—Вот теперь мы квиты, — удовлетворенно сказала она.

—Значит, можно к тебе присоединиться?

Эйвери хмыкнула.

—После работы на холоде — горячий душ и горячая женщина, — глубокомысленно произнес Оуэн, снимая мокрую насквозь рубашку.

—Я думала, ты придешь не раньше чем через час.

—Рай выручил. — Оуэн стащил ботинки. — Суп пахнет!..

—Я закончила внизу и решила ополоснуться. Твоя ванная не уступает гостиничной. Боюсь, я скоро совсем избалуюсь. Да, кстати, звонила твоя мама.

—Знаю, санки и снежки сегодня после обеда.

—Я сказала, что захвачу суп, — продолжила Эйвери, вопросительно посмотрев на Оуэна.

—Отличная мысль!

—Клэр может заехать ко мне, взять мои ботинки и теплую одежду.

—Конечно.

Оуэн снял мокрые брюки, бросил пару полотенец на пол — вытереть лужу.

—Она совсем не удивилась, когда я подняла трубку.

—Мама всегда все знает. — Оуэн шагнул в душ и закрыл за собой дверь. — Да, если ты переключишь телевизор в режим цифрового радио, здесь будет все слышно.

Он показал на динамики на потолке.

—Ой.

—Так, для информации, — сказал Оуэн и улыбнулся. — Вот уж не ожидал ничего подобного много лет назад, когда подсматривал, как ты купаешься нагишом. — Он провел ладонями по ее телу. — Ты такая мокрая и теплая.

—Ты тоже мокрый. — Она обхватила его руками. — Только немного холодный.

—Я был на морозе, занимался мужской работой.

Эйвери рассмеялась, откинув голову назад.

—Здесь тебя тоже ждет мужская работа.

—Пожалуй, начну прямо сейчас. Стоя в клубах пара под струями горячей воды, он прижимался губами ко рту Эйвери. Его руки блуждали по ее мокрому скользкому телу, а она, поднявшись на цыпочки, обнимала его за шею. Нет, он не ожидал ничего подобного, не представлял, что все будет так легко и упоительно. Не думал о том, как чудесно открывать заново человека, которого знаешь всю свою жизнь.

Гладкая нежная кожа, волнующие изгибы, упругое гибкое тело... И горячее желание ласкать и поддаваться ласкам, брать и отдавать.

Теперь она пахла его мылом, новая деталь во всем знакомом.

Эйвери намылила Оуэна, наслаждаясь игрой мышц. Она редко думала о его силе, считая, что важнее его ум, доброта и то, что он Оуэн. Но сейчас, когда она ласкала его тело, все эти бугры и шершавости напомнили, что Оуэн работает не только головой, но и руками, спиной, мускулами.

Под его загрубевшими ладонями в ней пробуждались новые, глубокие чувства, желания и фантазии. Эйвери вздрагивала от его прикосновений, тяжело и прерывисто дышала, а он уводил ее все дальше и дальше, пока ее тело не превратилось в пульсирующий комок желания. Вода стекала по откинутым назад волосам. Голубые глаза, такие ярко-голубые, затуманились.

—Я не... у нас не получится, — выдохнула она, с трудом сохраняя равновесие. — Ты слишком высокий.

—Это ты слишком маленькая, — поправил Оуэн, затем подхватил ее за бедра и поднял. — Тогда держись крепче!

—Оуэн...

Она ахнула, когда он вошел в нее, прижав к мокрой стене. Открыв глаза, Эйвери встретилась с ним взглядом. От еще одного толчка у нее вырвался стон удовольствия, но она по-прежнему глядела ему в глаза.

—Не останавливайся, только не останавливайся!

—Ты тоже, — выдохнул он, вновь прижимаясь к ее рту губами.

Они оба не останавливались.

Чуть позже голая Эйвери распростерлась ничком на кровати.

—Еще минутку, и встаю. Нужно одеться.

—Не торопись, — сказал Оуэн, любуясь цветком чертополоха. — Мне нравится вид.

—Почему парни с ума сходят от девичьих татуировок?

—Понятия не имею.

—Наверное, фактор Зены — королевы воинов. Женщина-воительница.

—У тебя случайно нет черного кожаного костюма-бикини?

—Сдала в химчистку. — Она положила голову на руки. — Сделать еще одну татуировку?

Оуэн стал одеваться, поглядывая на задницу Эйвери, потом спросил:

—Какую татуировку? Где? Почему?

—Я еще не решила, нужно подумать. Понимаешь, когда татушка на заднице, ее толком не разглядишь, а раз уж ты вытерпела сам процесс, то хорошо бы смотреть на результат всегда, когда захочешь. К тому же мой зад почти никто не видит. В общем, я считаю ее чем-то вроде тайного ритуала подросткового бунта. Собственно, так оно и было. А татуировка должна быть зрелой и обдуманной.

—Зрелая татуировка, забавно.

—Ладно, — Эйвери перекатилась на спину, села. — У тебя классный душ. И ты классный в душе. — Лениво вздохнув, она взяла свой халат в голубую клетку. — Пойду, взгляну на суп.

—Оставайся ночевать.

Эйвери замерла, так и не успев одеться.

—Сегодня? Мы оба завтра работаем.

—Ну и что? После снежков, супа и, возможно, боев во время просмотра футбольного матча вернемся ко мне. Оставайся.

