Хелен тихо рассмеялась.

— Это лишь часть того, что я чувствую. Мне казалось, будто я… — она остановилась, думая, что же хотела ему сказать. — О, это не важно. Просто иногда в голову приходят мысли, вроде той, что твоя жизнь уехала в неизвестном направлении и не оставила ничего.

Том погладил ее лицо. В его глазах было беспокойство.

— О, любимая, прости меня, — сказал он. — Это звучит так одиноко.

— Не надо, — настойчиво зашептала она. — Не надо меня жалеть. Я ненавижу это.

Улыбнувшись, она добавила:

— Каждый человек иногда чувствует себя одиноким. И я — не исключение. — Хелен посмотрела на свои руки. — Большую часть времени я наслаждалась жизнью.

Он встал и потянул ее за собой.

— Думаю, пришла пора нам с тобой поговорить. Последние две недели мы с тобой ходим по острию ножа. Рано или поздно, это прекратится.

Она уставилась на него, в ее глазах появилось мрачное предчувствие.

— Что ты имеешь в виду?

Том покачал головой.

— Нет, не сейчас. Ты еще не готова. — Его губы коснулись ее губ. — Кроме того, мой перерыв закончился, и я не хочу оставлять Джо одного.

Он ласково снял ее руки со своей шеи и направился к выходу. Вдруг Том остановился.

— О, я совсем забыл, что принес тебе подарок.

Он достал что-то из кармана рубашки и бросил ей.

Инстинктивно Хелен поймала маленький кулечек и разжала руку. Это был пакетик «М&М'S». Она почувствовала, как к ее горлу подкатывается комок.

— О Боже! — прошептала она. — Я уже готова разрыдаться, получив пакетик драже.

Она подняла глаза, услышав, как он посмеивается.

— Спасибо, Том. Я сохраню их.

Он направился к двери.

— Съешь их, — он повернулся, подморгнув ей. — Но одну зелененькую оставь на вечер.

— Но почему, ради всего святого?

— А ты не знаешь? — Он понизил голос. — Зеленая делает тебя более сексуальной.

Том ушел, оставив ее смеяться. Вот это был его настоящий подарок. Он всегда заставлял ее смеяться. Когда она видела Тома, все ее проблемы куда-то исчезали. Постепенно Хелен пыталась заполнить пустоту в своей душе, которая осталась после разговора с дочерью, и в течение следующих нескольких дней она делала вид, что ничего не произошло. Она даже не подозревала, что умеет так притворяться. И, в конце концов, это притворство заставило ее поверить, в то, что у нее нет никаких проблем.

Днем она ждала эти удивительные ночи, занимаясь своими обычными делами.

Через неделю после неожиданного визита Одри спокойная жизнь Хелен была нарушена. Домой вернулся Гари. Он писал, что проводит весенние каникулы с друзьями во Флориде.

И Хелен была удивлена, когда однажды утром увидела, как Гари входит в столовую.

— Отлично! — рассмеялась Хелен, обнимая сына. — Итак, мой единственный сын решил вернуться в старый отчий дом. А я думала, что ты во Флориде.

— Как видишь, нет, — сказал Гари, присаживаясь за стол. — Я решил приехать и внести хоть какое-то оживление в жизнь моей бедной матушки.

— Какой ты заботливый, сынок! — сказала Хелен. — А теперь скажи правду. Неужели Флорида пала или еще что-нибудь случилось?

Гари усмехнулся.

— Добсоны задержались в Нью-Йорке и не смогут быть здесь в ближайшие дни.

— Печальная правда, наконец, открылась, — сказала Хелен, покачав головой. — Итак, ты решил, что лучше побыть дома, чем валяться на берегу моря.

Он рассмеялся.

— Ну, что-то вроде этого.

Пока они ели и разговаривали, Хелен внимательно рассматривала сына. Он все еще был ребенком, хотя старался держаться так, чтобы не выдать свою радость снова оказаться дома, так как бурные эмоции не в моде у студентов колледжа.

— Догадываюсь, что ты уже вывалил все свое грязное белье нашей бедной Петти? — спросила Хелен, когда они сидели после завтрака в гостиной.

Ее сын усмехнулся, и Хелен снова увидела в нем ребенка.

— Она не обратила внимания, — ответил Гари, — и это дает ей шанс допросить меня с пристрастием. Петти хочет убедиться, что я не подвергся пагубному влиянию декаданса в Далласе. Она также хотела запихнуть в меня десять фунтов еды, чтобы я смог продержаться до завтрака.

— Я не сомневаюсь, что ты усиленно сопротивлялся, — улыбнулась Хелен.

— Ты угадала, мама, так как хорошо знаешь, что здесь никогда ничего не меняется, — задумчиво произнес он. — Не могу понять, как ты все это выдерживаешь? Я бы не смог.

— А я даже не подозревала, что Лангстон можно сравнить с декадансом в Далласе.

— Действительно, я не сталкивался с подобной моральной испорченностью. Но я готов к этому, — добавил он со злой ухмылкой, — так как ищу настоящие трудности.

Вдруг Гари вскочил, как будто устал от бездействия.

— Пора идти, мама. Я позвонил Марку, и тот захотел со мной встретиться в городе.

