Анна Диллон - Последствия

Она не могла припомнить Рождество, которое последовало за ним или было до него. То осталось в памяти только благодаря тому, что выпал снег.

Нет, конечно, это Рождество было не единственным, оставшимся у нее в памяти; первое Рождество после смерти отца, первое после свадьбы, после рождения Брендана, а затем Терезы, уже после переезда в этот дом. Остальные растворились во времени, превратясь в череду ничем не примечательных и мало чем отличающихся друг от друга праздников; с той же едой на столе, теми же фильмами по телевизору и тем же немым вопросом в конце дня: «Неужели это все?».

И вот, наконец, это Рождество. Оно, несомненно, войдет в список самых памятных, тех, которые она никогда не забудет. Но ей бы очень не хотелось, чтобы оно, прямо или косвенно, повлияло на все последующие.

Скрип ступенек резко прервал ее размышления; отпрянув от окна, она быстро легла в кровать и закрыла глаза.

Дверь спальни со скрипом отворилась, и с лестничной площадки в комнату проник желтый свет. Роберт, стараясь ступать тихо, обошел вокруг кровати. Кейти услышала стук чашки о блюдце, когда он ставил их на маленький столик. Она не могла припомнить, когда он в последний раз приносил ей чай.

— Кейти. — Его охрипший от усталости голос скорее напоминал шепот. — Кейти…

Открыв глаза, она посмотрела на него. Измученный вид. Мешки под глазами и обвисшая на лице кожа выдавали усталость. Она едва сдержалась, чтобы ничего не сказать.

— Я принес тебе чай, — сказал он, а затем добавил: — Счастливого Рождества.

— Ты куда-то ездил сегодня ночью, — произнесла она голосом, лишенным эмоций. Ей хотелось, чтобы ее слова прозвучали как утверждение; она не хотела его ни о чем спрашивать.

— В офисе прозвучал сигнал тревоги. Мне позвонили из охранной компании. Пришлось ехать.

Не отрывая взгляда от его лица, она пыталась понять, говорит он правду или лжет. Последние восемнадцать месяцев он постоянно ее обманывал, а она этого даже не почувствовала; можно представить, как он преуспел в этом.

— Но тебя не было довольно долго, — сказала она, садясь в кровати и подтягивая одеяло к подбородку.

— Дороги в таком ужасном состоянии. Я был вынужден ехать очень медленно. А когда я туда все же добрался, пришлось ждать приезда охранников. — Встав, он подошел к окну и стал смотреть на занимающийся рассвет. Интересно, он так встал, чтобы не смотреть на нее?

— Я полагаю, в офисе все было в порядке.

Он качнул головой.

— Думаю, снег или лед, падая с соседнего здания, задели нашу крышу. Один из датчиков среагировал. По дороге домой я ехал через Мерион-Сквер. Там тоже где-то звенела сигнализация.

Кейти кивнула. На первый взгляд, придраться было не к чему, особенно к причине уйти из дома ночью. Неужели он сам смог до этого додуматься?

— Выпей чай, — сказал он. — Я думаю, дети скоро встанут. — Он тихо вышел из спальни, и она услышала, как дверь его кабинета закрылась.

Сев в кровати, Кейти выпила остывший чай. Неужели она вновь его напрасно подозревала?

На десятичасовую мессу они все же опоздали.

Выпив чай, Кейти закрыла глаза, как ей показалось, всего лишь на несколько минут. Проснувшись без десяти десять, она позволила себе немного полежать. События вчерашнего дня показались ей сном, ужасным страшным сном. Стоит только открыть глаза, и она увидит Роберта, спящего рядом с ней на кровати; ни Стефани, ни последних двадцати четырех часов, ни последней недели в ее жизни никогда не было…

Она открыла глаза.

Нет, это был не сон.

Она слышала доносящиеся снизу звуки: дети и Роберт уже встали. Накинув на себя халат, она медленно спустилась вниз. В гостиной, сидя у елки, дети открывали подарки, разбросав повсюду бумагу. Входя в комнату, Кейти услышала слова Терезы.

— Спасибо, пап. Но как ты догадался, что я мечтала именно об этом?

Роберт, стоя за елкой, заметил Кейти, остановившуюся на пороге гостиной. Стараясь скрыть замешательство, он ответил:

— Разве ты не знаешь, что мне помогли. Как, впрочем, и всегда.

Повернувшись, Кейти пошла на кухню. Она была уверена, что Роберт тут же последует за ней. Войдя, он держал в руках два плохо завернутых подарка, которые неуклюже протянул ей, пожелав счастливого Рождества.

Интересно, что он подарил своей любовнице. Она мысленно сравнила свои два небольших подарка с теми красиво упакованными коробками, с которыми он вчера вошел в дом Стефани. А где цветы и шары? В первую минуту она хотела отказаться. Затем решила принять, зная заранее, что никогда не станет носить то, что он решил ей подарить: от этого Рождества ничего не должно остаться. Протянув руку, взяла подарок.

— Спасибо, — сказала она. Затем добавила: — Я отдам тебе свой позже. — Лишая его возможности поцеловать ее или обнять, быстро повернулась спиной. — Мой подарок наверху, в шкафу. А сейчас нам нужно поторопиться, иначе мы пропустим и одиннадцатичасовую мессу.

