– Марин! – не выдержала она.

– Что? – Марина обернулась и посмотрела на Юлю безмятежным взглядом.

– Ты здесь или как?

– Конечно здесь, – не моргнув глазом, соврала Маринка. – Скажи, что нужно, и я все сделаю.

– Отличный настрой, – ухмыльнулась Лариса Савичева.

Юле это замечание не понравилось, но искать аргументы в защиту подруги не хотелось.

– Да уж, всем бы такой энтузиазм, – все же укорила она ее.

Но ироничный упрек задел каждого. Как это часто случается, творческий процесс застопорился почти на финишной прямой. Искра Прометея не то чтобы угасла в сердцах ребят, но горела как-то неровно, с перебоями. Идеи приходили кислые, а то и вовсе не приходили.

В головах царил полный винегрет из стихов, математических формул, возможных тем сочинений и наставлений родителей и учителей. Не нужно забывать и о любви, которая весной набирает новые обороты и вспыхивает в сердцах с неистовой силой. Короче, выпускников несло, словно «Титаник» на айсберг. А тут еще у Ирины Борисовны разболелся зуб, Нину Викторовну вызвали на совещание в округ, а Марина Владимировна была занята на репетиции с первачками. Пришлось Юле Туполевой взять инициативу на себя, и теперь она проклинала себя за это. Спрашивается: ей что, нужно больше других? Ответ на этот вопрос может быть только один: нет, не больше. Ее уже и так выбрали произносить заключительное слово – сразу после речи директора. Лариске Савичевой дали роль ведущей, а ей предложили произнести ответную речь, заканчивающуюся клятвой. И еще неизвестно, что почетнее. Выходит, Юльке незачем лезть в бочку. А она лезет. И будет лезть. Так уж она устроена.

Юля оглядела ребят. Да, верно кем-то подмечено, что нежелание шевелить мозгами не лечится. Полчаса назад она напомнила всем, что Дондурей и химия у них до сих пор не охвачены, и предложила обыграть периодическую таблицу Менделеева, на что Белый, у которого были напряженные отношения и с предметом, и с завучем, с негодующей насмешкой заметил:

– Да уж! Такое выдумать возможно лишь с большого бодуна! – после чего обратился к собравшимся с актуальной, на его взгляд, темой: —

Слышь, пацаны, никто не в курсах, Менделеев не зашибал, часом?

– Жаль, тебя Свиридова не слышит, она бы тебя живьем съела за такие слова! – Алиска Залетаева была в своем репертуаре.

Она относилась к тем натурам, которые щедро приписывают другим несуществующие пороки и очень неохотно признают чужие достоинства.

– Ладно, – вздохнула Юля. День выдался на удивление неудачным. – На сегодня все.

– Во, це дило, – подражая украинцам, сказал Неделя, с грохотом поднимаясь из-за стола. – Сегодня великий день, – опроверг он Юлины мысли, даже не догадываясь об этом. – «Спартачи» будут «Коням» холку чистить. Как можно такое событие пропустить?

– Никак, – подтвердил Белый. – Сегодня наши вычистят эти авгиевы конюшни!

«Ну ладно парни. Что с них взять?» – тихо злилась Юлька, упаковывая сумку. Девчонки тоже расходились, рассуждая каждая о своем.

Больше всего обсуждались наряды. Только и слышалось: «А здорово мы придумали на последний звонок всем девчонкам нарядиться в белые кофточки и завязать белые банты…», «А у меня уже платье к выпускному почти готово: тут разрез до колена, а тут…», «Разрез – это уже не актуально, вот у меня платье будет на сетке, внизу колокол…», «А мы с мамулей в бутик поедем. Там вещи на любой вкус, правда, цены!.. Ну так выпускной бал один раз в жизни бывает».

Можно подумать, Юльку этот вопрос не волновал. В особенный день и выглядеть хочется по-особенному. Лучше всех! Но делу – время, а потехе – час! Юля едва дождалась, когда за последним из ребят закроется дверь, и набросилась на Маринку:

– Ну, спасибо тебе, подружка дорогая!

– Чё ты от меня хочешь? – стала защищаться Марина, часто моргая темными ресницами.

– Чё я хочу? – возмутилась Юля пуще прежнего. – Вообще-то сущие пустяки! Может, ты и не заметила, но у нас тут было небольшое совещание, и я рассчитывала на твою поддержку!

– Юльк, да я всегда готова, как пионер. Только вот… – замялась Маринка. – Сама знаешь, я сейчас не в лучшей форме. – И вдруг оживилась и, игриво поведя бровью, затараторила: – А может, нам с тобой что-нибудь из репертуара «АББЫ» исполнить? Нужно у кого-нибудь диск попросить.

– Да подожди ты! – Юлька накрыла рукой ладонь Маринки: видела же, наигранная у нее веселость, показная.

Хотя озвучить что-нибудь из репертуара этой шведской группы, безусловно, было бы здорово. Не зря же их прозвали АББА. Прозвище прилипло к ним намертво, вероятнее всего, из-за того, что Юлька была натуральной блондинкой, а Маринка жгучей брюнеткой, и девчонки уже тогда были неразлучны, как вокалистки знаменитой в свое время четверки.

Юлька, забыв, что еще минуту назад дулась на Маринку, усадила ее за парту и уселась сама. Предстоял серьезный разговор.

