— Наша сестра сама была королевой.

— Да, но потому что женщина и не рвалась к власти! А ты рвешься.

— А ты разве нет?

Взгляды братьев схлестнулись. Да, Эдвард рвался, но совсем иначе, он не пытался пробиться при помощи родственных связей, хотя пользовался ими, чтобы показать королю свои достоинства. Генрих не зря ценил умного и прекрасного организатора Эдварда Сеймура, хоть тот не блистал происхождением. Оба брата в будущем рассчитывали на влияние юного короля Эдуарда, но если Томас надеялся, что мальчик, став королем, не забудет их дурачества в детской, то старший брат просто надеялся править, став лордом-протектором. И ему вовсе не хотелось, чтобы младший брат своей дуростью и излишней заносчивостью помешал этому.

— Ты женишься на Мэри Говард.

Иногда голос спокойного Эдварда становился таким, что не послушаться было нельзя. Томас недовольно буркнул:

— Ладно, женюсь…

Он действительно метил на Елизавету, и не только потому, что та дочь короля, юная принцесса нравилась ему и как расцветающая девушка. Нет, она не была красавицей и не обещала таковой стать в будущем, но удивительный цвет волос, глаза и нежная белая кожа обращали на себя внимание с первого взгляда. А еще в ней была какая-то чертовщинка, заставлявшая трепетать большинство мужских сердец. И Елизавете определенно нравился Томас Сеймур.

Юная принцесса совсем не то, что соломенная вдова Мэри Говард. Томас замечал взгляды, которые бросал на свою бывшую невестку король, а также ее собственные, направленные на самого Сеймура. Томасу вовсе не хотелось жениться на дочери герцога Норфолка и становиться родственником ненавистного задаваки Генри Говарда графа Суррея. Хорошо бы король сам предпочел Мэри…


Но спас Томаса Сеймура от нежелательной женитьбы не король, а… тот самый ненавистный Генри Говард.

Осознав, что отец совершенно серьезно желает породниться с выскочками Сеймурами, а сестра на сей раз согласна, Генри решил действовать. Он оскорбил Эдварда Сеймура, со смехом рассказав, что его отцу пришла в голову идея осчастливить родством людей незнатного происхождения:

— Я понимаю, что герцог Норфолк слишком снисходителен, но я, его сын, наследник фамильной чести Норфолков, ни за что не допущу такого позора. Никогда моя сестра не станет супругой того, в чьих венах нет королевской крови! Наш король окружил себя безродными выскочками, но это не значит, что его поддержат благородные лорды. Его Величество волен выбирать в любовницы и даже в жены любую пастушку, но герцоги Норфолки никогда не снизойдут до такого брака.

Эдвард, которому замужество Мэри с Томасом было предложено самим герцогом Норфолком, почувствовал двойное оскорбление, расценив всю историю как нарочно задуманную отцом и сыном. Но он смог ответить наглецу:

— Видимо, поэтому, милорд, ваша сестра была супругой сына леди Блаунт и с тех пор никак не может найти себе пару?

Это было опасно — так упоминать внебрачного сына короля, все же Генрих ценил своего мальчика, рожденного леди Элизабет Блаунт, но теперь уже нашла коса на камень.

Генри так просто не возьмешь, он нагло ухмыльнулся:

— Вы правы, в королевстве нет достойного супруга для моей сестры. Его Величество женат, а принц Эдуард слишком юн. Остальные просто выскочки, которых пора щелкнуть по носу.

Лучше способа нажить себе врага в лице Сеймуров не нашлось. У супруги Эдварда леди Хертфорд хватило ума вмешаться в разговор и постараться не допустить стычки прямо во дворце, но Сеймур и Суррей разошлись врагами. Не выдержав, Генри довольно пробормотал себе под нос:

— Зато теперь он ни за что не женит своего братца на моей сестре. А она станет любовницей и потом женой короля!

Он забыл, что у женщин часто очень хороший слух и привычка прислушиваться, если что-то произносят не очень отчетливо. Леди Хертфорд расслышала и поспешила передать это мужу.

Эдвард Сеймур ахнул:

— Вот чего он добивается, этот самонадеянный щенок! У него благородная кровь, видите ли! Тауэру все равно, насколько она благородна. Мы должны помочь Кэтрин Уиллоуби стать седьмой королевой!

— Зачем?!

— Чтобы ею не стала Мэри Говард.


Король был стар и немощен, но он не был глуп и прекрасно видел, какие вихри бушуют вокруг его кресла, какие партии составляются и какие баталии происходят. Глупы были те, кто не замечал, что борьба в интересах короля — пока они борются между собой, никто не станет противодействовать самому Генриху.

Сеймуры выскочки, попавшие к трону только благодаря своей сестре? Но они умные выскочки, к тому же за этой семьей нет никого из сторонников, они сами по себе, а оттого особенно активны и предусмотрительны. Генрих научился примечать тех, кто выступает против Сеймуров, чтобы вовремя обезвредить. Нет, вовсе не каприз заставил его отправить в Тауэр Кромвеля, прогнать Уолси, временами накладывать опалу то на одного, то на другого.

Вовсе не ревность была причиной отправки во Францию Томаса Сеймура, это был знак его старшему брату Эдварду, что нужно послушание. Умный Эдвард герцог Хертфорд все понял правильно, брата приструнил, а себя выказал весьма полезным во время войны с Францией.