На следующий год, пообещала себе Кейти, спускаясь по лестнице церкви, она пойдет на раннюю мессу. Самую раннюю. Каждые несколько минут в разных концах церкви слышались посторонние звуки; то там, то здесь звенели мобильные телефоны, каждый раз заставляя ее вздрагивать.

Проходя через ворота церкви, они столкнулись с Джулией, шедшей в окружении женщин. И как только она их заметила, сразу же направилась к ним, не скрывая своей радости.

— Вот и вы. Я надеялась вас здесь встретить, — начала она, быстро поцеловав Кейти и Роберта. — Счастливого Рождества… счастливого Рождества. Как прекрасно, что выпал снег. — Переводя вопрос в утверждение, сказала: — Ты тоже выглядишь хорошо, хотя не стоило надевать эти брюки в такую погоду.

На Кейти были шерстяные брюки, на ногах ботинки с квадратными каблуками; несмотря на то, что в тяжелом темно-голубом пальто она выглядела коренастой, Кейти все равно его надела. Она боялась, что в церкви с высоким сводом могут быть сквозняки. Что касается Джулии, на ней было то, что, по мнению Кейти, делало ее похожей на сельскую жительницу: юбка из твида, грубые башмаки, длинный жакет и шляпа с небольшим пером. И эта женщина утверждала, что следит за модой! Чтобы сохранить серьезный вид и не расхохотаться, Кейти стала кусать щеку изнутри.

— Итак, насчет завтра, — начала Джулия, — мы собираемся сесть за стол…

— Мы не сможем прийти, — прервав ее, сказала Кейти.

Джулия посмотрела на нее непонимающим взглядом, затем, повернувшись к Роберту, посмотрела на него.

— Мы начнем около четырех…

— Я думаю, ты не расслышала, что сказала Кейти, — произнес Роберт с улыбкой. — Мы решили в этом году на обеде не присутствовать.

Джулия открыла от удивления рот.

— Но ведь это традиция, — сказала она.

— Мы решили ее нарушить, — ответил Роберт.

— Пора создавать новые традиции, — добавила Кейти. — Счастливого Рождества, Джулия. Поцелуй за нас Бена. — И, повернувшись, пошла прочь.

Роберт кивнул онемевшей своячнице и поспешил за Кейти.

— Спасибо, — сказала она.

— За что?

— За поддержку.

— Это уже давно следовало сделать, — медленно проговорил он.

— Ты прав. Настало время изменений, — сказала Кейти, взглянув на него искоса.

Роберт кивнул в ответ, но по его отсутствующему взгляду Кейти поняла, что мыслями он уже где-то очень далеко. Затем, моргнув, он попытался улыбнуться.

— А что было у нее на голове? Она выглядела так, как та домохозяйка из «Соблюдая приличия». Кажется, миссис Букет.

— Бакет, — поправила его Кейти и засмеялась. Роберт засмеялся вслед за ней. Садясь в машину, она попыталась вспомнить, когда в последний раз они вот так смеялись вместе.

Стоило телефону зазвонить, как маленький пузырек хорошего настроения, сидевший в ней с момента возвращения из церкви, тут же лопнул. Отходя от плиты, она слышала, как Брендан сказал:

— Пап, телефон!

— Подойди, — пробормотал сонным голосом Роберт.

— Все равно звонят тебе. Как всегда.

Вытирая руки о полосатый фартук, Кейти вышла в холл, чтобы ответить на звонок, но появился Роберт — осунувшийся, с затуманенным взглядом — и быстро снял трубку.

— Да?

«Интересно, кто может звонить в Рождество, да еще в это время», — подумала она и почему-то сразу решила, что это Джулия. Кейти была уверена, что за время, прошедшее с момента их встречи, сестра постаралась подавить в себе безграничное самодовольство и сейчас выдаст дюжину веских причин, по которым им надлежит завтра быть в ее доме. Несомненно, железным аргументом станет «наша мама этого бы очень хотела».

— Да? — вновь повторил Роберт, вопросительно приподняв брови.

Кейти видела, как, с трудом проглотив слюну и облизав пересохшие губы, он неожиданно улыбнулся.

— Конечно… конечно, — произнес он, затем добавил: — Вам тоже счастливого Рождества. — Вздохнул. — Одну минуту, я пройду в другую комнату, подальше от телевизора… — Это Джимми Моран, — сказал он Кейти, прижав трубку к груди. — Звонит, чтобы поздравить нас с Рождеством.

Кейти кивнула:

— Передай, что я тоже желаю ему счастливого Рождества. Не разговаривай долго. Скоро будем обедать.

— Вернусь через минуту, — сказал Роберт, выходя из холла.

Она услышала его шаги вверх по лестнице и поняла, что он вернется не скоро. Вздохнув, окинула взглядом кухонный стол, убедившись, что ничего не забыла. Каждый год в этот день она готовила обед, состоящий из нескольких блюд. Когда дети были маленькими, ей приходилось ночами готовить то, что она называла полноценным обедом; что-нибудь особенное — жаркое или ножку барашка — готовила только по выходным. Со временем, когда дети стали подрастать, а Роберт часто работал по воскресеньям, она перешла на блюда, приготовление которых не требовало большого количества времени. Да и дети-подростки вечно куда-то спешили. Кейти стала часто готовить только для себя и для Роберта. Но и ей все чаще и чаще приходилось есть в одиночестве. Роберт, как правило, приходил домой «не голодный» или «я уже поужинал». Теперь она понимала, почему он отказывался: наверное, часто ужинал с ней.