— Но ты ведь только что приехал! — запротестовала мать. — Мы даже не успели поговорить о твоих оценках…

Гари уже был у двери.

— Поговорим об этом завтра, обещаю. — Уже с порога, оглянувшись через плечо, он сказал; — Да, кстати, встретил нашего нового садовника. А он ничего, — голос Гари звучал искренне. — Ты должна как-то поговорить с ним. Он всюду побывал и многое умеет делать, и очень много знает.

Гари ушел, оставив ее размышлять в тишине.

Возле сарая, где хранились инструменты, стояла сломанная газонокосилка. Склонившись над нею, Том пытался закрепить болт, не имевший никакого отношения к поломке, которую он искал. Он уже сбросил с себя рубашку, и пот струился у него по спине.

Ему было очень трудно сосредоточиться на поломанной косилке, так как все чаще образ очаровательной любимой женщины вставал перед его глазами. Том улыбнулся — все его мысли были обращены к Хелен.

Внезапно подняв глаза, он увидел, что она стоит рядом.

— Вот так совпадение! — сказал он, поднимаясь на ноги. — Я только что думал о тебе. Ну, конечно же, ты можешь приходить, когда захочешь.

Хелен тихо засмеялась и откинула назад волосы.

— Чем ты занимаешься? Что-то серьезное?

— Пытаюсь починить эту штуку, — он махнул рукой на косилку. — Думаю, что это рычаг взбеленился.

— Взбеленился?

Том расхохотался, услышав, как она произнесла это слово.

— Так говорит Джо. Я вчера вечером искал это слово в словаре, но ничего не нашел. Мне кажется, что это означает «ломаться». — И, так как она молчала, Том вернулся к своей работе. Он чувствовал, как Хелен смотрит на него, но ничего не сказал.

Сейчас она уже не была такой подавленной, какой он увидел ее в первый раз. Но ему казалось, что она все еще не решила для себя, какое же место Том занимает в ее жизни.

Его это очень беспокоило, и иногда он чувствовал себя одиноким. Но никогда не давил на нее. Хелен сама ему скажет об этом, когда будет готова.

Помолчав минуту, она вдруг сказала:

— А ты произвел впечатление на Гари.

Том усмехнулся, вытирая руки о тряпку, сильно пахнущую бензином.

— Он тоже произвел на меня впечатление. Мне Гари понравился. Он похож на милого ребенка.

— Я думаю… думаю, что ты ему тоже понравился.

«Что-то случилось», — подумал он. Ее странный тон заставил его встать на ноги. Том изучающе посмотрел на ее лицо, пытаясь найти разгадку ее поведения.

— Почему ты так говоришь? — наконец произнес он. — А ты думала, что я ему не понравлюсь?

Хелен нахмурилась. «Как мне ответить на этот вопрос?» — спрашивала она себя.

— Честно говоря, я, вообще, об этом не думала, — беспомощно произнесла она.

Он молча уставился на нее, потом его губы скривились в мрачной улыбке.

— А ведь это оскорбление, — прошептал он и, резко повернувшись, пошел прочь от нее.


Через несколько часов Хелен сидела одна в своем кабинете. Она не могла забыть выражение глаз Тома, когда видела его последний раз. Сама того не желая, она обидела его. «Как можно быть такой неосторожной? Я должна найти способ, чтобы помириться с ним».

Хелен выглянула в окно. Каким все было серым, когда его не было рядом, и как смог один человек так повлиять на ее жизнь?

Внезапно входная дверь с шумом распахнулась. Быстро встав, она вышла из кабинета и резко остановилась. В холле стоял Гари. Его лицо было искажено от ярости. Хелен почувствовала, как краска сходит с ее лица. Она знала, что за этим последует, и не была уверена, что у нее хватит сил противостоять своему ребенку.

— Как ты могла? — раздраженно выкрикнул он.

Не давая ей возможности ответить, он запустил руку в свои и без того взъерошенные волосы.

— Ты хоть понимаешь, что весь город только и говорит о моей матери и об этом бездельнике? Что, черт возьми, ты себе позволяешь? Ты что, вообразила себя леди Четтерлей или еще кем-нибудь?

Хелен молчала. Слова казались здесь лишними. Ей так хотелось утешить его, но она не могла оправдываться перед сыном. Она не хотела вести себя как вор, пойманный на месте преступления.

— Зачем ты делаешь из себя посмешище? — продолжал он дрожащим голосом. — Многие в городе считают, что он охотится за твоими деньгами. А некоторые уверены, что тебе нужно его тело.

Он ударил кулаком в стену.

— Проклятие! Моя родная мать связалась с садовником!

Хелен не сдержалась и ударила сына. Она никогда раньше не била Гари, но сейчас…


Уже рассветало, когда Хелен выскользнула из дома и побрела к фруктовому саду. Легкий туман расстилался по траве, когда она медленно шла, не обращая внимания на то, что ее одежда становится влажной.

Хелен улыбнулась, вспомнив тот день, когда они с Томом сидели под цветущим персиковым деревом. Она вела себя глупо в тот день, и не только из-за выпитого вина. Рядом с Томом Хелен могла чувствовать себя глупой, веселой, грустной и раздражительной. И он принимал ее такой, какой она была.