На её пальце уже второй год красовалось венчальное кольцо с крохотным бриллиантом. Нет, знойный Рустам остался в прошлом! А новым избранником Маши стал стабильный, но жутко скучный ресторатор Аркадий. Пузатый дяденька с «прицепом», однако, до одури влюбленный в сестру.

– Сама ты петух! – я покрутила в руках стеклянную фигурку, – Это ж дед Мороз!

Анька хихикнула. Она прижилась в нашей семье! Как спонтанная покупка вдруг обретает свое место в гардеробе. Дениска рос, становясь похожим то на отца, то на мать, а то и вовсе демонстрируя схожесть с дальними предками. Моё имя он научился выговаривать раньше других! И чётко, без запинки, произносил «Нина». Остальным доставались огрызки и междометия: «Маса» вместо «Маша», ма, ба, па и прочее.

Мать с отчимом по-прежнему жили душа в душу. Похоже, они всерьёз решили состариться вместе! Мама грезила внуками.

– Только на Артёма вся надежда, – сетовала она, обеспокоенная нашим с Машкой бездетным существованием.

– Трудись, Тёма! – парировала я, искоса поглядывая на брата.

Артём с каждым годом все больше походил на того, молодого дядь Вадика, который много лет назад вскружил голову нашей маме. Широкие рельефные плечи, сильная шея, густые темные волосы и пронзительный взгляд из-под смоляных бровей.

Я любовалась им! Тем, как он убирал со лба челку, как вытирал посуду, крепко сжимая в руках полотенце. Глядя, как он смахивает крошки со стола, я представляла себе, как он вслед за этим приподнимает и кладет на стол моё тело… Боже! Я буквально чувствовала на бедрах тяжесть его рук, чуть грубую и в то же время нежную мужскую силу…

За последние годы внутри меня побывало с десяток мужчин. Но, ни один из них не задержался дольше пары месяцев! После Сашки была череда романов-однодневок. Это когда одного свидания достаточно, чтобы понять – продолжения не будет!

Затем, временно отчаявшись найти подходящего среди мужчин, я переметнулась на женскую сторону. Мне хватило месяца, чтобы окончательно увериться в своей гетеросексуальности.

Довольно долго на своём железном коне меня катал отчаянный байкер. В память об этом на щиколотке красовалась татуировка в форме плюща.

После, мне готовил завтраки увлеченный здоровым питанием шеф-повар, а параллельно с ним свои стихи, в «костюме Адама» декларировал подающий надежды поэт. Чего я искала? Нежности? Страсти? Любви? Скорее новизны, и смены декораций! Как только очередной кавалер «приедался», заставляя меня скучать и заниматься самобичеванием, я приступала к поиску замены.

– Странно, – сказал однажды Тёма, – следуя логике, это ты сейчас должна быть замужней матерью семейства.

– Почему это?

– Ну, ведь логично же! Послушная девочка была, мамина доча! Где теперь эта скромница? – ехидно поинтересовался братец.

– А ты рос лоботрясом, двоечником и хулиганом, а получился такой послушный мальчик, – я пригладила жесткие волосы на его макушке.

– Обидеть хочешь?

Артём стряхнул мою руку и взъерошил их.

– А знаешь, – произнёс он, посмотрев на жену, – Возможно, она и вправду меня любит? Только не пойму, за что!

Он поднял на меня глаза в ожидании комплимента. Я улыбнулась:

– Любят не за что-то, любят вопреки!

Он смотрел на меня внимательно и так долго, что казалось, еще мгновение, и я смогу прочитать его мысли. Хотя, едва ли они мне понравятся…

Глава 28

Куранты били, приближая начало нового года. И я, глупо сказать, с нетерпением ждал двенадцатого удара, чтобы загадать желание. За много лет я перепробовал разные варианты: «хочу, чтобы Нина меня полюбила», «пускай Нина влюбится в меня», «хочу разлюбить Нину», «пускай Нина будет счастлива»…

Заиграл гимн, зазвенели бокалы, и мы стали наперебой поздравляя друг друга с Новым счастьем. На секунду я поймал Нинкин взгляд. Её глаза искрились радостью, как бенгальские огоньки. Она не походила ни на мать, ни на сестру. Она была красивее всех!

Словно цветок, она распускалась с каждым годом, открывая взору всё новые грани своей красоты. Ещё утонченнее становились черты лица, еще более плавными были движения, еще более гордой стала осанка. И взгляд… Не затравленный, испуганный девчоночий, а уже уверенный в себе взгляд молодой женщины.

Я гордился Нинкой, заочно считая её своей! Больше я гордился, разве что сыном, который стал центром моего мироздания.

Глава 29

– Я уже сотню лет не танцевала! – в который раз повторила Анька,

– Это не конкурс талантов! – успокоила я, – Дискотека! Просто выпьешь для настроения, и всё само получится.

– Я уже сотню лет не выпивала! – подхватила она.

Ольга, одна из моих соседок, «предала наше доверие» и решила выйти замуж. И мы с Ингой, второй по счёту, устраивали проводы подруге. Анька увязалась следом!

Артём всем своим видом выражал неодобрение. Мне кажется, ему вообще претила наша дружба! Наверняка, он считал меня сомнительной кандидатурой, и боялся, что я «испорчу ему жену». Научу «распутству и пьянству»!

