Сесилия Ахерн - Посмотри на меня

Я пожал плечами:

– Ну, тогда твоя тетя – скучный старый йынчукс.

– Йынчукс! – радостно вскричал Люк. – Что такое «йынчукс»?

– Тот, кто скучный, – ответил я, морща нос и произнося это слово так, словно речь шла о болезни. Мне нравилось произносить слова задом наперед, как будто я изобретал свой собственный язык.

– Скучный, – повторил за мной Люк и тоже наморщил нос. – Фу-у-у!

– А тебе самому сколько лет? – спросил я Люка, врезавшись полицейской машиной в пожарную. Пожарный опять упал с лестницы. – Ты, между прочим, выглядишь как моя тетя, – заявил я, и Люк тут же снова упал на землю от хохота. Смеялся он очень громко.

– Мне всего лишь шесть, Айвен! И я не девочка!

– Ой! – На самом деле у меня нет тети, и я сказал это только затем, чтобы его рассмешить. – Про шесть лет нельзя говорить «всего лишь».

И как раз когда я хотел спросить, какой у него любимый мультик, входная дверь распахнулась и послышались крики. Люк побелел, и я поднял глаза, чтобы увидеть, на что он смотрит.

– Сирша, отдай ключи! – раздался из дома отчаянный крик. На крыльцо выбежала явно нетрезвая женщина с красным лицом, безумными глазами и длинными грязными рыжими волосами. Из глубины дома снова раздался крик, отчего рыжая споткнулась на своих платформах на верхней ступеньке. Громко выругавшись, она оперлась о стену, чтобы не свалиться с крыльца, затем посмотрела в тот конец сада, где сидели мы с Люком. Ее губы расплылись в улыбке, обнажив кривые желтые зубы. Я отполз немного назад и заметил, что Люк сделал то же самое. Она показала Люку два поднятых вверх больших пальца и прохрипела:

– До встречи, малыш!

Оторвавшись от стены и немного пошатываясь, она быстро пошла к припаркованной на подъездной дорожке машине.

– Сирша! – Кто-то в доме снова закричал. – Если ты только дотронешься до машины, я вызову полицию!

Рыжая фыркнула, нажала на брелок с ключами, фары мигнули, и раздался сигнал. Она открыла дверцу, забралась на сиденье, ударившись при этом головой, громко выругалась и с силой захлопнула дверь. Со своего места я услышал щелчок – она заперла машину изнутри. Дети на дороге перестали играть и наблюдали за разыгравшейся сценой.

В этот момент из дверей с телефоном в руке выбежала другая женщина. Она сильно отличалась от первой. Волосы были аккуратно уложены и стянуты на затылке. Модный брючный костюм серого цвета никак не вязался с раздававшимся из дома гневным, взволнованным голосом. Ее лицо тоже было красным, она задыхалась. Ее грудь быстро вздымалась, пока она бежала к машине на высоченных каблуках. Она подергала сначала одну дверцу, потом другую, пока не обнаружила, что машина заперта.

– Я звоню в полицию, – предупредила она, размахивая телефоном перед окном со стороны водителя.

Сирша ухмыльнулась и завела мотор. Женщина с телефоном срывающимся голосом умоляла ее выйти из машины. Она топала ногами и выглядела так, словно из нее вот-вот вырвется жуткий монстр, как в «Невероятном Халке».

Сирша изо всей силы нажала на газ. Однако на середине подъездной дорожки она все-таки сбросила скорость. Женщина с телефоном облегченно вздохнула. Машина, правда, не остановилась, зато опустилось стекло и показались два пальца в форме буквы V, гордо поднятые вверх, чтобы все видели.

– Ну вот, она вернется через две минуты, – сказал я Люку, который странно на меня посмотрел.

Женщина с телефоном в испуге наблюдала, как, выехав на дорогу, автомобиль резко рванул вперед, чуть не задавив ребенка. Из ее тугого пучка выбилось несколько прядей, они развевались на ветру, словно тоже хотели задержать машину.

Люк опустил голову и тихо поставил пожарного обратно на лестницу. Женщина послала вслед беглянке проклятие, махнула рукой и повернулась на каблуках. Раздался треск – каблук застрял между булыжниками. Женщина яростно затрясла ногой, ее раздражение нарастало с каждой секундой. В конце концов туфля вылетела из западни, но каблук так и остался в трещине между камнями.

– Чееееерт! – взвыла она.

Припадая на одну ногу, она кое-как доковыляла до крыльца. Розовая дверь захлопнулась, и дом поглотил ее. Окна, дверная ручка и щель почтового ящика снова улыбнулись мне, и я улыбнулся им в ответ.

– Кому ты улыбаешься? – спросил Люк, насупившись.

– Двери, – сказал я, полагая, что это очевидно.

Он уставился на меня, сдвинув брови. Похоже, мысли о происшедшем мешали ему сосредоточиться на том, почему и зачем можно улыбаться двери.

Сквозь стеклянные вставки этой самой двери было видно, как женщина с телефоном расхаживает по холлу.

– Кто она? – спросил я, поворачиваясь к Люку.

Он выглядел потрясенным.

– Моя тетя. – Он почти шептал. – Она заботится обо мне.

– А, – сказал я. – А та, что в автомобиле?

Люк медленно повез пожарную машину сквозь траву.

– А, эта… Это Сирша, – сказал он тихо. – Моя мама.

