Вероника Карпенко - Посторонние

Пока я, сбитая с толку, пыталась привести в порядок растрепанный танцами внешний вид, в дверь позвонили.

Димка с трудом умещался в дверной проём. Войдя, он сграбастал в охапку маленькую Дину. И прошёл внутрь, обнаруживая за спиной Артёма.

— Привет, столичная штучка! — Димон улыбнулся во всю ширь своей физиономии и красноречиво раскрыл объятия.

Ребята принесли с собой два мешка продуктов.

— Вы намерены остаться тут до зимы? — спрашивала я, вынимая сыр, колбасу и дыню.

— Повышаем градус! — объявил Димон, доставая из-за пазухи бутылку коньяка. И я поняла, что живой мне не выбраться!

— Ну, ты бугаина! — одобрительно похлопал я по плечу старого друга. Смотреть на него снизу вверх, похоже, стало моим пожизненным кредо.

Неунывающий Димка, с вечной сигаретой за ухом, был словоохотлив. Мы как будто не виделись целую жизнь! Рассказав про всех членов нашей школьной банды, он приступил к своей персоне. Оказалось, уже полгода Димон встречался с Динкой. Той самой подругой Нины!

Моё замешательство достигло пика, когда приятель заявил, что девчонки с нетерпением ждут нас. «Там будет Нина», — крутилось в голове. Хотя, в стенах родительского дома мы по-прежнему, жили в соседних комнатах, наше общение со дня приезда ограничивалось фразами «доброе утро» и «спокойной ночи». Точно соседи по этажу в отеле, мы вели себя подчеркнуто вежливо. Как чужие…

«А если она подумает, что я специально напросился?», — размышлял я по дороге. Но, увидев ее, смущенную и растерянную, понял, что мы оба – заложники ситуации.

Спустя пару часов непрерывного застолья, все были навеселе, и границы принужденности стёрлись под действием алкогольных паров.

— Время танцев! — объявила Динка и сделала музыку громче. Димон незамедлительно отреагировал, подхватив её в объятия. Они беззастенчиво целовались, и танец больше походил на прелюдию к чему-то большему. Мы с Нинкой многозначительно переглянулись.

— Может, потанцуем? — предложил я, не ожидая согласия. Но она согласилась, расправила складки сарафана, и встала.

Охваченный волнением, я не смел обнять ее, держа на расстоянии вытянутых рук, точно долбанный школьник. Но даже этого короткого касания хватило, чтобы почва ушла из-под ног…

Сверху вниз я смотрел на то, как дрожат её ресницы, как кончик языка скользит по пересохшим губам. Волосы, собранные на затылке, обнажали шею, а легкий сарафан не скрывал хрупкие плечи. Я наслаждался каждой минутой близости!

Не в пример мне, Нина вела себя непринужденно. Она чуть приблизилась, положила мне на плечо свою невесомую ладонь. Я прикрыл глаза, борясь с искушением сжать её крепче, притянуть к себе...

Музыка кончилась, и я выдохнул с облегчением. Димон тронул меня за плечо, приглашая выкурить сигарету на балконе. Мы дымили, глядя сквозь мутное стекло, как девчонки самозабвенно танцуют. Они были прекрасны, каждая по-своему. Стройные, молодые, весёлые! Нинка чуть выше, с копной каштановых волос, Динка – с темным каре и по-женски округлыми бедрами.

— Классные у нас девушки, — самодовольно заметил Димка.

— Нина не моя девушка, — грустно поправил я друга.

— Твоя, твоя! — он пихнул меня в плечо. — Будь настойчивее!

Я махнул рукой:

— Она меня не воспринимает… в этом смысле.

— У неё кто-то есть? — деловито осведомился Димка.

Я пожал плечами, со стыдом понимая, что ничего не знаю о Нинкиной личной жизни.

— Ничё,  я Динку попрошу разузнать! — обнадёжил меня друг.

Я отмахнулся, мол «ни к чему», а сам уже сгорал от любопытства.

Я думала, меня уже не удивить! Но, когда Динка принесла гитару, а Димон принялся наигрывать всем знакомую песню про «севшую батарейку»… Уже спустя секунду мы, в четыре голоса орали припев!

Когда из угощений на столе остался только хлеб, пришла пора уходить. Динка, как гостеприимная хозяйка, намекнула, что мы могли бы заночевать в соседней спальне. Но, глядя на их с Димоном безудержные объятия, мы поспешили оставить влюбленных наедине.

 — А они хорошо смотрятся, — улыбнулся Артём.

Мы не спеша брели по дороге, местами с трудом различимой под скудным светом уличных фонарей.

— Помнишь? — я кивнула в сторону детской площадки.

Артём остановился и посмотрел на качели. Те стояли особняком, виновато скрючившись в темноте.

— Нин, — сказал он, держа руки в карманах, — ты прости!

Я не видела его лица, но повернулась:

— За что?

— Да… за всё! — обреченно и так грустно произнес Тёма, что мне стало жаль его. Повинуясь внезапному порыву, я коснулась его предплечья, ощущая ладонью, как он напряжён.

—  Да ладно, Тём! — непринужденно и весело произнесла я, — Что было, то было! К тому же, я тоже была не сахар. И мне тоже есть за что извиняться.

