Ничего, кроме Дейзи. Я поднимусь только в том случае, если у них Дейзи, но я молчу.

— Ладно, слушай. Здесь я и Василий. Нас только двое. Я бы сказал, что мы оба безоружны, но это ложь. Я знаю, где Дейзи. Гарантирую тебе, что ещё час назад она была в порядке. Ей не навредили, разве что морально, но в целом у неё всё хорошо. Гораздо лучше, чем у её светловолосой соседки.

— Рейган, — бормочу я.

— Кто это?

— Соседка, которую вы взяли. Её зовут Рейган, — говорю я.

— Да, Рейган. Они избавились от неё, и я не знаю, где она. Я не мог дать обнаружить своё прикрытие и покинул Дейзи. Николай, палец, который тебе прислали, принадлежит не ей. Обещаю тебе. Он от другой девушки, у которой были проблемы с Юрием, и таким образом она заплатила. Василий был там.

— Я хочу послушать Василия.

— Иди сюда, мудак, — слышу я, как Дэниел кричит своему товарищу.

— Что? — говорит тяжёлый голос с сильным акцентом. Это может быть Василий, а может и десяток других людей, но я продолжу играть в игру Дэниела ещё какое-то время.

— Почему? — кричу я.

— Почему я здесь, а не со своим дядей Сергеем, и не насилую твою милую подружку — девственницу? — кудахчет он. — Даже не знаю, похвалить тебя за находку такого драгоценного камня или отругать за мужскую несостоятельность, раз ты не использовал его.

Я не сдерживаюсь и стреляю вверх ещё раз. Одиннадцать пуль. Два киллера. Всё ещё достаточно.

— Мудак, — ругается Василий.

«К чёрту и тебя, придурок», — думаю я.

— Заткни пасть, Василий. У нас нет времени на это дерьмо, — рычит Дэниел.

Мой слух улавливает звуки драки, затем пристыженный и угрюмый голос Василия. В этой игре ставки на двоих. Если бы у этих сумасшедших не было Дейзи, я бы даже решил, что это забавно, но не сейчас.

Я сжимаю приклад глока так сильно, что его рисунок отпечатывается на коже. Как же мне хочется разрядить в этих двоих весь магазин, пока вся кровь из них не вытечет на пол.

— Разберитесь уже там! — кричу я, теряя терпение.

— А, Николай. Я думал, там уже никого нет, — с прохладцей говорит Василий.

— Тем не менее, Александр был прав. Сергей — неподходящий лидер для Братвы.

Продажа наших женщин и повсеместное использование крокодила — всё это убивает нас. Лишь ослабляет, а не делает сильнее, однако даже эти вещи ещё можно простить. Но убийство Александра, похищение твоей женщины и настраивание тебя против нас? Нет.

Сергей просто не создан быть лидером. Через поколение или плюс-минус, как сказал Александр, Братва распадётся. Так что мы поможем тебе спасти Дейзи, а ты сможешь убить Сергея. Тогда ты уйдёшь. На пенсию. Оставишь Братву. Никаких убийств. Никакой работы.

О Николае Андрюшко будут уничтожены все записи. Ты и твоя Дейзи перестанете для нас существовать, как и мы перестанем существовать для вас. Это наши условия.

Я глажу свой приклад. Всё это из-за того, что Александр настраивал Братву на то, что Сергей не подходит на роль лидера? Мою Дейзи похитили просто потому, что Сергей чувствовал опасность потери своего места как главы Братвы? Он ещё глупее, чем я думал.

Тем не менее, я всё ещё не уверен.

— Что заставит тебя почувствовать себя в безопасности и подняться наверх, Ник? — спрашивает Дэниел. — Чем больше времени ты торчишь в этом тоннеле, тем больше риск для Дейзи.

Он прав. С каждой пробегающей минутой Сергей может изменить своё мнение и сам навредить Дейзи, но если это ловушка, то я потеряю шанс спасти её.

— Ты не сможешь одолеть Братву в одиночку, — возвращается Василий в игру. — В лучшем случае это станет для тебя суицидальной миссией, а в худшем, ты умрёшь ещё перед воротами, а Дейзи пустят по кругу, пока она сама не захочет покончить с собой.

Передо мной два варианта — плохой и ещё хуже, и я выбираю плохой, потому что у меня всё равно нет выбора. Я выхожу из задней части тоннеля. Через щель мне могут выстрелить в голову, и я жду, что моя голова взорвётся, словно дыня. По крайней мере, у входной двери у меня будет небольшое прикрытие. Я иду вперёд, к маленькому коридору, и дверь распахивается.

Я отхожу немного в сторону, а Дэниел и Василий выходят ко мне. Их руки опущены по сторонам и пусты, но готовы к действию. Я опускаю глок.

Рост Дэниела — шесть футов и пять дюймов, он выше меня минимум на три дюйма.

Василий и я примерно одного роста. Они оба в форме и держатся легко, что свидетельствует о том, что они знают, как использовать своё тело в качестве оружия. Возможно, я смог бы справиться с одним, но не с двумя. Вопреки всему, я подаю Дэниелу левую руку в качестве жеста согласия.

Он принимает его и сжимает мою руку.

— Я делаю это не по доброте душевной, — говорит он. — У меня своя цель, и мне понадобится твоя помощь.

Я это понимаю. Обмен выгодой важен для меня. Я киваю и захожу внутрь, показывая спину двум опасным хищникам. Это потрясающий жест для хорошего доверия.