Томас не глядит на королеву, зато вовсю увивается вокруг Елизаветы. Та слишком юна, чтобы вести речь о замужестве или хотя бы обручении, но меры принимать пора. И против слишком шустрой Елизаветы тоже. Нужно поставить рыжую бестию на свое место: испугавшись, сэр Томас Сеймур сам сбежит от юной красотки.

— Сэр Эдвард, идите сюда, у меня к вам дело.

Сеймуры явно столкнулись с Норфолками, причем борьба будет не на жизнь, а на смерть. Короля забавляли такие баталии, еще бы знать, в чем там дело. Обычно всегда все известно женщинам, но только не его супруге. Генрих недовольно покосился на королеву, та никогда не знает слухов и сплетен. Дура, считает это достоинством! Достоинство — это когда женщина умеет казаться скромной, а быть… Король даже не стал додумывать какой, потому что сладко защемило сердце. На глаза попалась Кэтрин Уиллоуби.

Снова покосился на королеву. Училась бы у подруги, что ли. Вот, небось, кто в постели шустрый!..

Но от мыслей о несомненных достоинствах Кэтрин-любовницы его отвлек Сеймур.

— Слушаю, Ваше Величество. Я весь внимание.

— Ваш дворец в Хетфорде приличен?

— Ваше Величество желает посетить Хетфорд?

В действительности Эдвард облился холодным потом при одной мысли, что король пожелает туда приехать. Это означало настоящее разорение, потому что содержать дворец — это одно, а оплачивать королевский двор и капризы Генриха совсем другое. Но на лице у Сеймура улыбка, иначе нельзя, даже разоряться нужно с улыбкой.

После ответа короля улыбка стала еще шире и теперь уже не вымученной.

— Я хочу, чтобы вы забрали наследника к себе из Хэтфилда и следили за его воспитанием в Хертфорде.

Это был не просто подарок судьбы, а настоящий дар!

— Конечно, Ваше Величество! В Хертфорде неплохая библиотека (о, господи, только бы не поехал проверять!), мы с леди Хертфорд постараемся создать для наследника все условия.

— Ну вот и хорошо.

И тут Эдвард спросил то, чего, возможно, спрашивать не стоило:

— А леди Елизавета, она отправится к королеве?

Эдуард и Елизавета жили вместе с Хэтфилде и были очень дружны. Их тесное общение давало хорошие результаты в учебе, потому что сообразительная, умная Елизавета легко постигала то, чему девочек обычно не учили, но что преподавали принцу. И, наоборот, Эдуарду было стыдно перед сестрой чего-то не знать или не понимать, и он прилагал для учебы усилия, возможно, большие, чем делал бы, не будь ее рядом.

Еще мгновение, и король кивнул бы в знак согласия, но тут ему на глаза попал смеющийся Томас Сеймур. К королеве? Чтобы Сеймур был рядом? Ну уж нет! Этот наглец, пожалуй, умудрится соблазнить обеих.

— Нет, принцесса отправится к Денни в Энсфилд.

Нелепо, к чему разлучать очень дружных брата и сестру, но Эдвард Сеймур тоже не был против: чем дальше Елизавета от неугомонного Томаса, тем меньше неприятностей. В Хэтфилд Томас Сеймур ездил якобы к принцу Эдуарду, который по-настоящему любил младшего дядю, а заодно морочил голову Елизавете, ездить в Энсфилд будет несподручно и слишком заметно.

— Ваше Величество, как всегда, приняли очень мудрое решение.

Короля отвлекли, и он так и не успел спросить о причинах новой неприязни между Сеймурами и Норфолками. Успеет еще…

А Кэтрин Уиллоуби ныне хороша. Как никогда. Пожалуй, она затмевает дочь герцога Норфолка Мэри. К тому же у Кэтрин уже есть двое сыновей, это значит, что она способна дать здоровое потомство. А у Мэри и с Генри Фицроем никого не было, и позже что-то не слышно о тайных беременностях. Генрих забыл, что брак с его незаконнорожденным сыном Генри Фицроем герцогом Ричмондом у Мэри Говард так и не состоялся, ей достался только титул герцогини и сожаление.

Да, пожалуй, Кэтрин предпочтительней. У Мэри надуты губы, недовольный, почти злой взгляд… Королю вдруг захотелось поцелуями разгладить эту складку между бровями. Он даже взгляд отвел, чтобы не выдать свои мысли.

Но тут совсем рядом зазвучал такой приятный голосок Кэтрин:

— Ваше Величество, а мы сегодня будем иметь счастье услышать ваши стихи?

— Хм… у меня нет ничего нового. Заботы не позволяют писать…

— Ваше Величество! Вы несправедливы к себе и к нам. Во-первых, мы готовы сотню раз слушать ваши произведения, как стихотворные, так и музыкальные. Во-вторых, прекрасно знаем, что вы способны сочинить нечто выдающееся прямо на лету!

Вот какая она все-таки приятная, эта Кэтрин. Так умеет ввернуть комплимент, что и не заподозришь в лести. Вспомнив, что если выберет Мэри, то придется постоянно терпеть рядом ее наглеца брата, самодовольного, кичащегося древностью рода и королевской кровью Генри Говарда графа Суррея, король принял окончательное решение.