— Я хочу увидеть ваше лицо! — прошептала она. — Тогда, после любых объяснений, я смогу сказать вам…

— Лгал я или нет? — мягко спросил он и поднес ее руку к своим губам. — О, моя дорогая, прислушайтесь к моему голосу, коснитесь лица, тогда вы поймете, какие чувства я испытываю к вам! Вы часто страдали от лжи и обмана, но, клянусь, со мной вам это не угрожает. Я полюбил вас с первого взгляда и даже еще раньше. Мы с вами и знали, и любили друг друга в наших прошлых жизнях и будем любить снова и снова. Вы считаете меня безумцем?

— Нет, — неуверенно проговорила Джинни. — Но вам еще многое предстоит мне объяснить.

Этот человек спас ей жизнь, самозабвенно любил ее и искренно верил в то, что им суждено было встретиться.

В эту ночь он не оставил ее и они предались любви. Он не выпускал ее из объятий, пока она не заснула.

Глава 23

Впоследствии Джинни вспоминала об этой ночи как о переломе в своей беспокойной жизни. Она словно пересекла какую-то невидимую черту, шагнула в поисках спасения в дом и услышала, как за ее спиной захлопнулась дверь. Да, думала Джинни, теперь она в безопасности, и именно Ричард позволил ей испытать это блаженное чувство. Она верила ему, когда он говорил, что она обязательно прозреет. Зачем же она столько металась от одной крайности к другой, от любви к ненависти, от безумного счастья к безысходному горю? Неужели она не могла обойтись без мужчины, с которым постоянно боролась и в ком всегда сомневалась? О, их со Стивом мучительно влекло друг к другу, но в основе их отношений всегда были конфликт, интрига, неопределенность. Они никогда полностью не доверяли друг другу и именно поэтому так часто расставались.

В эти дни Джинни почти не думала о Стиве и не вспоминала прошлое. Ричард слушал ее без ревности и мог объяснить все на свете — даже ее поступки. Когда-то властная и упрямая, теперь Джинни радовалась, что у нее появился такой спутник, как Ричард, мудрый, терпимый, надежный и любящий. Какое счастье, что он влюбился в нее!

Прошлое, такое болезненное и мучительное, почти не тревожило Джинни. Все это потеряло смысл, ибо она была совершенно счастлива.

В один из дней уехала Елена, по ее словам, повидаться с матерью. «Бедная Елена, — подумала Джинни, — у нее нет личной жизни». Она попыталась представить себе ее внешность; как говорил Ричард, она была высокая, худая, с чуть выступающими скулами и бледным лицом. Лорд Тиндэйл был блондином, а его дочь — шатенкой.

— Когда умер твой отец и был ли он счастлив с твоей матерью?

— Что знают об этом дети? Я всегда считал историю их знакомства очень романтичной и думал, что мать полностью посвятила себя мужу. Он стал калекой, упав с лошади за несколько лет до моего рождения.

— Как это ужасно! — вздохнула Джинни, подумав о том, что, может быть, и она останется слепой навсегда.

— Он умер несколько месяцев назад, — коротко сказал Ричард. — Но он болел почти год и знал, что умирает. Я делал все, что мог, чтобы облегчить отцу последние дни.

Джинни показалось, что Ричард чего-то недоговаривает, и она вновь пожалела о том, что не видит его лица.

— А ты любил отца? — спросила она, но, поняв, что совершила бестактность, поспешила добавить: — Наверное, мне не следовало спрашивать об этом, но… мне стыдно, что я оставила отца в Новом Орлеане, когда он был тяжело болен. Я всегда считала, что очень его люблю, но, как оказалось, совсем не знала его. Думаю, он… хотел использовать меня в своих интересах. А потом, когда мне сказали, что он не был моим настоящим…

Джинни рассказала Ричарду всю свою историю. Она не знала, как он к этому отнесется, а потому удивилась, услышав его смех.

— О, моя дорогая! Наше с тобой существование протекало параллельно! Теперь я вполне уверен, что в каждой из жизней мы с тобой были связаны. Видишь ли, тот, кого я называл своим отцом, на самом деле не был им. Мне не говорили об этом, и я так ничего и не знал бы, если бы не дневник, попавший в мои руки. Когда он упал с лошади и стал калекой, ему сказали, что он уже не сможет стать отцом. Это случилось после рождения Елены, моей бедной сестры! Ей надо было родиться мальчиком! Как ты понимаешь, все дело в титуле, в землях и доходах от поместий! В своем роду лорд Тиндэйл был последним, а потому, если бы у него не родился мальчик, по законам майората все его имущество отходило бы короне. Чтобы обеспечить мою мать и сестру, необходим был наследник.

— О, Ричард! Зачем ты рассказал мне об этом? Я знаю, как тебе это больно!

Он сжал ее пальцы и спокойно ответил:

— Вовсе нет, почему это должно причинять мне боль? Конечно, я пережил шок, но в конце концов понял, что им двигало. Он любил жену, и она любила его… Они обсуждали эту проблему неделями и месяцами и потом пришли к общему решению. Отец написал своему другу детства, вдовцу, имевшему одну дочь. Она незадолго до этого сбежала с иностранцем и покинула страну. Дальнейшее ты уже угадала. Моя мать была еще очень красива и довольно молода — ведь ей едва исполнилось двенадцать, когда английский лорд спас ей жизнь. Она исполнила задуманное, и я родился через девять месяцев после того, как друг отца покинул Кубу, где жил лорд Тиндэйл со своей женой.

