Лето 1569 года

Я еду верхом в Лондон через богатейшие земли Англии. По каждую сторону тропы – свежескошенные луга, запах сена кружит голову. На холмах за полями овцы пасутся вместе со своими толстыми ягнятами под беспечным присмотром юных пастухов. На заливных лугах у реки щиплют густую траву коровы, и когда мы проезжаем мимо них вечером, то видим, как девочки несут ведра на коромысле и табуреты для доения.

Я так рада оказаться верхом на лошади – вот бы путешествие не заканчивалось! – но вскоре мы прибываем в Бишопсгейт, где стоит большой красивый дом, построенный сэром Томасом на деньги, что он заработал, давая советы моей семье, Тюдорам, как вести дела. Именно он предупредил королеву о необходимости отозвать плохие деньги и отчеканить хорошие, именно он жил в Антверпене и защищал интересы английских торговцев перед нашим главным партнером по продажам, именно он посоветовал построить огромный зал в Лондоне, где торговцы могли бы встречаться и обмениваться новостями, утверждать лицензии и монополии, а также приобретать долю в компаниях друг друга.

Мы останавливаемся у его солидного лондонского дома, размерами напоминающего дворец, слуги в ливреях распахивают двойные двери, впуская меня. Навстречу выходит только управляющий, он кланяется и предлагает отвести в мои покои.

– Где же сэр Томас? – спрашиваю я, снимая перчатки для верховой езды и отдавая их фрейлине. – И леди Грешем?

– Сэр Томас болен и лежит в постели, а леди Грешем ушла, – сообщает он, заметно смущенный их пренебрежением своими обязанностями и неуважением ко мне.

– Тогда ведите меня в мои комнаты и передайте леди Грешем, чтобы зашла, как только вернется, – резко говорю я.

Поднимаюсь за управляющим по огромной лестнице, мы проходим мимо нескольких больших двойных дверей и останавливаемся у одинарной в самом углу здания. Он открывает, я захожу. Это, конечно, не каморка, которую я терпела в Чекерс, но и не просторная комната, соответствующая грандиозному дому. Здесь лишь покои без приемного зала, и я буду жить явно не как принцесса со своим личным небольшим двором.

Далее – спальня с кроватью нормального размера и эркерным окном, выходящим на шумную улицу: можно следить на манер любопытной жены купца, как приходят и уходят торговцы сэра Томаса, как направляются служащие в счетные конторы.

– Нам сообщили, что вы тут ненадолго, – извиняющимся тоном отзывается управляющий. – Вас вызовут ко двору.

– Я догадываюсь, и это сойдет, если у вас нет ничего более подходящего, – холодным тоном говорю я. – Прошу, отведите мою фрейлину и горничных в их комнаты. Принесите вина, воды и чего-нибудь поесть. Накрыть можно снаружи, в моих покоях.

Он с поклоном выходит, а я осматриваюсь. Обстановка довольно милая – видит Бог, в тысячу раз лучше, чем в Тауэре, – здесь можно дожидаться вызова ко двору.

* * *

Самое прекрасное, что могло случиться со мной, наконец произошло – великое добро, предвестник будущего счастья. При мысли об этом хочется упасть на колени и благодарить Бога за милосердие. Мой супруг, мой любимый супруг Томас Киз пережил холод, голод и тесноту худшей тюрьмы Англии, и его отпустили. Я получаю известия в записке, написанной им самим, – это первое послание от Томаса с тех пор, как мы расстались, с момента нашего прощального поцелуя. Первое, что он когда-либо присылал мне. Знаю, он не очень грамотен и ему нелегко выражать свои мысли на письме, так что я особенно ценю этот обрывок бумаги с аккуратным почерком. Это лучше любого стихотворения, любой баллады, ведь это искренние слова честного мужчины, моего честного мужчины.

Меня отправляют в замок Сэндгейт в моем родном графстве Кент, где я некогда служил командиром. Это уютное пристанище, и я всем сердцем радуюсь освобождению. Каждый день молюсь, чтобы тебя тоже отпустили и чтобы ты захотела приехать ко мне. Моя любовь все так же сильна, как и в тот момент, когда я впервые увидел тебя маленькой десятилетней куколкой верхом на слишком большой лошади. Приезжай, как только сможешь, – я буду ждать. Ведь я всегда остаюсь твоим любящим и верным мужем.

Т.К.

Не могу заставить себя сжечь записку, хотя именно так я поступала со всеми остальными посланиями. Кладу листок внутрь французской Библии, принадлежавшей Катерине, на форзаце которой Нед Хартфорд записал даты рождения сыновей – моих племянников, – и смотрю на него изо дня в день.

* * *

Первым делом я пишу бабушке ко двору и прошу узнать у королевы, когда мне предстоит обслуживать ее.

