—Знаю. Я ждала тебя.

—Если вы ищете работу, приходите завтра в рабочее время. А сейчас...

—Ты меня не узнала?

Незваная гостья шагнула вниз, Эйвери насторожилась.

—Я твоя мать.

В тусклом свете огоньков сигнализации Эйвери всмотрелась в лицо женщины. Теперь она ее узнала, конечно, это она, ее мать. Столько лет прошло с тех пор, когда Эйвери видела ее в последний раз! Все было так давно и так далеко.

Вопреки ожиданиям, в душе Эйвери ничего не всколыхнулось. Она словно утратила способность чувствовать.

—Что тебе нужно?

—Хотела тебя увидеть. Может, зайдем к тебе, поговорим?

Эйвери молча поднялась по ступенькам, открыла входную дверь. И вдруг поняла, что сейчас чувствует. Страх.


15

Эйвери поставила сумку с покупками, сняла пальто и шарф, аккуратно повесила на спинку стула. Не говоря ни слова, встала рядом.

—Как мило! — воскликнула мать с нервным воодушевлением. — У тебя хорошая квартира. Я заходила в твой ресторан. Потрясающе, просто потрясающе!

Все очень профессионально.

«Ей нужно покрасить корни волос», — злорадно подумала Эйвери, нисколько не смущаясь мелочной и жестокой мысли. На Трейси Мактавиш — или как там ее сейчас звали — были джинсы в обтяжку, ярко-красное пальто и черный свитер. Эйвери показалось, что фигура у матери скорее костлявая, чем стройная, узкое лицо слишком тщательно накрашено, а коротко стриженные белокурые волосы не скрывают отросших темных корней.

—Что тебе нужно? — повторила она.

—Хотела тебя увидеть. Господи, детка, ты такая красивая! Мне нравятся твои волосы. Я так боялась, что ты останешься рыжей, как Хауди-Дуди, и с брекетами на зубах[9]. А теперь посмотри на себя! Я просто...

—Не нужно. — Эйвери отшатнулась, когда Трейси шагнула к ней. — Ты не на ток-шоу с Опрой Уинфри.

Трейси опустила руки, потупила взгляд.

—Знаю, я не заслуживаю твоего внимания, милая. Я рада тебя увидеть, такую взрослую и красивую. Я поняла, что потеряла. Может, присядем? Посидим вместе пару минут?

—Не хочу я сидеть.

—Ты на меня сердишься. — Трейси расправила плечи как доблестный патриот перед расстрельной командой. — Я тебя не виню. Я поступила глупо, эгоистично и дурно. Мне очень жаль, Эйвери.

—Ах, тебе жаль! — Не сдержав гнева, Эйвери щелкнула пальцами. — Щелк. Теперь все в порядке.

—Нет. К сожалению, ничего не исправишь. Я совершила ужасную ошибку. Я просто... просто хотела тебя увидеть, — выдавила Трейси, в уголках ее глаз блеснули слезы. — Подумала, что теперь ты взрослая и сможешь меня понять.

—Что понять?

—Почему я ушла. Я была так несчастлива! — Мать вытащила из сумочки салфетку, села на стул и разрыдалась. — Никто не понимает, через что я прошла! Никто не может понять, каково мне пришлось! Со стороны трудно разглядеть, что происходит в семье.

—О, полагаю, ребенок в этой семье видит довольно много. Ты не просто ушла, ты бросила свою дочь.

—Знаю, знаю, но я не могла остаться. Ты всегда была больше папиной дочкой, а не моей, так что...

—Осторожнее в выражениях, когда говоришь о моем отце!

—Я не скажу ничего плохого.

Трейси вытащила еще одну салфетку, похоже, подготовилась к разговору заранее.

—Он хороший человек. Наверное, слишком хороший. Я не должна была выходить за него замуж. Моя ошибка.

—Видимо, ошибки для тебя — привычное дело.

—Я была такой юной, детка. Мне едва исполнилось девятнадцать. И я думала, что люблю его. Правда, думала. А потом забеременела, и замужество показалось лучшим выходом. Мои родители очень рассердились, когда я им сказала. Ты не представляешь, как я испугалась.

Возможно, Эйвери и пожалела бы молодую женщину, оказавшуюся в подобных обстоятельствах, но сейчас все сочувствие исчезло, не успев оформиться. Она вспомнила деда, такого доброго и терпеливого, снова увидела в его глазах появившуюся под конец жизни печаль по утраченной дочери. А бабушка, сильная и любящая, всегда была незыблемой опорой семьи.

—Они тебя выгнали? Угрожали?

—Они...

—Осторожнее, — предупредила Эйвери.

—Они осуждалименя. И сказали, что если я заведу ребенка, то должна буду заботиться о нем, и...

—Подумать только! Ждали, что ты возьмешь на себя ответственность.

—Они были строги ко мне. Всегда. Останься я дома, они бы день и ночь меня пилили.

—И замужество стало выходом.

—Вовсе нет. Мне было девятнадцать. Я думала, что хочу замуж, семью и свой дом. А Вилли Би был высоким, красивым и очень заботливым. Нашел для нас жилье и все такое. Буквально носил меня на руках, когда я была в положении. Я пыталась, я изо всех сил пыталась следить за домом, готовить и заботиться о тебе, когда ты появилась на свет. Ты была очень капризным ребенком, Эйвери.

—Мне стыдно.

—Я не это имела в виду. Мне и двадцати не исполнилось, когда ты родилась, и столько всего нужно было делать!

