Все тело холодеет от потрясения.

– Дядю арестуют? И лорда-хранителя? Что же будет с Катериной? – Я хватаю его за рукав. – Ох, сэр Роберт, ее ведь не заточат обратно в Тауэр?

– Нет.

– Куда же ее отправят, если дядя не сможет за ней присматривать? Оставят с леди Грей? Или отпустят? Сэр Роберт, неужели ее отпустят?

– Нет. – Он выпрямляется. – Леди Мария, мне пора заняться делами Ее Величества. Нужно отправить стражей и задержать вышеперечисленных людей для допроса.

Я смотрю вверх, окидывая его взглядом во весь прекрасный рост.

– Вы, никак не связанный с книгой, теперь арестовываете их?

– Да, – кратко отвечает Дадли. – По приказу королевы.

Нет смысла выражать недовольство тем, что он всегда поступает, как угодно Елизавете, и никогда не перечит ей. Фаворитом при дворе тирана можно стать, только каждый день поступаясь своими принципами. Я могу лишь постараться удержать его на стороне Катерины.

– Сэр Роберт, это жестоко по отношению к моей сестре и ее маленьким мальчикам. Они ничего плохого не сделали. Как и сама Катерина. Эту книгу заказал кто-то другой – возможно даже, ваш друг. Кто-то написал и опубликовал ее, но это не Катерина. Неужели вы не можете попросить ее свободы? Даже если придется арестовать остальных?

Он качает своей темноволосой головой.

– Королева не станет прислушиваться ко мне по этому поводу, – отвечает Дадли. – Она никого не слушает и имеет право даровать прощение только тогда, когда пожелает.

– Она простила нашей кузине Маргарите Дуглас преступления куда серьезнее!

– Таково решение Ее Величества. Это в ее власти.

– Знаю! Она…

Роберт останавливает меня жестом, напоминая, что не может выслушивать критику в адрес женщины, которая правит нами обоими.

– Она непреклонна, – заканчиваю я, а когда он уходит, шепчу себе под нос: – Непреклонна в своей омерзительности.

* * *

Я нахожусь в домике привратника с Томасом Кизом, который через небольшое окошко следит за воротами и дежурным стражем, когда раздается топот конских копыт, и Томас говорит:

– Привезли сторонника вашей сестры, арестовали беднягу.

Он ставит меня на табурет, чтобы я могла выглянуть из окна, оставаясь незамеченной. Хейлз едет на тощей лошади, за ним еще один мужчина с опущенной головой в окружении вооруженной охраны.

– Боже, это ведь мой дядя Джон. Джон Грей, который держал у себя Катерину!

Томас уходит, взяв черную дубинку. Слышится его оклик, затем он открывает ворота, впускает всех и, вернувшись ко мне, кладет огромную дубинку обратно в угол и ослабляет кожаный пояс.

– Что же они такого сделали? – недоумевающе спрашивает он. – Это все из-за книги?

– Да, – с горечью отвечаю я. – Мой дядя никогда бы не пошел против Елизаветы. Он всегда был предан ей. А Джон Хейлз утверждает, что лишь хотел поддержать протестантку в случае, если Елизавета умрет, не оставив сына, а вовсе не призывал к тому, чтобы Катерина сейчас же заняла ее место.

– Члены Тайного совета сами все увидят, – с надеждой говорит Томас.

– Если только не зажмурятся покрепче, – печально отзываюсь я.

Гринвичский дворец.

Лето 1564 года

Одеваясь к ужину, Елизавета вызывает меня к себе в спальню. Она сидит за столом перед зеркалом из венецианского стекла, рыжий парик помещен на подставку, вокруг свечи, а фрейлины тщательно и аккуратно наносят на ее лицо белила. Королева неподвижна, как мраморная статуя, пока смесь свинцовых белил и уксуса безупречно наносится от линии роста волос до шеи и вниз к груди. Все даже дышат по-тихому. Я замираю, как и остальные статуи в комнате, но вот Елизавета открывает глаза и, увидев меня в зеркале, говорит, не шевеля губами, вокруг которых сохнут белила:

– Леди Мария, посмотрите на это.

Послушно проследив за ее опущенным взглядом, я подхожу ближе и, когда она моргает, давая разрешение, беру маленькую книжечку, что лежала раскрытой перед ней.

На обложке написано «Monas Hieroglyphica»[22], автор Джон Ди. Кажется, она посвящена императору Священной Римской империи, а длинное предисловие призывает читателя рассматривать символы планет как значимые сами по себе, то есть составляющие особый язык или код.

Я поднимаю глаза и ловлю темный взгляд Елизаветы в зеркале.

– Пролистай, – приказывает она сквозь сжатые губы. – Что думаешь?

Я переворачиваю небольшие страницы, усеянные схемами, астрономическими символами и мелким текстом, объясняющим, что значит каждый из них и как они сочетаются. В некоторых разделах полно математических вычислений, демонстрирующих связь между символами, другие же части книги больше похожи на философский трактат или даже алхимию.

