Из открытого окна долетел звон подков.

– А вот и мистер Аури! – удовлетворенно проговорил Ретт.

– Вы уверены, что это он? – спросил юноша. – Когда вы его попросили приехать?

– Я позвонил мистеру Аури перед тем как зайти в вашу, так сказать, квартиру.

– В таком случае, не может быть, чтобы Лино Аури уже собрался и приехал… Прошло совсем немного времени.

Батлеру показалось, что молодой человек проговорил это с некоторой надеждой. Во всяком случае, голос Алена приобрел определенную окраску, в которой очень трудно было ошибиться тому, кого за долгую жизнь не раз о чем-то просили.

Батлер тайком улыбнулся. Он начинал одерживать победу над молодым поколением! В самом начале своего неожиданного знакомства с семейством Строуберфилд Ретт было подумал, что безнадежно отстал от жизни и годится в свои годы разве что для тихого старческого брюзжания, на которое никто не обращает внимания.

– Молодой человек, потерпите еще секунду! – сказал Ретт. – Сейчас пролетка остановится, хлопнет дверь, и перед вами предстанет мистер Лино Аури собственной персоной! Вот у него вы все и спросите!

Но торжествующее выражение лица Ретта скоро сменилось на недоумение. Лошадь не остановилась, звон подков затих вдали.

– Что вы теперь скажете, мистер Батлер? – весело спросил молодой человек. – Все-таки я оказался прав. Пожилого человека вовсе нелегко вытянуть из постели в такой час…

– Ничего не понимаю, – протянул Батлер и провел рукой по лицу. – Молодой человек, я попрошу вас пройти ко мне в кабинет!

– Зачем?

– Там мы сможем дождаться адвоката.

– Хорошо! – согласился Ален. – Вы все равно меня разбудили. Теперь я долго не смогу заснуть…

– Так пройдемте!

– Минуту, я только возьму мое одеяло… Знаете ли, как-то зябко…

На лестнице их встретила встревоженная Саманта.

– Мистер Батлер! – возволнованно произнесла женщина. – Вас так долго не было! Разве можно старую служанку заставлять волноваться?

– Прошу прощения, уважаемая Саманта! – церемонно ответил Ретт. – Однако, чего же можно было бояться? Разве что этого?

Он покрутил револьвером перед носом изумленной Саманты.

Та отступила на шаг и удержалась на ногах, только схватившись за перила.

– Мистер Батлер! – укоризненно покачала головой негритянка. – Опять вы за свое! Никак не привыкнете, что вы уже не молоды?

– Оставь это, Саманта! – прервал служанку Ретт. В другое время он с удовольствием пошутил бы на эту тему с женщиной, которая искренне считала, что имеет право заботиться о своем старом хозяине и зачастую проявляла эту трогательную заботу совершенно не к месту.

Батлер покосился на шедшего сзади Перкинсона и, заметив у юноши на губах ехидную улыбку, резко произнес:

– Улыбаться будете, молодой человек, в том случае, если вам удастся выйти сухим из воды! Я вижу по вашему уверенному виду, что ранее это у вас не один раз получалось, только вот не знаю, как произойдет на этот раз…

– Полно, уважаемый мистер Батлер, – остановил его Ален. – Давайте пройдем из темного коридора в светлый и уютный кабинет и там продолжим наш разговор!

– Он стал не таким уж и уютным, – проворчал Ретт Батлер, – и все по вашей вине!

Они зашли в кабинет. Батлер кивнул Саманте, чтобы та оставила их с Перкинсоном наедине.

– Позвоните еще раз адвокату, – посоветовал Ален Ретту, когда за служанкой закрылась дверь. – Держу пари, что он еще и не выезжал.

Ретт вздохнул, но решил промолчать. Он снял трубку с рычага, задумчиво покрутил ручку и произнес:

– Пожалуйста, квартиру адвоката Аури… Спасибо.

И через секунду:

– Пожалуйста, мистера Аури! Что? Еще не приезжал? Кто говорит? Джина, дорогая, это Ретт Батлер…

Ретт говорил и говорил в трубку, а молодой человек прохаживался по кабинету и рассматривал картины. Наконец, Батлер положил трубку и сказал:

– Адвоката Аури нет дома, но его жена обещала передать, чтобы он позвонил сразу, как вернется, в любое время.

– Вот видите, я был прав! – воскликнул Ален.

С этими словами Ален Перкинсон подошел к телефону, убедился, что линия свободна, и проговорил довольно капризным голосом:

– Мисс, будьте так любезны, виллу графини Строуберфилд… Да, побыстрее!

В дверь вошла Саманта.

– Почему вы не спите? Вам что-нибудь нужно?

Молодой человек обернулся к служанке:

– Могу я попросить вас стаканчик виски? Будьте так добры! Только чистого, пожалуйста.

Саманта вопросительно посмотрела на Батлера.

– Я не пью и спиртного дома не держу, – с достоинством ответил Ретт.

– Даже не пьете? – удивился Ален, но тут он услышал в трубке голос и воскликнул:

– Алло! Роберт? Пригласи твою момочку! Как, какую? Естественно, будущую. Кто говорит? Как – кто говорит? Твой будущий папа!

Ален Перкинсон весело подмигнул Ретту, как будто старому другу.

«Какая несуразная шутка», – подумал Батлер.