– О!

Повисло молчание, и я заметил, что ему грустно.

– Сииииир-ша, – протянул я с удовольствием: у меня изо рта как будто подул ветер, а еще это было похоже на то, как шелестят деревья, когда они переговариваются друг с другом в ветреные дни. – Сииииииииииир-шаааа… – Тут я поймал на себе странный взгляд Люка и замолчал.

Я сорвал лютик и подержал его у Люка под подбородком. На бледной коже появилось желтое пятно.

– Значит, ты любишь масло, – установил я. – Так, значит, Сирша не твоя девушка?

Лицо Люка тотчас оживилось, и он захихикал. Правда, не так громко, как раньше.

– Кто этот твой друг Барри, о котором ты говорил? – спросил Люк, врезаясь в мою машину гораздо сильнее, чем раньше.

– Его зовут Барри Макдональд, – улыбнулся я, вспоминая игры, в которые мы с Барри обычно играли.

У Люка загорелись глаза:

– Барри Макдональд учится со мной в одном классе!

И тут до меня дошло.

– Я же знал, что твое лицо мне почему-то знакомо, Люк. Я тебя видел каждый день, когда ходил в школу с Барри.

– Ты ходил в школу с Барри? – удивленно спросил он.

– Ага, в школе с Барри было весело, – засмеялся я.

Люк опустил глаза:

– Но я тебя там не видел.

Я рассмеялся:

– Ну конечно ты меня не видел, глупыш, – сказал я как ни в чем не бывало.

Сердце Элизабет громко стучало, когда, сменив туфли, она шагала взад и вперед по длинному, выложенному мрамором холлу. Прижав плечом телефонную трубку, она слушала бесконечные гудки, мысли у нее путались.

На миг остановившись, Элизабет заметила свое отражение в зеркале. Карие глаза были широко распахнуты от ужаса. Она редко позволяла себе такую неряшливость. Такое отсутствие самоконтроля. Волосы, выбившиеся из французского пучка, растрепались и торчали во все стороны, как у человека, сунувшего пальцы в электрическую розетку. Тушь на ресницах размазалась, помады на губах не осталось – только контур от карандаша сливового оттенка, а тональный крем лежал какими-то жалкими пятнами. Исчез ее привычный ухоженный вид. От этой мысли сердце у нее забилось еще чаще, а паника усилилась.

«Дыши, Элизабет, дыши», – сказала она себе. Дрожащей рукой пригладила выбившиеся волосы, послюнив палец, стерла тушь под глазами, плотно сжала губы, одернула пиджак и откашлялась. Она просто на миг потеряла самообладание, вот и все. Больше это не повторится. Она переложила телефон к другому уху. Оказывается, она прижимала трубку плечом с такой силой, что на шее остался отпечаток сережки.

Наконец ей ответили, и она повернулась спиной к зеркалу, чтобы не отвлекаться.

– Полицейский участок Бале-на-Гриде.

Элизабет узнала голос на том конце провода.

– Привет, Мэри, это Элизабет… опять. Сирша взяла машину и уехала, – она помедлила, – опять.

В трубке раздался слабый вздох.

– Как давно это произошло?

Элизабет присела на нижнюю ступеньку лестницы и приготовилась к обычной череде вопросов. Она на секунду прикрыла глаза, чтобы дать им чуть-чуть отдохнуть, но, почувствовав облегчение оттого, что все вокруг отступило, не стала открывать их снова.

– Пять минут назад.

– Понятно. Она сказала, куда направляется?

– На луну, – коротко ответила Элизабет.

– Что? – переспросила Мэри.

– Ты правильно услышала, она сказала, что отправляется на луну, – твердо произнесла Элизабет. – Видимо, там ее смогут понять.

– На луну, – повторила Мэри.

– Да, – раздраженно ответила Элизабет. – Наверное, для начала стоит поискать ее на автостраде. Думаю, на луну другим путем не добраться. Правда, не знаю, где именно она свернет. Скорее всего, она движется на северо-восток в Дублин, или, кто знает, может, она уже на пути в Корк. Видимо, у них там есть летательный аппарат, который заберет ее с нашей планеты. В любом случае я бы проверила авто…

– Элизабет, успокойся, ты же знаешь, что я не могу не задать эти вопросы.

– Знаю. – Элизабет снова попыталась взять себя в руки. В эту минуту она должна была присутствовать на важной встрече. Важной для нее, важной для ее фирмы по дизайну интерьеров.

Постоянную няню Люка, Эдит, сейчас заменяла приходящая. Эдит несколько недель назад уехала на три месяца путешествовать – она грозилась это сделать уже шесть лет – и оставила вместо себя молодую девушку, совершенно не подготовленную к выходкам Сирши. Девушка в панике позвонила Элизабет на работу… опять, и Элизабет пришлось бросить все… опять и примчаться домой… опять. Однако не стоит удивляться, что это произошло… опять. Напротив, ее удивляло, что Эдит, если не считать нынешней поездки в Австралию, продолжала все эти годы каждый день приходить на работу. Шесть лет, что она помогала Элизабет растить Люка, были сплошной нервотрепкой, и Элизабет постоянно ждала звонка или письменного заявления об уходе. Быть няней Люка непросто. Как и его приемной матерью.

– Элизабет, ты тут?

– Да. – Она открыла глаза. – Прости, что ты сказала?