерадостного красного цвета. Журналисты тоже маялись, кто-то с головой ушел в разговор, кто-то в работу, но большинство пустыми глазами глядели на него в ответ, точно так же не зная, чем заняться. Бен Мак-Ара, как обычно, с пулеметной скоростью что-то печатал на клавиатуре, склонив голову. «Высокомерный урод», – подумал Мюррей, внезапно пожелав, чтобы у звездного журналиста случилась какая-нибудь промашка и оставила бы его без работы до конца недели. «Дал бы нам, беднягам, шанс». Мак-Ара был из тех, кого словно направляли сами боги, всегда гарантируя опору, что бы ни случилось. Мюррей же, наоборот, был парнем старомодным до мозга костей: ему приходилось без всякой надежды на признание корпеть над статьями, публикующимися на пятой, шестой и седьмой страницах, в то время как голубоглазые красавчики вроде Мак-Ара срывали овации.