Джессика Клэр - Последний вздох

— Я не причиню тебе боль, Рэйган, и не хочу, чтобы ты заставляла меня причинять тебе боль.

Когда глажу её пальцем по спине, она не вздрагивает, и я прижимаю палец к ней.

— Я на твоей стороне независимо ни от чего. Но, чёрт возьми, я не смогу тебе помочь, если ты не объяснишь мне, что происходит. Я неделями искал тебя и сейчас говорю, что скорее умру, чем позволю случиться чему-то плохому с тобой, поэтому нам нужно поговорить, когда всё закончится.

Эта речь приводит к ещё одному её удушливому всхлипу, поэтому я отхожу. Я не выдержу еще одной плаксивой истерики этим утром. Мои нервы расшатаны, а я хожу по лезвию ножа от безумного недосыпа, от давящего дерьмового чувства вины и беспокойства по поводу прихода людей Гомеса. Я не солгал Рэйган, когда сказал, что скорее умру, чем позволю причинить ей вред. Не хочу никогда больше слышать этих звуков сломленной женщины. Никогда.

В спальне я беру телефон и вижу, что Ник звонил еще трижды. Я снова выхожу через окно на пожарную лестницу. Рэйган не должна услышать этот разговор. Еще рано.

— Рэйган в порядке? — отвечает Дэйзи еще до того, как заканчивается первый гудок.

— Она выглядит хорошо, но я не водил её к врачу или куда-то ещё, — думал, кто-нибудь в посольстве позаботится об этом.

— Она сможет сходить, когда вернется, в Миннеаполисе, — задумчиво говорит Дэйзи. — Почему она не в посольстве? Я думала, по плану ты должен доставить её туда.

— Спасибо, Дениэл, что спас мою лучшую подругу из плена, к которой ты не имел никого отношения, — насмешливо говорю я, но мои резкие слова встречает молчание, и я чувствую себя козлом. — Слушай, прости. Мне было тяжело последние несколько дней. Я отвез её в посольство, но она не захотела выйти из такси, и предпочел не нести её с голой жопой через всю улицу, а привел домой.

— Тогда как ты собираешься доставить её домой?

— Сегодня я разберусь с этим. Но вот, в чем дело: она боится и не доверяет мне, поэтому скажи, что я могу ей рассказать?

— Всё.

— Всё? Что Ник бывший русский киллер, и что её похитили только потому, что не знали, какая именно девушка принадлежит ему?

— Да, всё это, — категорично говорит Дэйзи. — Или я скажу ей. Дай ей трубку.

— Хорошо.

Я вхожу обратно в комнату и передаю трубку Рэйган:

— Это тебя.

Она смотрит на меня, как змея, готовая ужалить в любой момент, но через мгновение протягивает руку и берет у меня трубку.

— Алло? — неуверенно спрашивает Рэйган.

— О, мой бог, Рэйган, как здорово слышать твой голос.

Меня поражает голос, который я слышу на том конце:

— Д-Дэйзи?

Она — последний человек, которого я ожидала услышать. Мыслями я все еще на диване, где пыталась изнасиловать Дениэла.

О, Боже. Я стала такой же гадкой, как и те придурки, что использовали меня. Чувствую себя отвратительно грязной и сглатываю комок желчи, пытаясь сосредоточиться на телефоне.

— Это я.

Милая Дэйзи с заплаканным голосом заставляет меня чувствовать себя еще хуже. Неужели моя невинная соседка по квартире та, кто послал за мной Дениэла? Ничего не понимаю. Дэйзи не перешла бы даже дорогу на красный свет, откуда ей знать тех, кто убивает людей и посещает бордели.

Я растерянно смотрю на Дениэла. На его усталом лице гнев, и он скрещивает руки на груди, глядя, как я разговариваю по телефону. Он злится. Нет, он в гневе. Пытаться переспать с ним было ошибкой. Теперь он хочет избавиться от меня, а мистер Фриз со своими парнями сможет легко меня найти.

— Слава богу, — лепечет Дэйзи мне в ухо. — Ты в порядке? Ты не ранена? Поговори со мной.

Не знаю, что сказать.

— Я в порядке.

Все мои раны внутри. А физически? Я отлично.

— Я просто растеряна.

Дениэл ворчит и достает из кармана другой телефон. Сколько же их у этого человека? Он начинает набирать сообщение и показывает его мне: «Скажи ей, чтобы начала с самого начала».

Я облизываю губы, на них до сих пор привкус желчи, и говорю:

— Дениэл говорит, чтобы ты начала рассказывать всё сначала.

— Хорошо, — громко выдает она, будто настраивая себя. — Ты помнишь Ника? Украинского парня, с которым я встречалась?

— Да.

Я лично с ним не встречалась, но видела его несколько раз в коридоре нашего дома, где Дэйзи гуляла с ним.

— Он — наемный убийца, то есть был им. Он бросил это ради меня.

Я не совсем уверена в том, что слышу:

— Он кто?

— Наемный убийца. Киллер. Он зарабатывал на жизнь тем, что убивал людей.

Так странно слышать эти слова, произнесенные невинным голосом Дэйзи, но она не прикрывается этим. Она принимает это.

— Кто-то убил его наставника, и Ник охотился на него, поэтому он оказался в Миннеаполисе. Ну, и поэтому тоже, но это другая история. Тут сложнее.

