Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

• 1
• …
• 97
• 98
• 99
• 100
• 101

Сэр Томас говорит, что вооруженная армада готова к отплытию из Испанских Нидерландов, чтобы укрепить армию Севера и освободить Марию. Возможно, с испанцами удастся заключить перемирие: они согласятся на ее возвращение на шотландский трон и признание наследницей Елизаветы, однако с северными лордами вряд ли будет так легко договориться.

– Думаете, герцога Норфолка, испанцев и северных лордов можно заставить выдать друг друга? – спрашиваю я.

– Такая вероятность всегда есть, – отвечает он с видом ростовщика, сравнивающего риски. – Другого варианта у нас не осталось.

* * *

Елизавете повезло, ей всегда везет, и вот фортуна снова ей улыбается. Томас Говард, герцог Норфолк, ломается первым и отдает себя в ее власть. Вместо того чтобы созывать армию, он сдается королеве, и в ответ она берет Говарда под арест и отправляет в Тауэр. Испанцы не отправляют флотилию, сомневаясь в решимости Северной армии, – в итоге та оставляет затею и возвращается на своих холодные холмы, потому что без испанцев они не смеют бросать вызов Елизавете. Королева же, прятавшаяся за крепкими стенами Виндзорского замка, с триумфом прибывает в Лондон и объявляет себя победителем от Бога.

Ходят слухи, что моя бедная тетя Бесс потеряла четвертого мужа, и на этот раз его забрала не смерть, оставив щедрое наследство, а любовь, скандальная прелюбодейная любовь. Все говорят, что он влюбился в мою кузину Марию Стюарт и поэтому он не смог охранять ее и предупредить о восстании.

Этого достаточно, чтобы Елизавета возненавидела графа, восхищающегося Марией, и Бесс, якобы виновную в непреодолимой притягательности красавицы Марии. Тетя лишается королевской благосклонности, которой добивалась всю свою жизнь. Что еще хуже, ей вместе с несчастным супругом запрещается жить в их чудесном доме (помню, она говорила в письме о множестве домов), потому что они должны пристально следить за шотландской королевой в мрачном и сыром замке Татбери. Бедная Мария в заточении, а с ней и тетя Бесс; я же остаюсь пленницей грандиозного дома в Бишопсгейте в компании моих негостеприимных хозяев.

* * *

Однако жизнь непредсказуема. Сэр Томас утверждает, что изменчивые времена плохо сказываются на ценности валюты и сейчас он не может точно назвать курс шиллинга к французской монете су. Когда я интересуюсь, что произошло, он рассказывает, что лорда Морея, неверного брата королевы и регента Шотландии, застрелили, поэтому шотландские лорды требуют возвращения Марии. Еще прошлым летом они отказывались ее принимать, теперь же хотят вернуть. Елизавета, научившаяся опасаться действий кузины, посылает на место регента графа Леннокса, мужа моей кузины Маргариты Дуглас.

Даже я понимаю, что мало кто одобрит такой выбор. Неужели он принесет мир в расколотую страну? Неужели поприветствует ненавистную жену покойного сына, когда она вернется в свое королевство? Или просто начнет притеснять шотландских лордов, которых он обвиняет в убийстве Генри, и битва начнется снова?

Я держу в руках редкую и ценную вещь – письмо от моего супруга Томаса. Оно попало ко мне вместе с чистым бельем, значит, кто-то подкупил прачку, чтобы она передала записку. Бумага хорошая – наверное, он ходил к писарям в замок Сэндгейт и купил листок, – а почерк у Томаса ровный и четкий, не как у грамотея, но легко читаемый, подходящий для кратких приказов сторожу, до которого не докричаться.

Любовь моя, я слишком далеко, но я слышу твой голос. Видит Господь, я всегда, всегда буду ждать твоего оклика.

Дорогая супруга,

я поговорил с архиепископом Паркером (который, как мне известно, человек хороший) насчет нас и спросил, верно ли это, что мужчина в браке не должен разлучаться со своей женой. Он станет посредником и попросит королеву сжалиться и разрешить мне жить с тобой. Я готов отправиться куда угодно, в любое место твоего заточения в надежде облегчить твое бремя пленницы, как мысль о тебе облегчала мое пребывание в тюрьме. Буду твоим верным и преданным мужем на словах и на деле. Т.К.

Весть о том, что Томаса Говарда, родственника королевы, выпускают из Тауэра без предъявления обвинений и держат в Лондоне под домашним арестом, должна меня обрадовать. Если уж его, троюродного брата, обручившегося с вражеской королевой, могут отпустить, если Марию могут вернуть в Шотландию, то и меня нет смысла держать взаперти.

– Я попросил о вашем освобождении, – натянуто сообщает сэр Томас, явившись в мои покои с визитом вежливости. – Уверен, в следующем году вы выйдете на свободу.