— И? — прошептала заинтригованная Джинни. — Ты когда-нибудь видел своего настоящего отца? А твоя мать, она…

— А, так ты надеешься на счастливую развязку? Ну что ж, тогда слушай дальше. Лорд Тиндэйл, зная, что его дни сочтены, вновь написал своему другу, и тот вернулся на Кубу через несколько недель после смерти отца. Я уже не считал лорда Тиндэйла своим отцом и, признаюсь, стеснялся всего этого, пока не встретил тебя.

«Да, в это почти невозможно поверить», — изумленно подумала Джинни. Но теперь понятно, откуда у Ричарда голубые глаза и черные волосы, этот тембр голоса, который ей все время кого-то напоминал! Значит, это не случайно, ибо отец Ричарда — дон Франсиско Альворадо! Вот потому Ричард и надеялся, что тот не откажется прислать ее детей.

Но как быть со Стивом? Что станет делать Стив, когда узнает, что потерял не только жену, но и детей? И что же, теперь он уже не единственный наследник своего деда?

«Его это не беспокоит… Не думаю, что когда-нибудь он считал себя отцом. Впрочем, об этом даже думать невыносимо!» — рассуждала Джинни. Нет, ей стоит прислушаться к словам Ричарда, который лечил не только ее тело, но и разум. Он уверял ее, что теперь уже нет смысла жить прошлым, а надо уверенно смотреть в будущее. Джинни ему полностью доверяла — он умел успокоить ее и развеять печаль одним только звуком своего голоса. Ричард ничего не скрывал от нее, а потому она полностью полагалась на него. Он не утаил от нее даже того, что дон Франсиско женился на его матери и увез ее в Мексику, — именно к ним-то и отправилась теперь Елена.

— Ну, моя дорогая, я думаю, что на сегодня достаточно! Вижу, ты уже начинаешь хмуриться, а любое напряжение для тебя пока опасно. Помни только об одном: теперь тебе не о чем беспокоиться. Ты моя единственная любовь, а потому будешь иметь все, что пожелаешь.

Его пальцы нежно коснулись ее лба, и, хотя он продолжал говорить, Джинни почувствовала, что начинает погружаться в полузабытье. Всего несколько минут назад у нее начала болеть голова, но сейчас она не чувствовала боли. Она так доверяла Ричарду, что считала его вправе распоряжаться ее жизнью.

— Ты преодолела все жизненные препятствия. Чего тут можно стыдиться? Нет, моя дорогая, перестань изводить себя! У тебя великолепное тело, созданное для того, чтобы заниматься любовью, что ж в этом скверного! Я люблю тебя, но не ревную к твоему прошлому и к прежним любовникам, как бы ты к ним ни относилась. Ревность не имеет ничего общего с любовью — только с обладанием. Не беспокойся и отдохни, а когда проснешься, все покажется тебе ясным.

— Останься со мной… пожалуйста, — едва слышно прошептала Джинни.

— Я буду с тобой, пока ты этого хочешь.

Его руки касались ее тела — нежно и бережно. И через несколько мгновений она забыла обо всем…

Мир и покой, которыми Джинни начала наслаждаться, внезапно нарушил приезд дона Франсиско с женой и падчерицей. Джинни обрадовалась возвращению Елены, однако ее страшила встреча с доном Франсиско. Что он скажет, узнав, что она ослепла? Может, откажется доверить ей заботу о детях, ведь он всегда отличался прямотой и суровостью?! Как трудно представить себе, что он женат на женщине, намного моложе его, и как странно думать о том, что она родила ему Ричарда!

— У тебя хватит сил и воли, чтобы держать себя в руках. Пойми, он не сделает тебе ничего дурного! Уверен, что он будет вести себя сдержанно.

Хотя слова Ричарда ободрили Джинни, ее мучило ожидание прихода дона Франсиско. Воспоминания вновь и вновь вспыхивали в ее возбужденном мозгу. Она не забыла, как несколько лет назад стояла перед этим старым деспотом, сообщившим, что ей придется выйти замуж за его внука. Но вот дверь открылась, и Джинни услышала стук палки и суровый голос, так хорошо ей знакомый.

Дон Франсиско смотрел на хорошенькую молодую женщину, сидевшую у открытого окна, не веря в то, что эти широко открытые зеленые глаза его не видят. О Боже, ведь она такая же, как и прежде, только волосы подстрижены и завиты по последней моде! Упрямо вздернув подбородок, она словно заранее бросала ему вызов. И тем не менее…

Вспомнив о цели своей поездки и чувствуя большую усталость, в которой он ни за что не признался бы, дон Франсиско вздохнул и тяжело прошелся по комнате.

— Джинни, дорогая моя, ты разрешишь мне сесть? Нам многое предстоит обсудить, но скажи мне, как только устанешь.

Произошло то, чего Джинни и опасалась: она не смогла сдержать слез. Она не ожидала, что дон Франсиско проявит такое понимание и попросит у нее прощения за то, что совершил ошибку, заставив ее вступить в брак, который сделал ее несчастной.

Выслушав его, она возразила: