— И вы, конечно, льстили ей пуще эльфа из графства Корн, — сказала Хелен. — Я предполагаю, что вы так печально смотрели ей в глаза, что она предложила приготовить вам ужин. — Она осуждающе посмотрела на него. — Я знаю Петти. Она слишком доверчива. Петти, наверное, считает, что ей повезло, так как на этот раз вы у нее не попросили денег. Она дала бы их вам из своей заначки, не моргнув глазом. Да, вы действительно кое-что!

— Что я могу поделать, если родился с гораздо большим очарованием, чем у обыкновенных людей? — простодушно молвил он. — Петти сказала, что я напоминаю ей первого мужа.

Какое-то мгновение Хелен смотрела на него, затем искренне рассмеялась.

— А что в этом смешного?

Она беспомощно мотнула головой.

— Петти рассказывала мне о своем первом муже, который провел больше времени в тюрьме, чем с Петти. Думаю, его семья отпраздновала тот день, когда его переехал грузовик, сразу после того, как он украл сбережения у нескольких пожилых людей.

Какое-то мгновение Том старался выглядеть оскорбленным, но, не сумев долго сохранить такое рассудительное выражение лица, он понимающе усмехнулся.

— Я ее проучу за это, — добродушно произнес он и повернулся, чтобы достать ужин из духовки.

Смех и разговоры не прекращались весь вечер при мерцающих свечах и пении Эдит Пиаф. Хелен не проводила так хорошо свое время уже несколько лет, не разговаривала так много и охотно со студенческой поры. Они говорили в этот вечер обо всем на свете.

Когда посуда была убрана, Хелен потянулась через стол, чтобы достать наполовину выпитую бутылку вина. Она пробормотала, наливая вино:

— Я не могу понять вас. Вы один из самых разумных людей, которых я встречала, но почему-то скачете с места на место. Неужели вы никогда не пытались что-нибудь изменить? Неужели вам не хотелось сделать что-нибудь… о, я даже не знаю, как лучше выразиться, — ну, что-нибудь стоящее?

Он приподнял брови, кривая усмешка появилась на его волевых губах.

— Стоящее? — повторил он. — А скажите-ка мне, что по-вашему стоящее в этой жизни? Я подозреваю, что наши представления об этом не совпадут. — Он пожал плечами. — Джонни Эпплсид делал то же, что и я. Вы не считаете его жизнь стоящей? А как насчет Торео?

Она мягко засмеялась, не подозревая, что отношения между ними как-то неуловимо изменились.

— Вы причисляете себя к той же категории людей? — спросила она, подперев подбородок рукой и рассматривая его.

Том уставился на дно стакана, который держал в руке, и вдруг взглянул на нее со странным выражением на лице.

— Может быть, и нет, — тихо произнес он. — Но тогда бы вас не было здесь со мной, если бы я не был тем, кто я есть.

Сейчас его улыбка была немного печальной.

— Во всех отношениях я что-то вроде запретного плода, не так ли?

Хелен опустила свой стакан, на ее лице отразилось замешательство.

— Нет-нет, вы все искажаете. Это совсем не так, — она потерла висок. — Я имела ввиду, что с вами я испытываю какое-то ощущение свободы, и в этом нет ничего недозволенного.

Тихо вздохнув, он откинулся на сиденье.

— Я просто констатирую факты, какими они мне видятся. Вы отказываетесь иметь что-либо общее с мужчинами вашего круга. — Когда она строго взглянула на него, он продолжил: — Да, да, я видел вас в ту ночь, когда была вечеринка. Вы были в саду с красивым парнем. Сначала вы просто разговаривали, но когда остановились и прислонились к дереву, он принял это за приглашение. — Том мрачно улыбнулся. — Вы на него так посмотрели! Бедный парень выглядел так, как будто ему на голову свалился кирпич. — Он покачал головой, как бы подтверждая сказанное. — Всю ночь я наблюдал, как вы раздавали окружавшим вас мужчинам эту любезную, стерильную гримасу, которая считается улыбкой. Если правду сказать, меня чуть не стошнило.

«Как он смеет! — Хелен молча кипела от злости. — Он шпионил за мной и воспринимал это как что-то обыденное».

Хелен была в ярости и не собиралась скрывать этого.

— Итак, вы видели меня, а точнее, шпионили за мной, — с трудом произнесла она. — По-вашему, я должна была позволять мужчине лапать меня руками? И что это доказывает?

Он наклонился вперед, облокотившись на стол.

— А мне же вы позволили «лапать» вас руками и не раз. Почему?

— Потому что я не могла помешать вам. Потому что у вас дурацкие манеры.

— Возможно, вы и правы насчет моих манер, но я не думаю, что причина в этом. Предполагаю, что вы позволили мне так поступать, потому что я здесь ненадолго.

Когда Хелен попыталась встать, Том схватил ее за талию.

— Нет уж, выслушайте правду до конца. Я уверен, что вы позволили себе это потому, что я скоро уеду. А вы потом снова продолжите свою прекрасную, удобную и стерильную жизнь.

Том взглянул на ее руки и осторожно опустил их. Отклонившись назад, он критически осмотрел ее.