Перкинсон внимательно посмотрел на Батлера и добавил не без иронии:

– Так что, у вас действительно нет виски, или вы просто не желаете угостить меня? Уж признайтесь, обещаю, что не обижусь.

Ретт холодно ответил:

– Виски нет. Но есть вино.

– Человеку непьющему не пристало держать в доме даже вино, – заметил Ален.

Саманта нерешительно топталась на пороге. Ален это заметил и торопливо, поскольку ему уже ответили по телефону, добавил:

– Если у вас есть красное, можно сварить глинтвейн: только надо добавить немного сахару и лимонной цедры… А, это ты, старая потаскуха?

От резкого, грубого тона молодого человека Ретт и Саманта даже вздрогнули. В следующую секунду до Батлера дошло, что Перкинсон говорит это в трубку.

Ретт присел в кресло и даже с каким-то интересом уставился на Алена.

– Объясни-ка мне, что это за свинство ты устроила! – продолжал молодой человек. – Что? Только не вздумай врать, а то я еще и не так взбешусь!

Возникла короткая пауза, после чего Перкинсон изумленно воскликнул:

– Как какое свинство? Да с этой идиотской квартирой, радость моя…

Батлер поднялся с кресла, желая покинуть кабинет, но Ален крикнул в трубку:

– Подожди-ка!

После этого молодой человек прервал разговор и, положив трубку на стол, догнал Ретта:

– Минутку, мистер Батлер! – сказал он, схватив Ретта за руку. – Вы мне понадобитесь.

Юноша быстро вернулся к телефонному аппарату.

– Алло! Ты еще слушаешь? Чего, не хочешь ничего объяснять?.. Отлично, тогда я объясню тебе сам… Или нет, пусть за меня объяснят другие…

Перкинсон сунул трубку Батлеру, который неохотно взял ее и, поднеся к уху, услышал:

– Ах ты, дерьмо такое!

Ледяным тоном Ретт произнес:

– Алло, говорит Ретт Батлер. Минуточку… Да дайте же мне сказать… Алло… Прошу вас, дорогая Луиза!

– Мистер Батлер, что такое мне сказал Ален! Подтвердите ему, что я сняла у вас эту квартиру для него! Ох, он просто несносен, звонит посреди ночи и еще говорит такие слова…

Ретт нетерпеливо повысил голос:

– Я никогда не подтверждаю того, что не соответствует действительности, вам ясно, миссис Строуберфилд? На меня можете не рассчитывать.

– Как? – чуть не заплакала на другом конце провода Луиза. – Но мы же с вами обо всем договаривались… Моя дочь мне говорила…

– Я же сказал, на меня не рассчитывайте, – холодно повторил Ретт. – Что касается всего остального, будете разговаривать с моим адвокатом.

Батлер отдал трубку Перкинсону, который едва успел услышать последние фразы Луизы, с мольбой обращенные к Ретту:

– Ради всего святого, мистер Батлер! Ну, сделайте такую милость, прошу вас! Если хотите, я сейчас же приеду к вам и все объясню…

– Хотел бы я послушать, как ты ему все это объяснишь, – иронично проговорил в трубку Ален, глядя на рассерженного Ретта.

– Я сейчас приеду! – повторила Луиза.

– Не приезжай, так будет лучше, – сказал молодой человек. – Очевидно, ты рассчитываешь, что я вытерплю тебя еще год. Просчиталась, милочка. Я не стану терпеть и дня. Между нами все кончено, графиня вонючая!

– Ален! Ален! – доносилось из трубки. – Как ты со мной разговариваешь?

– Никак я с тобой не разговариваю! Ты как была, так и остаешься большой идиоткой, вот что я давно хотел тебе сказать!

Перкинсон положил трубку. В этот момент в комнату вошла Саманта с подносом, на котором стоял большой бокал глинтвейна. Услышав последние слова молодого человека, она растерянно остановилась, но тот сделал ей знак подойти.

– Это вас устроит? – неуверенно спросила служанка.

Ален уселся, отпил глоток.

– Какая гадость. Спасибо.

– Первый раз в жизни я сварила эту адскую смесь, – пожаловалась служанка Батлеру, – неудивительно, если у меня ничего не получилось…

– Не расстраивайся, Саманта, – сказал Батлер и благодарно кивнул служанке. – Можешь отправляться спать. Спокойной ночи!

Ален был очень расстроен. Он пил глинтвейн, не глядя на Ретта, и тяжело дышал.

Саманта очень неохотно вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Ален криво усмехнулся:

– Так, еще одно дело сделано…

– Я не люблю вмешиваться в дела, которые меня не касаются, – осторожно сказал Батлер. – К тому же я совсем не понял…

Перкинсон поднял глаза на Ретта:

– Вы прекрасно все поняли.

Теперь глаза опустил Батлер. Ален допил вино и поставил стакан на поднос.

– Ясно одно! – вдруг произнес юноша. – Чем люди богаче, тем они гнуснее. Какая пошлость! Врожденная пошлость! Вы понимаете, что я хочу сказать?

Батлер не без иронии поглядел на молодого Перкинсона. В его ушах еще звучали слова, произнесенные Аленом по телефону. Как мог у него язык повернуться сказать такое просто женщине, не говоря уже о графине!

Перкинсон не замечал чувств хозяина дома. Молодой человек нервно расхаживал по кабинету. Дойдя до двери гостиной, Ален увидел там сдвинутую мебель.