Вечер выдался тихий и ясный. Летний день медленно угасал. Свернув на дорогу, которая вела к берегу, Эймиас глубоко вдохнул чистый соленый воздух. Издали доносился ровный гул прибоя. Дверь сторожки была закрыта, над трубой не курился дымок. Эймиас улыбнулся. Сегодня вечером Эмбер не удастся сбежать, да и вряд ли она этого захочет. Судя по количеству карет и колясок, выстроившихся перед домом, предстоящая вечеринка явилась самым выдающимся событием года для местных жителей.

Вручив мальчику поводья лошади, Эймиас направился к дому. Изнутри доносились голоса и смех. Окна были ярко освещены, совсем как окна лондонского особняка в вечер грандиозного приема. Эймиас вручил шляпу горничной и проследовал в гостиную. Помедлив на пороге, он улыбнулся. Нет, это далеко не Лондон.

По лондонским меркам, это была скромная вечеринка, но гостиная Тремеллинов казалась переполненной. Все гости были местными жителями, и хотя, вне всякого сомнения, они явились в своих лучших нарядах, даже лондонские слуги одевались шикарнее в выходные дни. Викарий и мужчина — предположительно барон, о котором говорил Тремеллин, — щеголяли в видавших виды парадных костюмах. Барон явно чувствовал себя неловко, как работяга, который редко надевает приличную одежду. Чего нельзя было сказать о Паско Пайпере. По случаю торжества капитан облачился в довольно презентабельный фрак и бриджи. Он был весь в черном, не считая белой рубашки и галстука, умело повязанного вокруг горла.

Женские платья либо отставали от моды, либо были не тех цветов, что носили лондонские дамы в этом сезоне. Подружки Грейс, одетые в белое, выглядели скучно и благопристойно, как и полагалось юным девушкам на первом балу. Но только не Грейс. Белое платье оттеняло ее черные как смоль волосы, а голубые цветы, украшавшие прическу, придавали ей свежий очаровательный вид.

Бросив взгляд в сторону группы, собравшейся посередине комнаты, Эймиас, наконец, увидел Эмбер. И не смог отвести глаз. Хотя у нее не было возможности воспользоваться услугами лондонских модисток, она явно просматривала модные журналы. Но не ее наряд произвел на него такое ошеломляющее впечатление. Желтое платье было достаточно простым, с узким лифом, подчеркивающим ее соблазнительные формы, и пышной юбкой. Ее фантастические волосы были убраны в высокую прическу, украшенную, он мог поклясться в этом, его желтыми розами. Глаза Эмбер сияли, на губах играла теплая уверенная улыбка. Вокруг нее теснились мужчины, закрывая обзор, но Эймиас мог слышать ее звонкий заразительный смех.

И как ему пришло в голову жалеть ее? Она хозяйка в доме Тремеллинов, пользующаяся успехом в местном обществе и определенно занимающая в нем достойное место. И, судя по ее смеху, получающая от этого огромное удовольствие.

— Хорошо, что вы пришли, Сент-Айвз, — сказал Тремеллин, радостно улыбаясь. — Настоящий праздник, вы не находите? Девять приглашенных на обед, с нами тремя — ровно дюжина. Пришлось пригласить юного Тобиаса, чтобы дамы не остались без кавалеров. Черт бы побрал эти светские правила! Ну да ладно, девочки обожают принимать гостей, так что я не возражаю. Давненько мы не устраивали таких приемов. Кстати, можете воспользоваться представившейся возможностью. Барон и его супруга ведут более светский образ жизни, чем мы здесь, и, возможно, слышали что-нибудь о вашем тезке. Пойдемте, я вас представлю.

Остававшийся до обеда час Эймиас провел, знакомясь с собравшимися. Его представили старому викарию и его престарелой супруге. Барон оказался разговорчивым джентльменом средних лет, а баронесса еще более говорливой дамой. Грейс болтала со своими подружками. Тоби, юный помощник Паско Пайпера, молчал как рыба, выловленная из глубин и неожиданно оказавшаяся на палубе рыбацкой шхуны.

Эймиас кланялся, улыбался и слушал. Как выяснилось, никто не слышал о человеке, носящем его имя, но все горели желанием обсудить с ним этот вопрос. Он испытал облегчение, когда гостей пригласили к столу.

Столовая Тремеллинов была достаточно просторной, чтобы вместить всю компанию. Эймиас с удовлетворением отметил, что его посадили рядом с главой дома, Грейс расположилась слева от него, а Эмбер — напротив. Это было место почетного гостя. Впрочем, его радость несколько поубавилась, когда он понял, что ухаживать за Грейс будет нелегко. В отличие от Лондона здесь не было композиций из цветов и канделябров, отделяющих одну сторону стола от другой. Разговор был общим, и он ясно видел Эмбер. Сам ее вид дразнил и притягивал его. Когда она двигалась, глубокое декольте обнажало затененную ложбинку между обворожительными округлостями ее груди. Стоило ей засмеяться, как его взгляд неудержимо устремлялся к ней.