Эйвери завернулась в халат, завязала пояс, посмотрела на Оуэна.

—Ладно. Проверю, как там суп, и начну собираться.

—Хорошо.

Спускаясь по лестнице, она думала, что делать с трепетом в груди. Эйвери узнала этот трепет, она чувствовала его раньше.

Когда ей было пять лет.

Вновь влюбиться в Оуэна — сейчас это так же глупо, как и тогда. Впрочем, мактавишское чутье никогда не подводило. Но вот как насчет мактавишского сердца?


12

В самом начале января Эйвери снова внимательно осматривала помещение, о котором теперь думала не иначе, как о «Ресторане и баре МакТ». На сей раз ее сопровождала референтная группа в лице Хоуп и Клэр.

—Вот здесь будет бар. Темное дерево, что-нибудь очень солидное. Буду использовать лесть, просьбы и секс, пока не уговорю Оуэна его обустроить.

—И как идут дела? — поинтересовалась Клэр. — Я имею в виду секс.

—Взгляни на это лицо.

Эйвери показала большими пальцами на свое лицо.

—Спокойное и счастливое. И чуточку самодовольное. Ответ засчитывается.

—Пока все хорошо. Светильники здесь, здесь и здесь, теплые тона. Туда я хочу кожаный диван — темно-коричневый? — и кофейный столик. Высокие столики у переднего окна, низенькие — там и там. А сквозной проход в ресторан сделаем здесь.

—Будет классно. Но прежде чем мы займемся цветовой гаммой и столиками, — вмешалась Хоуп, — хочется спросить, почему ты не хвастаешься упомянутым сексом и не пересказываешь все подробности своей менее везучей подруге, у которой секса нет и не предвидится.

—Вдруг сглажу? Ты тогда расстроишься.

—Я тебя умоляю! — отмахнулась Хоуп. — Я видела Оуэна, он тоже спокойный и счастливый. Не скажу насчет самодовольства, возможно, он его искусно скрывает. Вы сегодня встречаетесь?

—Нет. У меня примерно час времени, потом нужно возвращаться в пиццерию. Я работаю. Он — да и все Монтгомери — сейчас очень занят. Они готовятся к торжественному открытию гостиницы, работают в другом здании, готовят техническую документацию на ресторан. С Нового года мы с Оуэном почти каждую ночь проводили вместе, вот я и подумала...

—Что тебе нужен перерыв? — продолжила Клэр.

—Я подумала, что мне... нам... нужно взять тайм-аут. Вы же знаете, как у меня бывает. Начинаешь отношения, считая их временными и ни к чему не обязывающими, так, для развлечения: тебе нравится парень, ты ему доверяешь, считаешь привлекательным... Но я это я, и вот я начинаю сомневаться: а вдруг это что-то серьезное? Вдруг это любовь, настоящая, с большой буквы?

—Ты любишь Оуэна? — спросила Клэр.

—У меня... Эйвери помахала рукой у груди.

—Мактавишское сердце, — кивнула Хоуп.

—Ему нельзя доверять. Дело в том, что я всегда любила Оуэна. Я люблю всех Монтгомери. Это у меня в крови. Поэтому, возможно, у меня что-то вроде ложноположительной реакции. Если вдруг я влюблюсь по-настоящему, то все испорчу.

—С чего ты взяла, что твое большое чувство не будет взаимным? — требовательно спросила Клэр.

—Не знаю, может, это тоже в крови. Думаю, в какой-то степени виноваты мои комплексы из-за матери.

—Ты не похожа на свою мать.

—И не хочу быть похожей, — сказала Эйвери, кивнув Клэр. — Она изменяла, лгала и использовала всех, кого можно. Секс для нее всегда был ни к чему не обязывающим пустяком. Наверное, та часть меня, которая боится быть похожей на мать, не хочет случайного секса, а непроизвольно стремится к чему-то большему. Вроде как противоядие. А немного погодя я даю задний ход, потому что, оказывается, это не настоящая любовь. Глупо.

—Вовсе нет, — возразила Хоуп. — Просто ты — это ты.

—Да, но теперь это я и Оуэн. Каждый раз, когда у меня завязывался роман, я добивалась серьезных отношений — из-за трепета в груди... ну, вы понимаете, о чем я. А потом трепет проходил, и я видела: нет, это не настоящая любовь. Хоть он и хороший человек — а большинство из них действительно были отличными парнями! — но не тот, единственный, если он вообще существует.

—Существует, — твердо сказала Клэр.

—Возможно. Теперь я чувствую трепет в груди из-за Оуэна, а когда прекратится...

—Да ладно тебе! — Клэр покачала головой. — Вдруг не прекратится?

—Как показывает история, это всего лишь вопрос времени. Я не хочу завязывать серьезные отношения, а потом давать задний ход. Только не с Оуэном. Он для меня значит гораздо больше, чем дурацкий трепет или комплексы из-за матери.

—Думаю, ты недооцениваешь вас обоих. Впрочем... — Клэр посмотрела на часы. — У меня сейчас нет времени вдаваться в подробности, нужно бежать домой. Но мы еще вернемся к этому разговору!

—Отлично, — кивнула Эйвери. — Мне тоже пора. Мы можем дойти вместе до гостиницы, обсудим по дороге меню для приема в честь открытия, а потом я пойду на работу.