Внутри я вижу батарею оружия. Пулемёты, пистолеты, револьверы, ножи и куча С-4 два фута высотой. Мне ни за что не выбраться отсюда живым.

Дэниел видит, как я пялюсь на С-4:

— Верно. Мне пришлось сдвинуть всё это дерьмо, чтобы твои чёртовы беспорядочные выстрелы не разорвали нас всех на куски.

Я пожимаю плечами:

— Тебе нужно было лучше подготовиться, чтобы достичь этой цели, но хватит об этом. Каков план?


ДЕЙЗИ

Я прячусь в ванной, настолько изнурённая, что сворачиваюсь калачиком и засыпаю, не заботясь о грязной разбитой плитке. Сегодня я и так достаточно хапнула микробов от Юрия. Проходят часы, а может, и дни. Я теряю счёт времени и сплю, но мои сны наполнены Ником и пистолетами. Ник стреляет в мою мать. Ник держит Галину, пока она наблюдает, как ей отрезают палец.

Эти сны не приносят мне отдыха. Я просыпаюсь замёрзшей, голодной и больной.

Юрий всё ещё там, поэтому я сплю дальше, ожидая Ника или смерти.

Не знаю, на что из этого надеюсь больше.

Я просыпаюсь от тряски, чей-то ботинок пинает меня. Щурясь, я поднимаю глаза и вижу огромного блондина, который стоял у входа в склад.

— Вставай.

Я поднимаюсь, чувствуя боль в каждой косточке своего тела. При этом у меня кружится голова и немного шатает. Огромная рука хватает меня и ведёт наружу, вытаскивая из ванной комнаты. Юрий сидит за карточным столом. Никаких признаков Галины. Хотя здесь достаточно темно, я вижу ржавое пятно на столе и не могу отвести от него взгляд.

Интересно, отправили ли они палец Нику? Какая у него была реакция? Будет ли он сожалеть или его лицо останется холодным и без эмоций, как лица мужчин, которые окружают меня сейчас? Или его глаза станут такими печальными и одинокими, в какие я влюбилась когда — то? Станет ли он несчастным, получив то, что сочтёт моим пальцем? Или ему будет наплевать? Действительно ли я знала настоящего Ника?

И я понимаю, что именно это пугает меня больше всего. Не то, что Ник — убийца с ужасным прошлым, настигшим и меня, а то, реален ли мужчина, в которого я влюбилась, и вообще знаю ли я его в действительности. Просто я всё ещё люблю его и хочу, но не уверена, что знаю настоящего Ника.

— Пошли, — говорит Юрий, прерывая мои размышления.

Он держит в руках верёвку, и я понимаю, что мои руки опять свяжут. Он мерзко улыбается:

— Ты сделаешь мне приятно, если будешь сопротивляться.

Но я не делаю того. Лишь перекрещиваю запястья, выворачивая руки, и жду. Моё онемение и покорность напоминают мне Галину, и я вздрагиваю от понимания этого.

Юрий кажется разочарованным моим послушанием. Он плотно связывает мои запястья передо мной, а затем толкает меня вперёд. Он что-то кричит светловолосому мужчине, и мгновение спустя рядом со мной открывается капот.

— Куда мы едем? — мой голос звучит приглушённо в душном мешке.

— Ты везучая, — говорит Юрий. — Сделка прошла. Мы отвезём тебя в аэропорт, чтобы ты смогла удовлетворить нового хозяина.

Он смеётся:

— Может, после того как он устанет от тебя, мне позволят пустить тебя по кругу, а?

Я вздрагиваю и горблю плечи, будто таким образом смогу уклониться от этих ужасных людей. Василий что-то говорит, а Юрий отвечает ему неприятным тоном. Блондин подталкивает мою руку.

Меня ведут к машине.

Гигантские руки Василия сильнее, но и добрее, чем у Юрия. Он не столько засовывает меня в машину, сколько просто подталкивает в правильном направлении. Я снова оказываюсь на заднем сиденье, и дверь закрывается. Я слышу, как мужчины усаживаются спереди, и мы едем.

И едем.

И едем.

Я снова сплю. Мне сложно бодрствовать, ведь дышать в мешке жарко и душно. Моя голова раскалывается на части, и я думаю, что со мной что-то не так. Всё, что мне хочется — это спать, возможно, из-за того, что сон для меня сродни побегу. А сейчас я так одинока.

— Останови здесь, — слышу я голос и быстро просыпаюсь.

Юрий говорит что-то на русском, и Василий отвечает. Я улавливаю слова «Кока-кола» среди русских слов, и чувствую, как машина тормозит.

Юрий вздыхает и бросает пару яростных фраз, но автомобиль останавливается. Одна из дверей открывается и закрывается, а затем до меня доносится хруст гравия род чьими-то ногами.

Я в напряжении жду на заднем сиденье. Неужели мы… остановились перекусить? Это кажется безумием.

— Боже мой, — говорит Юрий на русском, и я воспаряю духом, потому что слышала такое и раньше.

Он давит на клаксон и кричит что-то на русском. Я не понимаю, злится ли он, так как второй человек долго не возвращается, или что-то ещё. Мешок на моей голове завязан крепко, и я пытаюсь незаметно пошевелить подбородком, чтобы из него выскользнуть. Мне отчаянно хочется понять, что происходит.