—Как я понимаю, отец бездельничал.

Трейси фыркнула и поджала губы.

—Конечно, нет! Я не собираюсь тебе врать. Он много чего делал по дому и по ночам носил тебя на руках, чтобы убаюкать. Он был очень хорошим отцом.

—Знаю. Он и сейчас хороший отец.

—Я старалась изо всех сил, клянусь! — Промокнув глаза, Трейси прижала руки к сердцу. — Но видит бог, дел все прибавлялось и прибавлялось! А еще ты рано начала ходить и везде совалась. Я ничего не успевала. Даже потом, когда я нашла работу и отдала тебя в детский сад, нужно было столько всего делать, и всегда одно и то же. А он захотел еще ребенка. Господи, он хотел много детей, и я не выдержала. Когда я сделала аборт...

Эйвери показалось, что ее ударили по лицу.

—Ты делала аборт?

Распухшее от слез лицо Трейси побледнело.

—Я думала, он тебе рассказал.

—Нет.

—Тебе было три года, Эйвери, и ты доставляла столько хлопот! Я снова забеременела, хотя предохранялась. Я просто не могла пройти через все это еще раз. Не могла! Вот и избавилась от ребенка. Я не хотела говорить твоему отцу, но как-то мы поругались, и все вышло наружу.

—Ты прервала беременность, ничего ему не сказав?

—Он бы стал меня отговаривать, а я уже все решила. Это мое тело и мой выбор. Ты женщина и должна его уважать.

—Я уважаю право на выбор. Но какой выбор был у моего отца? Где было твое уважение? Твой муж, отец ребенка... а ты приняла решение, ничего ему не сказав. Или ты забеременела не от него?

—Конечно, от него! Я ему не изменяла.

—Тогда.

Трейси уставилась на мокрую, измятую салфетку.

—Не изменяла. И мне хватило одной беременности. Меня здорово разнесло и почти все время тошнило, когда я была беременна тобой. Я не хотела больше детей. Мне сделали аборт, перевязали трубы, и на этом все закончилось.

—Для тебя, — пробормотала Эйвери.

—Твой отец страшно рассердился, когда узнал. Наши отношения становились все хуже и хуже. Он тоже был несчастлив, и это не моя вина. Мы просто были несчастливы. Я ходила к консультанту по брачным отношениям, твой отец настоял. Никто не скажет, что я не пыталась сохранить семью. Чувствовала себя загнанной и несчастной и все равно пыталась.

—Неужели?

—Двенадцать лет. Довольно долго, и все это время меня заставляли стать другим человеком.

—Женой и матерью.

—Я не хотела день за днем работать в торговом центре. Я ненавидела наш городок и все, имеющее к нему отношение. Жизнь проходила мимо, и я не могла за ней угнаться.

—Поэтому начала заводить любовников.

—Так получилось.

—Думаю, секс с посторонними мужчинами происходит вполне осознанно.

—Всего два раза, пока я не встретила Стива. Я была несчастлива. Мне хотелось большего, хотелось чего-нибудь для себя.

—Значит, ты изменяла мужу, чтобы скрасить скучную жизнь жены и матери. А когда тебе и этого стало мало, просто ушла.

—Можно воды? Пожалуйста.

Эйвери зашла на кухню, прямо из-под крана наполнила стакан. Постояла, глубоко дыша, с закрытыми глазами, пока не почувствовала, что успокоилась.

Трейси сняла красное пальто, положила на колени и теперь сидела со слезами на глазах, комкая в руке салфетку.

—Спасибо. Понимаю, ты меня ненавидишь.

—Я тебя знать не знаю.

—Я была с тобой почти до двенадцати лет, Эйвери. Заботилась о тебе, делала все, что в моих силах.

—Не так уж много ты делала. Печально для нас обеих. Так или иначе, с тех пор прошло много лет. Ты ни разу не написала, не позвонила, не приехала. Ни разу.

—Я не знала, позволит ли твой отец...

—Осторожнее! Я тебя уже предупреждала, больше повторять не буду.

—Хорошо, хорошо. — Мать опустила взгляд, разгладила пальто. — Наверное, мне казалось, что я не должна, не имею права. Вилли Би хотел, чтобы мы и дальше ходили к семейному психологу, но это только бы все затянуло. Пойми, Эйвери, я его не любила. Нельзя прожить без любви. Я знаю, что он думал: мы должны попытаться, ради ребенка. Однако ты бы выросла, и все, а что было бы со мной? Постаревшая, осталась бы в этой дыре. Не прожив свою собственную жизнь. Ни я, ни твой отец не были бы счастливы. Так стоило ли продолжать?

—Ты хотела свободы. Прекрасно. Хотела жить своей жизнью. Замечательно. Но есть такое понятие, как развод. Конечно, это тяжело; я слышала, что разводы бывают весьма болезненными и неприятными для всех участников. Тем не менее так делается в цивилизованном мире, где женщины не бросают дом, мужа и детей, не сказав ни единого слова.

—Я просто... — Трейси шмыгнула носом, отставила пустой стакан. — Я была влюблена! Я никогда не испытывала таких чувств. Признаю, я поступила плохо. Следовало все честно рассказать Вилли, а не изменять ему. Он не заслужил такого отношения... но, милая, он не хотел того, чего хотела я. Я не могла стать такой, какой он меня видел. А тут еще Стиву подвернулось прибыльное дело в Майами, и ему пришлось уехать. Я должна была поехать с ним.