— Вы домогались моего общества и позволяли касаться вас там, где я хотел, будучи уверенной, что ваша постель останется такой же нетронутой, как и одежда, — он грубо засмеялся. — Никому ведь не позволено измять простыни Снежной Королевы.

С трудом переведя дыхание, она резко встала.

— Ну, хватит! У вас нет права так говорить.

— Может быть, и нет, но это — правда.

Том тоже встал, но только для того, чтобы усадить ее на кушетку. Он наклонился ближе, чтобы рассмотреть ее лицо.

— А помните ли вы, как выглядит постель, когда двое в ней занимались любовью? — его голос перешел в шепот. — А помните ли, как выглядите вы после того, как вас любили? Нет аккуратности, Хелен, нет хороших манер. Ваши волосы — запутанные и влажные. — Его дыхание обжигало ей щеку, еще больше усиливая смысл произносимых им слов. — Ваше тело — скользкое и лоснящееся от пота. Ваши губы распухли, а ваши груди…

Он едва приостановился, услышав ее сдавленный протест, не отрывая глаз от пылающего лица, как будто знал, что с ней делал.

— Ваши груди напухли, Хелен, — беспощадно продолжал он. — Они возбуждены и трепещут, соски воспалены от моих пальцев. Вы вдыхаете аромат моего тела. А ниже, между бедрами…

— Нет! — сорвалось с ее губ. С появившейся от страха силой Хелен оттолкнула его. Она встала и направилась к двери, отчаянно боясь, что он остановит ее, и того, что за этим могло последовать.

Но Том даже не шелохнулся. У порога она остановилась.

— Держитесь от меня подальше, — отрезала она. — Я больше не желаю вас видеть. До тех пор, пока вы не уедете.

Не ожидая ответа, Хелен вышла наружу и, спотыкаясь, пошла к дому. Ее сейчас не заботило то, что кто-нибудь увидит. Ей поскорее хотелось уйти от него. Она бежала через пустые комнаты, как будто за ней гнались все демоны ада. В темноте нащупала замок, открыла дрожащей рукой дверь своей комнаты и в бессилии опустилась на пол. Дверь казалась ей лишь жалкой преградой, и стены комнаты не могли ее защитить от душевной бури. Она не могла запереть то, что было в ее душе.

Некоторое время Хелен сидела на полу, ожидая, когда сердце перестанет так сильно биться. Когда она наконец встала, то не стала включать свет, боясь увидеть выражение своего лица в зеркале. Каждый шаг давался ей с трудом, когда она медленно брела в ванную.

В огромной ванной было множество зеркал, но в полумраке Хелен едва могла видеть свое отражение, однако она даже не коснулась выключателя. Став под душ, она стала усиленно тереть свое тело, как бы наказывая его за то возбуждение, которое она испытывала от слов Тома.

Ее движения были вялыми, когда, набросив бледно-персиковый халат, она расхаживала по спальне. Хелен понимала, что сегодня ночью не сможет заснуть.

Почему так все произошло? С чего это началось? Начало вечера было восхитительным, а затем все закружилось и перепуталось. Вдруг она стала задыхаться. Пройдя через комнату, распахнула дверь на балкон. Яркий лунный свет поразил ее подобно физической силе. «Все кажется таким грубым сегодня», — подумала Хелен.

Ее взгляд непроизвольно притягивала та широкая лужайка, где стоял его дом на колесах…

Но вдруг Хелен вздрогнула от тяжелого вздоха рядом. Том был здесь и неподвижно стоял в лунном освещении. И хотя ей не видны были его глаза, она была уверена, что он смотрел на нее. Какое-то мгновение Хелен стояла, не в силах пошевелиться от его взгляда, ощущая жар, волнами накатывающийся на нее. Хелен бессильно прислонилась к стене.

«Зачем он со мной так поступает? Почему я позволяю ему делать это? — недоумевала она. — Черт возьми, он всего лишь мой садовник. Том был никем для меня и в будущем для него тоже нет места. Я не хочу больше его видеть».

При этих мыслях Хелен тяжело вздохнула. Конечно же, она обманывала себя, прекрасно осознавая, что если он перелезет через перила балкона сегодня ночью, они займутся любовью. В этом она не сомневалась. Их желание было слишком сильным — иначе и быть не могло.

«Но Том не придет», — подумала Хелен и вдруг представила его глаза, когда он с ней говорил. Кроме желания, она заметила презрение в его глазах. Том наказывал ее за что-то.

Обхватив свое тело руками, она тихо покачивалась, пытаясь заглушить в себе всепоглощающую страсть, автоматически вытирая слезы разочарования, хлынувшие из глаз. Прикрыв рукой рот, она пыталась заглушить тяжелые вздохи и стоны, рвавшиеся из груди. «Я должна замереть, и боль скоро утихнет. Ни один человек не смог бы выносить такие мучения».

Повернувшись, Хелен шагнула к двери, но вдруг остановилась, услышав, как зашуршали листья. У нее перехватило дыхание, ногти вонзились в плечи, и она медленно обернулась.

Том стоял на расстоянии всего лишь трех шагов. Его глаза светились при лунном свете, волосы были растрепаны, как будто он взъерошил их руками.

Хелен молча смотрела на него, не подозревая, что все ее переживания были отражены на лице.