– А куда Дениску? – возмущался он. – Я не собираюсь отпрашиваться с работы!

– А бабушки вам на что? – удивлялась я, – Отдадим на хранение!

Уж не знаю, что она ему наобещала, но Тёма сдался, скрепя сердце, отдав Аньку в мои ненадежные руки.

Глава 30

Я надеялся, что их общение постепенно сойдёт на нет. В конце концов, они такие разные! И внешне, и по натуре. Единственное, что их связывало, – это родство со мной. Но, вопреки ожиданиям, их дружба крепла!

Нинка бывала у нас так часто, что в квартире стали появляться её вещи. Но это полбеды! Анька точно влюбилась в сестру. Она возвела её в разряд кумиров! Еще немного, и в центре зала появился бы алтарь, посвященный Нинке.

«Мы с Ниной», «я и Нина», «Нина – то! Нина – сё!». Повсюду Нина, Нина, Нина! Не знаю, кому из нас двоих она была нужнее. И главное, я уже не отдавал себе отчёта, кого и к кому ревную: то ли Нинку к Аньке, то ли Аньку к Нинке. Моя ревность была оправдана! Ей не хватило меня, она решила прибрать к рукам ещё и мою жену. Опутать, околдовать её своими чарами…

Порой мне хотелось запретить ей появляться в нашем доме. Но, еще неизвестно, кому этот запрет нанёс бы больший урон. Видеть её постоянно было мучительно, и в то же время сладко!

Я наблюдал исподтишка, впитывал, запоминал её жесты, заливистый смех, запах, каждый раз открывал её с разных сторон. Не имея возможности прикоснуться к ней, я мог, по крайней мере, смотреть и фантазировать.

Перед сном я закрывался в ванной комнате, прихватив с собой оставленный Нинкой в коридоре шарф. Нежная материя струилась между пальцами, ласкала кожу. И я представлял себе, как кусочек пестрой ткани обхватывает тонкую шею, воображал, как плотно стягиваю хрупкие запястья…

А после, доводя себя до края, кончал, прижимая шелк к лицу, вдыхая аромат её тела! И в супружескую кровать возвращался уже пресыщенным и довольным.

– Устал, – бросал я Аньке и ложился спиной.

– А хочешь, минет? – она льнула ко мне, тянулась к горячему паху. Но я убирал её руку:

– Анют, давай спать!

Это вошло в привычку! И, спустя время реальной женщине, что лежала рядом со мной на кровати, я стал предпочитать вымышленную. Нинка тоже была реальной! Но в моих фантазиях она принадлежала только мне одному.

Глава 31

Напоследок Ольга решила преподнести мне в подарок своего двоюродного брата. Надеясь, что два одиночества сумеют скрасить друг другу досуг!

Пока ребята делали заказ, я изучала его лицо. Высокий лоб в обрамлении непокорных кудрей, легкая горбинка, густые нахмуренные брови. Он представлялся мне музыкантом, с гитарой через плечо. Или художником, с испачканными краской руками.

Такие мужчины, не зацикленные на внешности, вызывали у меня смешанные чувства. С одной стороны хотелось засунуть их в стиральную машинку, прямо в заношенных джинсах. А после взять в руки бритву и остричь все это безобразие под корень. С другой же… Горьковатый привкус опасности будоражил!

Кирилл, так звали новоиспеченного кавалера, учился на заочном, в свободное время, подрабатывая хореографом. Телосложение и манера двигаться выдавала в нем танцевальные способности. Сама Ольга не знала, чем брат зарабатывал себе на жизнь. Однако была в курсе, что деньги у него не переводились.

Мне было плевать. Я не собиралась замуж!

Ребята не поскупились и заказали столик в одном из самых крутых клубов города. Лазерные прожектора разрезали пространство, скользили по лицам. Танцпол постепенно заполнялся, и ритмичная музыка пульсировала, заставляя внутренности сокращаться в такт.

Анька не выпускала из рук телефон, тревожно поглядывая на экран.

– Дениска плачет, спать не хочет.

Я пыталась приободрить подругу:

– Да расслабься ты уже! Ничего с ним не случится!

Когда бабушка отчиталась, что внук уложен, девушку заметно отпустило. Правда, мой призыв «расслабиться» был воспринят слишком буквально. Анька захмелела от пары коктейлей.

– Давно не пила! – напомнила она заплетающимся языком.

– Твой муж в живых меня не оставит, – сокрушалась я, ожидая, пока она продышится за углом. Мороз немного привёл её в чувство.

– А знаешь Нин, – доверительно сообщила Анька, – а я тебе завидую!

– Чего ещё?

– Ну, ты такая, – она нахмурилась, подбирая слова, – такая свободная, красивая! Ты очень красивая! И я бы на твоем месте тоже не выходила замуж. А зачем?

Я вздохнула, глядя в абсолютно пьяные Анькины глаза, и представляя, какая расплата меня ожидает.

– Ну, вот скажи, что хорошего в этом «замуже»? Стирай, убирай, ребенка расти! А когда жить-то?

– У тебя семья, сын и любящий муж! – возразила я, прекрасно понимая, что этот пьяный разговор завтра улетучится из её головы.

– Ага, если бы! Он мне изменяет!

– Кто? Тёма?