Вероника Карпенко - Посторонние

— Ты мне не отец, — как-то раз произнес я в ответ на очередное замечание.

— Да, иначе бы ты вырос воспитанным, — бросил он, не поднимая глаз от газеты.

Став свидетелем очередной стычки, мама грустнела. И это была та единственная причина, по которой мы оба заключили негласный мир. Он старался не лезть в мою жизнь, а я пытался не мешать ему.

Теперь в моем распорядке появился новый пункт - регулярный визит к отцу. Отныне я был гостем в собственном доме! И посещать его мог в строго отведенный день недели. Когда я приходил, меня встречала тетя Мила. Она, оправдывая свое имя, была очень милой и приветливой. И всякий раз старалась удивить меня каким-нибудь необычным угощением. Конечно, идеалом женской красоты, для меня была мать. Но, мачеха почти не уступала ей!

После обеда она, как правило, оставляла нас с отцом наедине. И мы несли эту вахту, отдавая должное новым традициям. Ибо проводить время вместе раньше было не свойственно. Теперь, когда я жил отдельно, мы как будто стали ближе... До самого вечера могли, разлегшись на диване, с миской чипсов, смотреть и обсуждать новый сериал; резаться в карты; или стрелять по бутылкам во дворе.

На предложение остаться до утра я всегда отвечал отказом. Моя, теперь уже бывшая, комната была отдана на поругание врагу. Я боялся даже вообразить ее новый облик! Что там, за дверью? Оборки и рюши? Наверняка, все ровозое и сопливо-плюшевое? Я испытывал отвращение, представляя, как на моей кровати спит какая-то девчонка. Даже не зная этой особы, я уже ее ненавидел! Потому был несказанно рад их отсутствию. Так я сохранял иллюзию, будто все, как прежде.

Я не могла взять в толк, почему мы обязаны ехать в гости к тетке всякий раз, когда сынуля дядь Вади приходит на обед. «Вот уж точно, злобный карлик», — думала я. Мама объясняла это тем, что мальчику нужно адаптироваться, что он тяжело переносит развод и вынужден привыкать к новой жизни. Как будто нас это не касалось? Мы все привыкали к новой жизни! Отчего ему такие привилегии?

— Я вас обязательно познакомлю, — уверял дядя Вадик, — просто пацан еще не привык. Все в штыки!

— Больно надо, — бросала я, отправляясь восвояси. Но делала это с таким достоинством, точно это был мой собственный выбор.

Мамина старшая сестра, теть Аня, встречала нас радушно и всегда кормила до отвала. В ее доме царил полнейший хаос! Трое детей, четвертый на подходе.  Большая квартира с высокими потолками, которая, по словам тетки, раньше была коммуналкой, давно требовала ремонта. На каждом подоконнике стояли горшки с цветами, половина которых балансировала между жизнью и смертью. Ступая по бесконечному коридору, ты рисковал наступить в лужу. Причем, сперва было не ясно, в чью: то ли напрудил кто-то из двойняшек, или же кот Барсик не дошел до туалета.

—  А я видела фотки, — как-то раз сказала Машка, уплетая за обе щеки теть Анин борщ, — он не такой уж и противный.

—  Кто? — поинтересовалась я.

—  Ну, этот, наш сводный братик.

—  А мне пофиг! — я скривилась и бросила ложку, аппетит тут же пропал, — Вообще, на фотках все нормальные. А в реальности он еще тот говнюк!

— Нина! — последняя фраза была произнесена слишком громко, и теть Аня погрозила мне пальцем.

— Да че ты бесишься, Нин? — раздраженно фыркнула Машка, — Меня, к примеру, все устраивает.

Я смерила сестру презрительным взглядом. Казалось, ее в этой жизни интересовали только побрякушки и наряды. Меня же передергивало при мысли о том, чем в этот раз потчует «дорогого гостя» наша мама. По всему было видно, что она пыталась ему понравиться. А теперь еще и Машка... Вот же урод! Даже не зная, я уже ненавидела его...

В то воскресенье занятия по тхэквондо закончились раньше обычного. Тренер ушел по личным делам. И я оказался у ворот за полчаса до оговоренного времени. Потоптавшись на ступенях, я вдруг обозлился на себя. Чего я боюсь? Кого стесняюсь? В конце-концов, воскресенье — это мой законный день. И каждое воскресенье — это мой дом! Пускай всего лишь на несколько часов...

Я вдавил кнопку звонка до упора. Никто не спешил открывать. Я позвонил еще раз. С досадой размышляя, что полчаса придется ждать на ступеньках. В то время как естественные позывы организма сделают ожидание невыносимым. Наконец внутри послышались торопливые шаги. Я одернул руку, ожидая увидеть на пороге тетю Милу, с ее привычной улыбкой на устах. Однако дверь открыла девчонка...

Она была ниже меня на целую голову, а одета так несуразно, точно собиралась играть роль чучела в театральной постановке. Мешковатый джемпер поверх дырявых штанов, а поверх джемпера — такой же мешковатый шарф. На голове соответствующая пугалу прическа в форме птичьего гнезда. Я сдержал смешок!

