Филиппа Грегори - Последняя из рода Тюдор

Битва за королеву была проиграна, и сейчас даже самому Роберту не приходит в голову мечтать о том, что народ, члены Тайного совета или сама королева сочтут его достойным советником или хотя бы придворным. Он замарал себя подозрениями в причастности к преступлению, и это оказалось фатальным для его карьеры придворного.

Уильям Сесил тихо празднует победу над старым соперником. Он успевает быть и сокрушенным и властным: королева должна выйти замуж за принца-реформиста, потому что Роберт Дадли замаран обстоятельствами смерти его жены.

Королева, совсем недавно так истово влюбленная, теперь, без своего возлюбленного, как безутешная вдова. Однако ее решимость сохранить положение королевы не позволяет ей потерять достоинство. Она ни словом не вспоминает о Роберте, а ее личико с поджатыми губками все время повернуто к Сесилу. Она слушает его и делает в точности то, что он ей говорит. Никто не сомневается в том, что теперь она выйдет замуж за того, кого он ей выберет, раз уж ее попытка выйти замуж по любви закончилась фиаско.

Я снова в фаворе, но не могу сказать, что это приносит мне радость. Елизавета сама не своя от невысказанной тоски по любимому мужчине, а я, следуя на шаг позади нее, не могу справиться со своими мыслями о Неде. Мне почти хочется сказать ей, что я понимаю ее боль, что я чувствую то же самое. Но потом я вспоминаю, что именно из-за нее мы с Недом расстались, и это желание пропадает.

Мы не обречены на страдания из-за своих грехов, мы можем выйти замуж. И она виновата в том, что я так несчастна. Одно слово этой женщины могло вернуть мне счастье с единственным мужчиной, которого я любила. Вот только она никогда не произнесет этого слова. Никогда. Она хочет, чтобы все страдали и были так же одиноки, как и она сама.

Холодает, на лодке по реке ради удовольствия уже не покатаешься. Двор должен возвращаться в Лондон. Смерть Эми Дадли признают несчастным случаем. Роберта Дадли, который провел месяц в трауре и восстановил свое имя, допускают обратно ко двору. Весь мир следит за Елизаветой и ее любовником, которого считают убийцей, поэтому приветствует она его очень сдержанно, и Роберт Дадли присоединяется к придворным с несвойственной ему серьезностью.

Они обязаны быть вместе, все понимают, что тут ничего не поделаешь. Но о супружестве речь больше не зайдет: Уильям Сесил об этом позаботился. Именно он распространил слухи о том, что Дадли собирается убить жену, именно он поведал всем, что страна не желает видеть Дадли на месте короля. Неважно, правду он говорил или ложь – теперь весь христианский мир этому верит, а Елизавете и Дадли придется нести общее бремя позора.

В эти мрачные времена ко двору вызывают мою кузину Маргариту Дуглас. Бедняга уродлива, стара и к тому же католичка. Она здесь не для оказания почестей, за ней хотят понаблюдать. Елизавета, отчаявшись бесконечными допросами добиться правды от безумных советников Маргариты – двойного агента, прорицателя и священника, подавшегося в другую веру, – решила присматривать за ней при дворе. Они знают, что Маргарита обращалась к Марии Стюарт, но им неизвестно, что она предложила.

Стоило только этой женщине, известной католичке, которая должна бы стыдиться своего позора, попытаться влезть передо мной, протестантской наследницей, как тотчас снова возникают споры о первенстве. Я так опечалена потерей Неда, что даже не думаю сражаться – мне все равно. Какое же облегчение узнать, что Маргарет позволили вернуться домой в Йоркшир, хотя она все еще под подозрением, все еще католичка, такая же старая и уродливая.

Я принимаю решение написать Неду и сообщить, что не желаю его видеть, когда двор вернется в Лондон и окунется в привычный распорядок городской жизни. Знаю, это бессмысленно, мы ведь в любом случае встретимся, мы служим одной королеве, мы состоим при одном дворе. Мы будем видеться каждый день.

«Только я не хочу, чтобы вы танцевали со мной, сажали меня на лошадь, провожали в часовню или как-либо еще выделяли», – пишу я сухим тоном. На листок капает слеза, и я вытираю ее рукавом, лишь бы он не заметил, что я плакала над письмом. «Желаю вам счастья с Франсис. Сама я никогда не выйду замуж. Я глубоко разочаровалась в любви».

Думаю, получилось очень достойно. К письму прикладываю драгоценное стихотворение, что он написал для меня. Никогда его не забуду, помню наизусть каждую строчку. Я носила его в льняном мешочке рядом с сердцем, будто амулет, оберегающий от безысходности. Теперь же лучше вернуть стихи ему, освободив таким образом от всех клятв любви, от нашего многообещающего обручения, от участи Троила и Крессиды. Отправляю вестника с посылкой в лондонский дом Неда на Кэнон-Роу и говорю, что ответа ждать не надо. Какой тут может быть ответ?