Последняя реплика возымела действие, и сломала броню. Мы наперебой принялись вспоминать детские «шалости», перечисляя друг другу самые обидные прозвища. И я поняла, что этот мальчишка все еще внутри! Он никуда не делся. Все это время он виновато сидел в углу его подсознания, и наконец-то, прощённый, свободный, расправил плечи.

— Дай мне одну! — попросила я, глядя, как Артём достаёт сигареты.

— Еще чего! — одернул он.

— Вот жмот!

— Ты куришь? — спросил он уже серьезно.

— Нет, — я кокетливо разгладила юбку, — только когда выпью.

Взамен целой сигарете, он протянул мне свою прикуренную, и позволил сделать пару затяжек.

 — Тебе не идут сигареты, — сказал Артём. Его взгляд задержался на моём лице.

— А что мне идёт? — игриво поинтересовалась я.

Он улыбнулся:

— Тебе идут веснушки.

Я полагал, что повзрослел, и все наивные детские фантазии канули в прошлое. Да, я повзрослел, но мои чувства к ней не исчезли! Они повзрослели вместе со мной... И трансформировались в нечто совершенно иное.

Я хотел ее, эту незнакомку.  Хотел знать о ней всё! Чем она перекусывает в перерывах между учебой? В какой позе засыпает? Какие книги перечитывает? Какая музыка звучит в её наушниках?

Она была другой, обновленной, еще более невероятной! Представляю, сколько мужских сердец уже разбили ее темные глаза. И сколько мужчин целовали ее в губы. И, наверняка, она уже отдалась кому-то из них. От этой мысли меня передёргивало! И я с нетерпением ждал вестей от Димки. Конечно, в тайне мечтая услышать заветное «она свободна»…

«Ну, допустим, она свободна», — размышлял я, глядя в потолок, — «и что ты сделаешь?».

Она не пыталась казаться взрослее, как многие ровесницы. Почти не красилась, носила платья в цветочек, смущаясь, краснела, и была невероятно очаровательной в своей детскости.

— Я думаю, нет необходимости забирать с собой зубную щетку? — уточнила Нина, выходя из ванны перед сном.

Я засмеялся в ответ. А сам, уединившись в ванной комнате, стыдно признаться, принялся изучать ее принадлежности. Еще влажное после душа полотенце на сушилке хранило запах её тела. А шампунь с ароматом цветов напомнил наш танец, когда ее волосы касались моего лица.

Вдохновлённый нахлынувшими чувствами, я проснулся раньше всех. Вооружившись секатором, срезал три полураскрытых розы, и оставил цветы под дверью спальни.

Как же здорово проснуться в уютной, мягкой постели. Никуда не спешить! Не вскакивать, как ужаленная. А, сменив позу, поваляться еще часик-другой, осознавая, что впереди целый день.

Открыв двери, я едва не наступила на… цветы. Протерла глаза, силясь понять, откуда взялись розы. Дверь соседней спальни была закрыта, а внизу шла оживленная беседа. Проснулись все, кроме меня! Я поставила цветы в вазу на прикроватной тумбочке. «Неужели Артём?», — подумала, и сердце забилось чаще. Ну не дядь Вадик же, в самом деле!

Моя догадка подтвердилась - за завтраком Тёма избегал моего взгляда. Я решила, что цветы – знак примирения. Ведь именно этот розовый куст рассорил нас много лет назад. Наряду с его вчерашними извинениями, сей жест выглядел вполне логично.

«И ничего романтичного тут нет», — уверяла я себя.

— Мамуль, очень вкусно, — я обняла маму за плечи.

— Вот подождите, поспеют яблоки, я вам еще и шарлотку испеку! — пригрозила она.

— Тогда я точно ни в одни джинсы не влезу, — вздохнула я.

— Ой, тебе не лишне чуток набрать! — пожурил дядь Вадя. Он, как и прежде, был в хорошей форме. Но, над поясом брюк, наметился вполне различимый пивной животик.

— Кстати, спасибо за цветы, — сказала она, улучив момент, чтобы не слышали родители.

— Пожалуйста, — ответил я, стараясь не краснеть, — чем займёшься?

— Динка на речку звала, — ответила она, нажимая кнопки в телефоне. Как любопытно мне было узнать, кому она постоянно пишет!

— Поедем вместе, — предложил я, мысленно ликуя, что у нее не нашлось других занятий.

Мой телефон ежедневно пестрил сообщениями. Писала в основном Анька, отношения с которой давно перешли в разряд постоянных. В моем случае «постоянные» означало «регулярный секс без обязательств в удобное для обоих время». Меня бесило, когда девчонки начинали задаваться вопросами, вроде «у нас с тобой серьёзно, или как?». Я ждал, что Анька тоже вот-вот сломается. Но она держалась.

Взяв велики, мы отправились в путь. Я поддавался, пропуская Нинку вперёд. Не только в желании сделать ей приятно, но охотно любуясь тем, как красиво она восседает на велике в своей широкополой шляпе, и бесстыдно коротких шортиках. Асфальт давно уступил место грунтовке. И нас со всех сторон окружали живописные деревенские пейзажи.