– Вот так сразу не пойму, что здесь написано, – честно говорю я. – Мне понадобится много дней, чтобы изучить эту книгу. Прошу прощения, Ваше Величество.

– Я тоже ничего тут не понимаю. – С выдохом Елизаветы на зеркале оседают частички белой пудры. – Но думаю, что это выдающийся труд. Он свел вместе древние символы и мусульманские учения – и ведет речь о едином мире, который существует одновременно с нашим, вне нашего. Мы чувствуем его, хотя редко видим. Однако автор считает, что эти символы как раз и описывают другой мир, являясь языком, который можно выучить.

Я растерянно качаю головой.

– Если желаете, я могу внимательно все прочитать и составить для вас краткое изложение, – предлагаю я.

Она слегка улыбается, чтобы не потрескалась краска.

– Я изучу книгу с самим автором, он в моем распоряжении, – говорит Елизавета. – А ты можешь посидеть и послушать нашу ученую беседу, если захочешь. Просто хотела узнать, поймешь ли ты что-нибудь из этого с первого взгляда.

– Мне не посчастливилось быть такой образованной, как вы, – тактично отзываюсь я. – Однако буду рада узнать больше. Уверена, я пойму лучше, если послушаю вас.

– Но повсюду говорят, что твоя сестра Джейн была очень умной. Роджер Эшем даже называет ее «величайшим ученым своего времени». Он пишет книгу, которая увековечит ее память. Все только и делают, что публикуют свои труды, – неужели больше нечем заняться?

– Он встречался с Джейн всего пару раз, – отвечаю я, подавляя желание защитить сестру от этой старой завистницы. – Едва знал ее.

– Я ведь, если помнишь, тоже училась у Екатерины Парр, – размышляет Елизавета о давнем соперничестве.

– И я, – вставляет Маргарита Дуглас из дальнего угла комнаты, отчаянно пытаясь напомнить королеве об их родстве. Елизавета даже не оборачивается.

– Уверена, она никогда не читала книг вроде этой, написанной доктором Ди, – говорю я, чтобы вернуть королеву к настоящему.

– Да. Полагаю, Джейн тоже не поняла бы ее.

Елизавете красят губы, затем чернят ресницы и брови. Капают белладонну в глаза – это добавляет им темноты и блеска. Я стою с книгой в руках, не понимая, можно ли мне идти. Сегодня не моя очередь обслуживать эту беленую старуху. Этим вечером я свободна и могу делать что захочу, но она держит меня тут, беспокоясь, что я слишком умна и способна понять больше ее, что моя давно умершая сестра была более образованна.

– Во всяком случае, ты не считаешь этот труд ересью? – Елизавета встает из-за стола, и к ее ногам подносят юбку, чтобы она могла шагнуть в проем, после чего юбку поднимают и завязывают на талии.

– Боюсь, не мне об этом судить, – осторожно отвечаю я. – Ваше Величество лучше в этом разбирается. Однако вы всегда хорошо отзывались о Джоне Ди.

– Верно, – подтверждает она. – И я рада, что он вернулся в Англию с такими познаниями! Завтра начну читать эту книгу. Можешь присоединиться к нам.

Я делаю реверанс, будто невероятно признательна ей.

– Благодарю, Ваше Величество. С нетерпением жду возможности поучиться у вас обоих.

* * *

Черноглазый Джон Ди в темном одеянии, как подобает ученому, окружен бумагами. На каждой нацарапан символ, один указывает на другой, под ними десяток строчек комментариев. Пальцем он осуждающе указывает на абзац, который требует нашего особого внимания. Елизавета сидит среди этой бури ученых бумаг, перед ней раскрыта книга, глаза горят интересом. Томазина, словно комнатная собачка в изысканном одеянии, стоит на коленях у ее ног. Я устроилась сбоку на табурете – ни за что не стану ползать по полу, если сама Елизавета сидит.

Джон Ди рассказывает о символах звезд: то, что мы видим в небе, отражается в событиях на земле.

– Как наверху, так и внизу, – говорит он.

– Значит, вы можете предсказать супружество правителей? – спрашивает Елизавета.

– С большой точностью, если у меня будут сведения о дате, времени и месте их рождения. Тогда я смогу определить, к какому астрологическому дому они принадлежат, – отвечает Ди.

– Разве это не астрология? – предостерегаю я.

Он кивает, поняв мою осмотрительность.

– Нет, ведь я не собираюсь предсказывать нечто злое, как, например, смерть правителей, – говорит он. – Зато прогнозировать их счастье не запрещается. – Ди с горящими глазами обращается к Елизавете. – Позволите выбрать подходящий день для вашего замужества, как я делал для коронации?

Она притворно смеется.

– Только не для моего, любезный философ. Вы же знаете, что я не намерена вступать в брак. Недавно пришлось огорчить эрцгерцога Фердинанда – я сказала ему, что скорее буду одинокой дояркой, чем замужней королевой!