На следующий день мы возвращаемся из часовни, когда Джейни подходит ко мне с письмом, скрепленным печатью Хартфорда.

– Это от Неда, – неловко говорит она. – Его вестник принес на рассвете. Наверное, он писал всю ночь. Приказал отдать тебе без промедления. Прошу, будь снова моим другом. Прочитай, пожалуйста.

– Что это? – спрашивает из-под моего локтя младшая сестра Мария. Ее глаза горят любопытством.

– Не знаю, – отвечаю я, но чувствую, что покраснела от удовольствия. Должно быть, он снова ухаживает за мной. Мужчина не просидит всю ночь за письмом и не станет отправлять его на рассвете, чтобы принять отказ. Значит, он любит меня. Хочет меня вернуть. Хочет постараться уговорить.

– Это Нед? – не унимается Мария и дергает меня за руку, чтобы посмотреть на печать. – Ого!

– Хватит тебе. – Я отхожу от процессии, которая сопровождает королеву на завтрак в большую столовую.

– Тебе нельзя опаздывать, – предупреждает Мария. – Она сегодня не в духе.

– Иди без нас, – говорит Джейни. – Если кто спросит, скажи, что я заболела и Катерина повела меня в мою комнату.

Мария дерзко закатывает глаза и следует за остальными фрейлинами. Мы с Джейни выходим через дверь в саду в холодный безлюдный внутренний двор. Я открываю письмо.

– Что он пишет? – интересуется Джейни. Ее голос звучит приглушенно – она зажала рот рукавом, чтобы не закашлять из-за сырого воздуха с реки.

Я поднимаю затуманенные глаза, но не вижу ее сквозь слезы.

– Пишет, что хочет немедленно на мне жениться, – шепчу я. – Как только двор вернется в Лондон. Говорит, нам не нужно больше ждать и он не станет слушать предостережения Уильяма Сесила или кого-либо еще. Роберт Дадли советовал ему положиться на время, но сам не положился, и это его погубило. Он не хочет больше ждать. – Расплакавшись, я хватаю ее за руки. – Джейни! Нед женится на мне!

Собрание Тайного совета посещает королева с двумя придворными дамами, стоящими за ее троном, но мое присутствие не требуется. Я тихонько ускользаю из приемного зала и поднимаюсь к комнате фрейлин. Джейни ждет меня, и мы направляемся в ее личные покои справа от главного зала.

Она носится со мной, снимает чепец, причесывает мне волосы, опять прикалывает чепец.

– Это была просто ссора возлюбленных, – говорит она, – и ничего больше. Слава богу, все закончилось.

Я понимаю, что улыбаюсь, будто все вдруг перестало иметь значение.

– Он написал такое чудесное письмо.

– Настоящий поэт, – отвечает Джейни. – Обнажает свое сердце в словах. И эта Фрэнсис Мьютас ничего для него не значит.

– Не надо было брать ее за руку после танца.

– Он это осознает, – соглашается Джейни.

– А был ли он с ней на следующий вечер?

– Он ее даже не видел. Играл в карты со сквайрами. Он уверял меня в этом, и я сама видела. Ты просто заревновала.

– Я не ревнивая!

– Разве? – переспрашивает она, склонив голову набок.

Я смеюсь в ответ, хотя к горлу подступил ком.

– Джейни, во всем виновато это место, пропитанное ложью. И сплошная неуверенность, когда у тебя нет разрешения на брак и подходящего времени, чтобы попросить его! А теперь, когда Елизавета и Роберт Дадли разлучились навсегда и он вернулся ко двору, но не может быть с ней, так как все презирают его за убийство жены, а Елизавета боится даже заговорить с ним… может ли она снова быть счастливой? Нам не дадут разрешения на брак! Елизавета никому не позволит познать счастье, ведь она потеряла любимого навеки.

В ответ Джейни идет к двери и подзывает кого-то. Заходит Нед. Я встаю.

– Нед, – неуверенно обращаюсь я.

На этот раз он не заключает меня в объятия, не кружит так, что ноги отрываются от пола. Он официально кланяется, а затем говорит, словно заранее подготовил речь:

– Я давно испытываю к вам благосклонность. Полагаю, вы понимаете, что я говорю всерьез. Я буду рад, если вы согласны, на вас жениться.

Нед берет меня за руку. Я дрожу. Из кармана он достает кольцо и надевает его на безымянный палец моей левой руки. Это обручальное кольцо со сверкающим бриллиантом, изящно заостренным, который словно соединяет наши сердца своим ярким огнем.

– Каков ваш ответ? – шепотом спрашивает он. – Я нравлюсь вам? Вы примете мое предложение?

– Мне нравитесь и вы, и ваше предложение, и я буду рада выйти за вас, – серьезным тоном отвечаю я.

– Ты засвидетельствуешь наше обручение? – коротко просит он Джейни.

– О да! – удивленно говорит она. Джейни становится перед нами и смотрит то на меня, то на Неда.