Я пишу Томасу:

Дорогой супруг, меня так часто обещали выпустить, что я научилась ничему не доверять, но если мне позволят, я приеду к тебе. Молюсь каждый день и думаю о тебе с большой любовью. Очень счастлива, что ты свободен, и мечтаю только об одном – быть с тобой и стать хорошей матерью твоим детям. Твоя верная и любящая жена, М.К.

Подписываюсь как Мария Киз, не отрекаясь ни от любви к Томасу, ни от нашего брака. Целую сложенный лист бумаги, растапливаю сургуч, капаю и ставлю в нем мою семейную печать. Он поймет, что под ней спрятан мой поцелуй.

Сэр Томас вне себя от восторга, и даже его ворчливая жена наконец-то выглядит радостной. Елизавета собирается посетить торговый зал и построенные им магазины, после чего отобедает в его доме. Что удивительно, пиршество для королевы устроят в комнатах прямо под моими, однако я не приглашена. Я нахожусь в этом доме по ее приказу, но видеть меня Елизавета не хочет.

– Нельзя с ней встречаться? – резко переспрашиваю я. На мгновение мне показалось, что королева использует этот визит, чтобы вернуть меня ко двору без каких-либо комментариев и извинений за мой арест – я бы просто присоединилась к свите фрейлин. Поступки Елизаветы так непонятны, а ее сердце так холодно, что, на мой взгляд, она вполне способна забрать меня на королевскую службу, не проронив ни слова.

– Нет, – раздраженно отвечает леди Грешем. – Я просила мужа объяснить лорду Берли, что ваше отсутствие было бы предпочтительнее во избежание какого-либо смятения, но он сказал, чтобы вы оставались в своих покоях, и это никого не смутит.

– Лорд Берли?

– Новый титул сэра Уильяма Сесила.

Я киваю. Моего старого друга отблагодарили за его бесконечную неприязнь к шотландской королеве.

– Вы должны будете оставаться в своих покоях, – повторяет она.

– Я уже поняла.

– И не шуметь.

Ее грубость меня поражает.

– Я не собиралась танцевать. И петь тоже.

– Не пытайтесь привлечь ее внимание, – требовательно добавляет она.

– Моя дорогая леди Грешем, – обращаюсь я к ней высокомерным тоном, хотя мой чепец едва доходит ей до подмышек, – я всю жизнь стараюсь избежать внимания моей кузины-королевы и не намерена поднимать крик, когда она явится на торжественный обед в ваш дом. Надеюсь только, что вы сумеете ей угодить. Вы же вряд ли посещали двор, будучи городской жительницей и не имея благородного происхождения?

Издав приглушенный яростный вопль, она выбегает из комнаты, а я смеюсь ей вслед. Это мое основное развлечение – досаждать леди Грешем. И грядущий королевский визит даст мне еще больше подобных возможностей.

* * *

Вообще-то все проходит идеально. Елизавета обедает в зале для торжественных приемов и смотрит пьесу, восхваляющую ее величие и могущество. Проходит по торговому залу – причуде сэра Томаса. Купцы не собираются здесь, как на бирже в Брюгге. Ювелиры и продавцы не переместили свою торговлю сюда, предпочитая традиционные прилавки или передние комнаты своих домов, выходящих на оживленные городские улицы. Сэр Томас упросил своих арендаторов принести товары к появлению королевы, и в каждом магазинчике он покупает ей подарок. Елизавета принимает дары и лесть с видом довольной и толстой рыжей кошки и вызывает глашатая, чтобы тот объявил о новом названии торгового зала – теперь это Королевская биржа. Сэр Томас наконец-то сможет зарабатывать здесь деньги, а его эмблема в виде кузнечика поскачет по всему Лондону.

– И вас освобождают, – говорит леди Грешем, заглядывая в конце дня в мои покои. Выражение лица у нее неприятное, щеки раскраснелись от вина и успешного обеда. – Сэр Томас попросил королеву, и она сказала, что вы можете покинуть нас.

– Я буду рада отъезду, – отвечаю я ровным голосом этой непривлекательной разносчице хороших новостей, неожиданно выступившей в роли ангела-вестника. – Мне разрешается увидеть мужа?

– Не знаю. – Помучить меня отказом у нее не получается. – Но вы точно уезжаете.

Я жду приказа, чтобы собрать книги и посадить Мистера Ноззла в корзинку для переезда, но ничего не получаю. Потом становится известно, что Уильям Сесил был занят другими делами. Он раскрыл серьезный заговор по захвату Елизаветы в плен. Томаса Говарда обвиняют в сотрудничестве с Испанией: он планировал собрать армию, чтобы возвести Марию на трон вместо нее. Двор гудит от страха, и никто не намерен выпускать на свободу еще одну наследницу, еще одну Марию, пусть даже речь идет обо мне, а всем известно, что я ничего плохого не сделала. Томаса Говарда снова заключили в Тауэр, усилили охрану при доме моей тетушки Бесс, и вот трое кузенов Елизаветы опять в заточении.