Она была так соблазнительна, что Эймиас обрадовался, когда рядом с ней уселся Паско. Что ж, теперь он может полностью сосредоточиться на Грейс. Он устал от собственной нерешительности и должен воспользоваться сегодняшней вечеринкой, чтобы определиться, стоит ли ему продолжить ухаживание за Грейс. Впрочем, правильнее было бы сказать — приступить к ухаживанию. До сих пор он ограничивался ни к чему не обязывающими знаками внимания, но, если он хочет, чтобы Грейс стала его женой, придется начать ухаживать по-настоящему. А если не хочет? Тогда он отправится в Сент-Майклз-Маунт, чтобы полюбоваться видами, а затем вернется в Лондон с чувством исполненного долга. Он выполнил свой обет разыскать следы ребенка, которым он был когда-то.

Эта мысль пришла ему в голову сегодня ночью, после очередного сна про мясника. Столь частое появление его детского кошмара свидетельствовало о том, что он находится не в ладу с самим собой. Если он хочет избавиться от него, он должен оставить позади все свои страхи, как явные, так и неявные. Пора забыть о детских фантазиях и начать жить собственной жизнью.

— У нас сегодня два супа, — сообщила Грейс.

Эймиас ошарашено моргнул.

— О, — вымолвил он, наконец, забавляясь, что его вырвали из печальных раздумий такой прозаической темой, как суп. — И какой вы порекомендуете?

— Оба очень вкусные, — серьезно отозвалась она. — Но один является местным деликатесом, а второй, говорят, пользуется большим успехом в Лондоне.

Эймиас не мог себе представить, чтобы суп пользовался успехом, где бы то ни было. Но карие глаза Грейс смотрели на него так простодушно и серьезно, что он сделал вид, будто и вправду обдумывает этот вопрос. «Как она прелестна», — подумал он. С близкого расстояния ее кожа казалась чистой и гладкой, как у ребенка, и Эймиасу пришлось подавить неловкое чувство. Он не хочет брать в жены ребенка.

Грейс младше его на десять лет, если не больше. Многие мужчины женятся на женщинах моложе себя. Вряд ли кто-нибудь обратит внимание на такую разницу в возрасте… Не считая, конечно, Даффида. И Кристиана с графом. Но с ними он как-нибудь справится, когда дойдет до дела. В любом случае они с уважением отнесутся к его выбору.

Суть в том, нравится ли ему девушка настолько, чтобы провести с ней всю жизнь. Если да, то его задача — позаботиться о том, чтобы она относилась к нему так же. И сейчас самое время заняться этим вплотную.

Эймиас присмотрелся к своей соседке внимательнее. Прелестна, мила и очень молода. Всегда приятно иметь красивую жену. То, что она мила, позволяет надеяться, что она не станет с годами сварливой. Ну а молодость быстро проходит. Да и беспокойство по поводу супа — совсем неплохое качество для жены.

— Так какой вы порекомендуете? — снова спросил он. — О, консоме было бы прекрасно. Но лично я предпочитаю похлебку из моллюсков.

— В таком случае я тоже, — галантно сказал он. Грейс улыбнулась.

Эймиас услышал звонкий смех Эмбер и взглянул через стол. Раньше она вроде бы не жаловала Паско, но сейчас от души смеялась какой-то его шутке, откинув назад голову. Глядя на ее гладкую белую шею и грудь, приподнявшуюся от этого движения, Эймиас с изумлением почувствовал, что его чресла напряглись. И желудок тоже, когда он заметил, что Паско также наблюдает за ней.

Он повернулся к Грейс.

— Что это за цветы в ваших волосах? — поинтересовался он.

Девушка покраснела.

— Я хотела украсить прическу вашими прелестными розами, как это сделала Эмбер. Я имею в виду, — осторожно сказала она, — цветы, которые вы прислали нам. Но потом решила воспользоваться вероникой из нашего сада. Она голубая, а ваши розы, хоть и очень красивы, не подходят к этому платью. Я поставила их в вазу.

О Боже, неужели ему так и придется рассуждать о супах и вазах под звуки чарующего смеха, борясь с искушением перепрыгнуть через стол и присоединиться к его обладательнице?

— Голубой вам к лицу.

— Тост, — провозгласил Тремеллин, поднимаясь со своего места во главе стола. — За собравшихся.

Все выпили, и бокалы наполнились снова. Поднялся Паско.

— Kernow bys vyken! — сказал он, поднимая свой бокал.

Компания разразилась возгласами одобрения, а Тремеллин, склонившись к Эймиасу, перевел: «Да здравствует Корнуолл!»

— Охотно выпью за это, — улыбнулся Эймиас и осушил бокал.

— Итак, Сент-Айвз, — сказал Тремеллин, когда они снова сели. — Все еще обследуете окрестности?

Учитывая, что вино начали подавать задолго до обеда, многие гости уже приняли более чем достаточно. Прежде чем Эймиас успел ответить, барон подался вперед и произнес слегка заплетающимся голосом:

— Обследуете? В здешних местах нужно проявлять осторожность, мистер Сент-Айвз. Держитесь подальше от прибрежных скал, особенно от пещер под ними. Тут есть люди, которым не понравится, что кто-то лазит по тайным пещерам, где они… хранят свои бочонки с маслом. Он расхохотался, довольный собственным остроумием, но кое-кто из гостей нахмурился, и даже викарий одарил его неодобрительным взглядом.

— Я стараюсь не лезть в дела, которые меня не касаются, — невозмутимо отозвался Эймиас. — Не забывайте, что я из Лондона. Мы живем в такой тесноте, что давно научились держать наши носы подальше от чужих бочонков с маслом. Это единственный способ не лишиться этих самых носов.