На комнаты не жалуюсь, хотя у вас я была счастливее. К тому же сэр Томас почти ослеп, изучая свои счетные книги прибыли и убытков, хромает после давней травмы, а его супруга полна злобы. Это не самый жизнерадостный дом. Не хочу оставаться здесь дольше, чем придется. Они явно не желают меня видеть. Своих детей у них нет, и место это суровое, как и монетный двор, где сэр Томас проводит почти все время.

Пусть мне не нравится новое жилье, зато это смена обстановки и знак того, что я на пути к свободе. Тут мне повезло больше, чем Марии, которая все еще не вернулась в Шотландию, – брат отказался от обещания принять ее обратно, да и протестантские лорды ей не доверяют. Мария останется у моей тети Бесс в поместье Уингфилд-мэнор, пока ее возвращение не будет согласовано. Она живет в прекраснейшем доме с роскошным обслуживанием, но я ей не завидую. Это лишь временное пристанище, из его окон видна свобода, которую мы обе еще не совсем получили. Нам придется ждать очередной волны сострадания Елизаветы, а в море этих королевских чувств нечасто бывают приливы.

Грешем-хаус, Бишопсгейт, Лондон.

Лето 1569 года

Пока двор совершает поездку по стране, до Лондона доходят удивительные новости. Похоже, наша кузина Мария, королева Шотландии, перехитрила свою хозяйку, мою тетю Бесс, и совершила тот же проступок, что и мы с Катериной. Звучит нелепо, но, будучи замужем за пропавшим графом Ботвеллом, она обручилась. Этого было достаточно, чтобы привести в ужас незамужнюю Елизавету, однако обручилась Мария не с кем-нибудь, а с выдающимся англичанином по имени Томас Говард, герцогом Норфолком. Этот родственник Елизаветы со стороны семьи Болейн исчез со двора, и теперь никто не знает, где он.

Утром сэр Томас тут же выбегает из дома и возвращается только к полуночи. Для торговцев нет ничего хуже неопределенности, и если Елизавета будет вынуждена отправить войско против Говардов, родни своей матери, она ввяжется в войну почти со всем графством Норфолк, и исход предсказать невозможно. Снова начнется Война Кузин – не менее серьезная, чем религиозные войны во Франции. Две королевы сразятся за будущее Англии. Настоящая катастрофа для моей страны и трона моих сестер.

Елизавета бросает летнюю поездку и со всем двором спешит в Виндзорский замок, чтобы подготовиться к осаде. Всю жизнь она провела в страхе перед этим событием и теперь сама его навлекла. Королева всегда боялась, что ее наследница выйдет за могущественного человека и вместе они набросятся на нее. Елизавета считает, что Томас Говард настроит против двора всю восточную часть страны, а северные лорды призовут свои закаленные войска, чтобы спасти королеву Шотландии. Оба региона славятся католическим настроем, и ни в одном из них не любят Тюдоров.

Слышно, как отряды из горожан и мальчиков-подмастерьев тренируются защищать Лондон. Я распахиваю окно: они вышагивают по улице с черенками от метлы на плечах вместо пик.

Говорят, герцог Норфолк захватит Виндзор, а северные лорды нападут на дом тети Бесс и силой заберут ее гостью. Бесс с мужем, графом Шрусбери, так гордившиеся тем, что разместили у себя королеву, вынуждены спешно отправить Марию из Уингфилд-мэнор в замок Татбери и подготовить его к осаде. Англия опять разбивается на два лагеря, как и прежде, и затянувшаяся игра Елизаветы, перебегающей от одной кузины к другой, меняющей союзников и религию, превратилась в сплошной переполох.

* * *

Северные лорды несут знамя с пятью ранами Христа. Для них это священная битва, и все католики Англии выступят с поддержкой. Это новое Благодатное паломничество – в прошлый раз едва не свергли с трона короля Генриха VIII, – и в каждой церкви вероломных северных приходов звонят в колокола в обратном порядке, показывая, что они восстают за прежнюю религию и молодую шотландскую королеву.

* * *

Бедная тетя Бесс! Хозяин моего нынешнего жилища сэр Томас кратко сообщает о случившемся с ней, когда проходит через большую столовую в сад. Она бежит на юг, спеша укрыться от наступающей Северной армии, что обрушилась на Англию. Тете Бесс приказано спрятать королеву Марию за стенами замка Ковентри, пока северные лорды не схватили и не убили их всех. Елизавета собрала войско из лондонских торговцев и подмастерьев, своих служащих прислал и сэр Томас, и сейчас они движутся на север, однако ничего не получится, если каждая деревня на пути выступит против, если каждая церковь будет проводить мессу и требовать освобождения Марии, королевы Шотландии. Скорее всего, они не успеют. Совет Севера приперт к стенке в Йорке, окруженный войсками северных лордов, а новостей об армии Норфолка и возглавляющем ее Томасе Говарде не поступает – то ли он идет на Ковентри, чтобы спасти невесту, то ли на Лондон, чтобы захватить ее трон.

Грешем-хаус, Бишопсгейт, Лондон.