– Это из-за вчерашнего свидания, да? – принялась выпытывать Юлька.

Вчера им не удалось поговорить по душам. Когда Маринка вернулась со свидания, Юлька спала без задних ног. Утром тоже было не до разговоров, и потом, Юлька знала: Маринку нельзя подгонять, пока та сама не созреет для откровенной беседы.

– Не в свидании дело, – шмыгнула Маринка носом и призналась: – Понимаешь, Юльк, я себя не могу понять. Вот когда мне нравился Митя, я твердо была уверена, что мне нужен только он. Пусть слепой, не такой, как все, но только он.

Истинная правда. Была такая романтическая история в жизни Марины. Она влюбилась в нового соседа по лестничной клетке – Митю. Восемнадцатилетний студент лингвистического университета обладал незаурядной внешностью: был красив, высок и разговорчив. Он носил стильные очки с темными, непроницаемыми стеклами, но вовсе не потому, что подражал Киану Ривзу в «Матрице», а потому, что был слепой. И хотя Марина тоже очень понравилась Мите, он нашел в себе силы сказать:

– Понимаешь, мы не можем быть вместе. Так не бывает.

Это произошло три года назад, а кажется, будто вчера. Марина до сих пор помнит их тогдашний разговор.

– Почему? – Она подняла на Митю заплаканные глаза.

– Я другой. Просто другой.

– Да, я понимаю, – вздохнула Марина.

Крупная слеза скатилась по ее щеке, а он, не видя, протянул руку и прижал прохладную ладонь к той самой щеке, словно почувствовал, что девушка беззвучно плачет.

– Ну что ты, Марин?

– Значит, это все? – устыдилась она своей слабости и отвернулась.

– Почему все? Мы же можем дружить, – предложил Митя, ощущая себя так же неловко, как и она.

– Да, дружить мы можем, – с грустью согласилась Марина.

А потом случилось чудо. И Марина поверила, что иногда чудеса происходят, особенно если чего-то сильно пожелать. Мите предложили сделать операцию в Англии. Надежда была призрачная, но спустя полгода зрение у Мити восстановилось окончательно, и препятствие для их любви исчезло. Им было хорошо вместе, они были беззаботны и веселы очень долго, но потом любовь куда-то ушла… испарилась… растаяла… и каждый из них понял, что пришло время расстаться и пойти своей дорогой, потому что любовь, оказывается, может быть разной. И любить можно разных людей и каждый раз по-своему, не повторяясь. Просто нужно помнить, что однажды наступит день, когда придет та самая большая любовь, которая согреет тебя на всю оставшуюся жизнь и станет твоей судьбой.

После Мити Марина решила не завязывать с парнями серьезных отношений. Она влюблялась, но как-то поверхностно, без слез и сердечных мук. Так было проще, спокойнее, да и учеба отнимала много времени. На золото Марина не претендовала, потому что в девятом классе у нее была четверка по биологии, но серебро наравне с Лизой Кукушкиной ей вполне было по силам получить.

А этой зимой Марина нежданно-негаданно познакомилась с Валерой. Второкурсник Бауманки сразу ей приглянулся. Он был начитан, вежлив, хорошо воспитан, но у него имелся один существенный недостаток: он был обидчив и все время пытался контролировать Марину, как будто не доверял ей. Однажды, не выдержав, Маринка твердо заявила: «Стоп. Давай побудем просто друзьями, пока не разберемся, что к чему».

А как разобраться, когда вот уже две недели мысли в голове несутся вскачь на манер газмановского эскадрона. Именно две недели назад она познакомилась с Лешей – тоже выпускником школы, как и она сама. И выяснилось, что у них много общего, начиная с увлечения роликами и заканчивая планами на будущее. Оба собирались поступать в финансовую академию и в дальнейшем стажироваться в Лондоне, поскольку там сконцентрирована банковская элита Европы. Что же касается роликов, то Лешка появился на них в библиотеке. «Забежал вот книжку сдать», – объяснил он чуть позже с обезоруживающей улыбкой, когда Маринка непонятно как оказалась с ним на улице.

– Значит, свидание ни при чем? – уточнила Юлька, задумчиво постукивая по крышке парты, исписанной разными высказываниями.

– Свидание прошло отлично, – успокоила подругу Маринка, вспомнив, как здорово они провели с Лешкой время, наматывая круги на велодроме.

Роллерские доспехи – люминесцентно-желтые коньки, наколенники, пестрый шлем – делали Марину неотразимой. Во всяком случае, Лешка смотрел на нее с восхищением, а несколько блестяще выполненных Мариной пируэтов заслужили его восторженную похвалу: «Ну, ты даешь, старушка!» Сам Лешка был непревзойденным мастером конька, и уже два года занимался акробатическим катанием.

– Да, свидание прошло отлично, – снова повторила Марина. – Мы с Лешкой катались на роликах, потом ели мороженое, потом он меня проводил и поцеловал. – Марина взглянула на подругу. – По-настоящему, понимаешь?

– И теперь тебе придется сделать выбор, – подытожила Юлька Маринкины откровения.

– Нет… Да… Я не знаю, – растерялась Марина. Она не ожидала, что Юлька будет так категорична, но мысль, высказанная ею вслух, уже не давала Марине покоя. – С Лешкой мне так легко и спокойно, а Валерка… он из всего создает проблемы, – призналась она.