Девчонка сжала губы, ее и без того красные щеки залил румянец. Она выпрямилась, пытаясь казаться выше.

—  Вы к кому? — осведомилась она, точно гостиничный служащий.

—  Вообще-то, к отцу, — небрежно бросил я.

Ее неуверенность подстегнула меня. На фоне этой замарашки я, в своем новом спортивном костюме, казался просто эталоном стиля.

—  А вы, вероятно, прислуга?

Девушка пропустила мою реплику мимо ушей. Однако лицо выдало её с головой! Ноздри затрепетали, глаза гневно сверкнули.

—  Вообще-то, я здесь живу, — излишне высокомерно произнесла она. И я понял, что имею дело с достойным противником! Отодвинув её плечом, я прошел внутрь.

—  Так ты, выходит, старшая? — спросил я, хотя очевидным было, что двери мне открыла младшая из сестер.

—  Вообще-то, я — младшая, — девушка машинально пригладила волосы.

—  Ой! — притворно удивился я, — Тогда боюсь представить, как выглядит старшая!

Довольный собой, я рассмеялся. Девчонка отступила в тень и сложила руки на груди.

—  Не думала, что ты такой хам!

—  Я тоже не думал, что встречу здесь кого-то из вас, —  ни капли не пристыженный, я подошел к холодильнику и по-хозяйски его распахнул.

Девчонка держала дистанцию. Она не знала, как себя вести. Боялась приближаться, но и уходить не спешила.

—  Ну, я приболела, — сообщила она тоном более мягким, и даже чуть виноватым, — и меня оставили дома.

—  Фу! — скривился я, выуживая из холодильника колбасу, — Так ты еще и заразная! Держись подальше.

—  Отец сейчас вернется, — она плотнее закуталась в свой вязаный хомут. И только теперь я понял, что нездоровый румянец — вовсе не последствия моих красноречий.

—  Мой отец! — уточнил я, сделав акцент на слове «мой».

—  И моя мама, — кивнула девчонка.

—  Я сам дождусь его, мне не нужна компания, — я сделал бутерброд, и щелкнул выключателем чайника.

— Ты пришел раньше времени, — деловито заметила она, — я решила, что успею заварить себе чай.

— Не успела! — хмыкнул я, откусывая бутерброд.

Она собиралась ответить, но тут в двери повернулся ключ. Отец с мачехой вернулись, держа в обеих руках пакеты с продуктами.

—  Ой! —  растерянно пролепетала мачеха, ставя тяжелую ношу на пол, — А вы уже познакомились?

Отец приветственно похлопал меня по плечу.

—  А мы накупили всяких вкусностей, —  примирительно сообщила тетя Мила, поочередно глядя то на меня, то на свою дочку, — сейчас устроим грандиозное чаепитие!

На столе, сверкая кремовыми боками, появился торт. Я выжидающе посмотрел на девчонку.

—  Без меня, — бросила она, и метнулась по лестнице вверх.

— Вот же, грубиянка! — всплеснула руками мачеха, глядя ей вслед.

— Мила, девочке нездоровится, — одернул ее отец.

Я же испытал одновременно облегчение и сожаление. Первое — от того, что не придется видеть ее нездоровую физиономию за столом. Второе — потому, что не удастся испытать на ней еще парочку заготовленных колких фраз.

После того случая мы долгое время не пересекались. И неприятные ощущения забылись. Как и прежде, мы с Машкой покидали дом в воскресное утро. В остальное время он был в полном нашем распоряжении!

Нам разрешали приглашать подружек. И Динка не редко гостила у меня. Мы с подругой брали плед, корзину снеков и термос с чаем, устраивались под раскидистой кроной старой яблони и часами валялись, болтая о пустяках.

—  Сколько ж тут комнат? — восхищалась она.

— Не так уж и много, — деловито отвечала я, —  тут есть дома и покруче!

И я показывала ей соседские зАмки, один краше другого. С резными воротами, видеонаблюдением, и чуть ли не колючей проволокой по периметру. 

—  Вон, видишь, с башенками? Это местный архитектор живет. Видала, какое гнездо себе сархетектил? А вон там, — я вытягивала руку в другую сторону, и Динка покорно вертела головой. —  Там у нас какой-то местный бандит с семьей. У него, говорят, еще подземных этажей целых три.

—  А дядя Вадик тоже бандит? — заговорщически шептала Динка.

— Нет! — я убежденно качала головой, — Он директор!

—  Аааа, — подруга со знанием дела кивала.

— Ну, просто женское царство! — восклицал дядь Вадя, озираясь по сторонам.

—  А вы заведите собаку, — советовала ему Динка, — кобеля!

—  Это выход! — посмеивался отчим, — У нас раньше жил пес, Децл. Потом заболел, и пришлось усыпить.

—  Почему Децл? —  спрашивала подруга.

— Да шут вас разберет, молодежь! — пожимал плечами отчим, — Ну что, Нин? — обращался он уже ко мне, — Не хочешь собаку?

—  Я котов люблю, — отвечала я, — вон Машке подарите, карманную болонку. Ей для завершения образа нужно!

Динка хихикала в ладошку, а Машка, до сей поры сидевшая в наушниках, оживляясь, начинала «метать молнии».