Она произносит эти слова, будто они не важны.

— Ник был членом русской мафиозной банды и… помнишь, как ты взяла мой телефон? Они подумали ты это я. Они собирались похитить меня, чтобы повлиять на Ника. Ну, а тебя, думаю, они взяли, потому что, — колеблется она, — ты симпатичная.

Я сглатываю, и воспоминания вспышками проносятся мимо. Страшного неуклюжего блондина в своей квартире вместе с Юрием. Как Юрий вкалывает мне в руку иглу, чтобы одурманить меня. Как Юрий разрывает мою одежду.

Я встряхиваю головой, чтобы прочистить её от ужасных воспоминаний, но они, будто стоят на краю моего сознания, ожидая подходящего момента. «Тебя они взяли, потому что ты симпатичная».

— Я… — я стараюсь придумать, о чем спросить, и хотя возмущена, но всё же у меня есть вопросы. — Как ты выбралась?

— Ник спас меня, — говорит она, и я слышу любовь в её голосе и ласковое мурчание в ответ человека поблизости. — Мы пытались найти тебя, но… — её голос дрожит.

Негодование вспыхивает в глубине меня. Я стараюсь сдержать его, но это трудно, и поэтому молчу, чтобы не сказать, что мне жаль.

— Они кому-то продали тебя, — продолжает Дэйзи. — А эти люди преследовали Ника, поэтому нам пришлось уйти в подполье, и мы послали Дениэла найти тебя.

Дениэла, с которым я обращаюсь, как с дерьмом. Которого я использовала, и с которым я постоянно плачу. Я вновь осторожно смотрю на него.

— Он тоже киллер?

— Да, он — один из друзей Ника.

— Хорошо.

— Хорошо? У тебя нет других вопросов? — кажется, она озадачена, будто Дэйзи прокручивала этот разговор в своей голове миллионы раз, а теперь он идет не так, как она бы хотела.

— Нет, — решительно говорю я. — Всё хорошо, — и я отдаю телефон обратно Дениэлу.

Подняв бровь, он удивленно смотрит на меня, затем берет телефон, встает и говорит низким голосом:

— Дэйзи, милая, почему бы тебе не отдать трубочку обратно Николаю?

Через секунду он переходит на иностранный язык, будто выплевывая слова. Я не понимаю большинство из них, а могу расслышать только Гомес и Рэйган вперемешку, кажется, с русским. Или украинский. Я не знаю ни того, ни другого. Он специально говорит обо мне на другом языке, чтобы я не могла разобрать, о чем они говорят.

Хлопнув в ладони, я собираю их на коленях и стараюсь держаться, но во мне кипит горе после разговора с Дэйзи. Похоже, когда меня продали в бордель, она бежала обратно в Соединенные Штаты со своим парнем — тем самым, который втянул нас всех в это.

И раз они не могли жить спокойно, то послали кого-то найти меня.

Конечно, я уверена, что это не вся история. Это имело бы смысл для меня, если бы я была рационалисткой. Но больше я не рационалистка. Я — часть шоу уродов, которая пытается трахнуть мужчин, даже если они этого не хотят, и чуть что сразу плачет.

«Тебя они взяли, потому что ты симпатичная».

У меня скрючиваются пальцы, и я борюсь с желанием выцарапать себе глаза, не желая оставаться достаточно симпатичной, чтобы быть шлюхой. Хотя Дениэл так смотрит на меня после того, как я пыталась… ну, после того, что случилось утром. После всего этого, может быть, меня уже никто не захочет.

Могу поспорить, что если бы Дэйзи была продана в бордель, её бы сразу нашли. Её опасный американский парень сразу же узнал бы об этом. А мой парень Майк. Майк не пришел за мной. Никто не пришел.

Кроме Дениэла. А я так ужасно обошлась с ним.

Как будто поняв, что я думаю о нем, Дениэл поворачивается, гавкает какое-то слово в трубку и с силой закрывает телефон. Понятно, что он все еще кипит, но не хочет набрасываться на меня.

— Прости, — бормочу я хриплым голосом. — Знаю, я ненормальная.

Мужчина раздраженно смотрит на меня и идет на кухню. Вижу, как он берет бутылку какого-то ликера и два стакана. Вернувшись в гостиную, он присаживается на другой край дивана, ставит стаканы на край стола и начинает разливать напиток.

— Рэйган, ты прошла через ад, который я даже представить себе не могу. Никто не ждет, что ты теперь будешь вести себя, как ромашка. Но мы должны стараться вместе вытащить тебя отсюда. Хорошо? Мне нужно знать, что происходит, чтобы я смог спасти наши задницы.

Понаблюдав за ним мгновение, я предполагаю, что извинений не достаточно.

— Я запаниковала тогда. Вот, почему я… пыталась соблазнить тебя. Думала, ты собираешься послать меня куда подальше, и увидела трусики, которые ты мне купил, — слезы льются из моих глаз, но я стираю их. — Прости, мне очень жаль, я не подумала. Я была просто… в отчаянии и не знала, что делать, поэтому я просто… выступила. Теперь я такая же плохая, как и мужчины в борделе.

Сопли бегут из моего носа, и я ужасно выгляжу, но не знаю, что сделать, чтобы исправить это. Я пытаюсь улучшить свое положение, но становится только хуже.